Такой дом может быть немного неряшливым, но только не грязным. Пять минут, чтобы расставить вещи по своим местам, пара взмахов тряпкой, стирающей отпечатки детских пальцев на мебели, — и с дневной уборкой покончено. Наша хозяйка часто (причем чаще, чем во времена Мак-Кинли меняли простыни) меняет покрывала на всех поверхностях, где в доме сидят, и выбрасывает старые покрывала в мусоропровод. Операция проста: в каждом стуле или кушетке находится рулончик с годовым запасом пленки-покрывала. Пленку отматывают и закрепляют легким приглаживанием, она не скрывает ни текстуры, ни цвета мебели.

Вы проходите в гостиную, садитесь и упоминаете о том, какой сегодня прекрасный день.

— И верно, хороший, — отвечает она. — Пойдемте вместе позагораем.

Солнечный дворик по любым стандартам служит оправданием для того, чтобы сбросить одежду; она с благодарностью скидывает халатик и вытягивается на кушетке. Вы секунду мешкаете. В конце концов, она ведь ваша внучка, так почему бы и нет? Вы раздеваетесь быстро, потому что ботинки и уличную одежду уже оставили возле двери (только варвары ходят по дому в уличной обуви), а от оставшегося избавиться легко. Вашим бабушкам и дедушкам тоже приходилось привыкать к пляжам середины столетия. Им было не легче.

С другой стороны, их тела, в отличие от вашего, были старыми и морщинистыми. Триумфы эндокринологии, косметики, пластической хирургии и всевозможных способов ухода за фигурой таковы, что женщина от зрелости до старости внешне почти не меняется. Женщина в состоянии поддерживать свое тело настолько гибким и крепким, насколько пожелает, — и большинство желает сохранять форму. Это породило парадокс: за последние два с половиной столетия в Соединенных Штатах еще никогда не было такого процента людей в возрасте, и тем не менее создается впечатление, что такого количества красивых молодых женщин здесь тоже никогда не было.

(Не присвистывай, сынок! Это твоя бабушка…)

Половину сада занимает дворик для солнечных ванн с кустами, лужайкой, цветами и кушетками, а вторую половину — плавательный бассейн. День, хотя и солнечный, довольно холодный — но не в саду, а вода в бассейне далеко не ледяная. Кажется, будто сад находится на улице, но это не так: его накрывает купол из прозрачного пластика, надутый и подогнанный по размерам прямо на месте. Вы внутри купола, солнце снаружи, а сам пластик невидим.

Она приглашает вас на ленч, вы начинаете отказываться. «Ерунда! — отвечает она. — Я люблю готовить». Она отправляется в дом. Вы начинаете думать, не последовать ли за ней, но мартовское солнышко восхитительно приятно, к тому же вдали от города так расслабляешься… Вы отыскиваете переключатель на боковине кушетки, устанавливаете его на легкий массаж, и все ваши заботы начинают постепенно растворяться. Кушетка измеряет ваш пульс и дыхание; когда они замедляются, замедляется и она. Когда вы засыпаете, она выключается.

Хозяйка тем временем «надрывается у горячей плиты». Если точнее, она запустила селектор меню, и теперь он ищет вариант ленча из четырех блюд на 800 калорий. Это устройство работает по принципу случайного выбора, подобно игровому автомату, и хранит в своей памяти перечень продуктов из кладовой, который оно перебирает, пока не получит сбалансированное меню. Кое-кто из домохозяек утверждает, что кулинария тоже искусство, но наша хозяйка — одна из многих, кто с благодарностью установил у себя дома этот бесконечный источник новых меню. Сегодня выбор несколько ограничен, потому что в последний раз продукты закупались три месяца назад. Несколько вариантов хозяйка отвергает, но селектор терпеливо предлагает все новые и новые, пока ей, наконец, приходится по душе вариант, где в качестве главного блюда значится рыба, замаскированная под бараньи отбивные.

Хозяйка достает нужные продукты с полок или из морозильника. Все они уже обработаны, а некоторые готовы к употреблению. То, что еще требует тепловой обработки» она закладывает в… гм, ее «кухонный процессор», хотя она и называет его «плитой». Остается задать циклы обработки, нажать кнопки и подождать две-три минуты, пока еда не станет готова. За это время она проводит небольшую инвентаризацию кладовой.

Несмотря на столь сложную кухню, она питается не так хорошо, как ее прабабушка, — в мире слишком много людей и слишком мало акров земли,

Впрочем, неважно; поднос, который она приносит во дворик, плотно заставлен и великолепно смотрится. Когда он пустеет, у вас обоих появляется желание снова вздремнуть. Проснувшись, вы замечаете, что пустые тарелки уже сожжены, а хозяйка «смывает усталость» в душевой. После сна вы немного вспотели и разгорячились, и решаете тоже воспользоваться кабинкой, как только она освободится. Душевая предлагает вам широкий набор услуг, но вы ограничиваетесь теплым душем, постепенно становящимся прохладным, сушите тело теплым воздухом, затем — короткий массаж, опрыскивание ароматной жидкостью и опудривание. Столь простое задание — оскорбление для талантливой машины.

Когда вы выходите, хозяин уже вернулся домой; он решил отдохнуть два дня от работы инженера и провел выходные на пляже с двумя сыновьями. Он целует жену, приветливо здоровается с вами и включает видео, настроив его на поиск и отбор нужных ему новостей, накопившихся за два дня. Жена отправляет мальчиков освежиться в душевую и спрашивает мужа:

— Хороший был день, дорогой?

— Движение было ужасным, — отвечает он. — Последнюю сотню миль пришлось идти на автоматике. В телефоне нет для меня сообщений?

— Разве ты не переключил его на себя?

— Нет. Не хотел, чтобы меня тревожили. Он подходит к домашнему телефону, включает запись, прослушивает и решает, что ничего достойного внимания там не было. Но тут машина включается и отпечатывает сообщение; он отрывает листок и читает.

— Что там такое? — спрашивает жена.

— Телестат из Луна-Сити, от тети Джейн.

— Что она пишет?

— Так, пару строк. По ее словам, Луна — отличное место, она приглашает нас в гости.

— Это не по мне! — отвечает жена. — Ты только представь, каково сидеть взаперти в пещере с кондиционером.

— Когда тебе будет столько же лет, как и тете Джейн, моя милая овечка, и у тебя станет такое же слабое сердце, ты тоже отправишься на Луну и полюбишь ее. А низкой гравитацией пренебрегать не стоит — тетушка вполне может дожить и до ста двадцати даже с больным сердцем.

— А ты сам полетишь на Луну?

— Если потребуется и если смогу такое себе позволить. — Он оборачивается к вам. — Верно?

Вы обдумываете ответ. Жизнь все еще кажется вам прекрасной… но лестницы с каждым годом становятся все круче. А в малой силе тяжести есть своя привлекательность, пусть даже ради нее придется прожить остаток дней в санатории Гериатрического фонда на Луне.

— В гости слетать было бы весело, — отвечаете вы. — Оставаться ведь не обязательно.

Госпитали для стариков на Луне? Не говорите глупостей…

Но глупости ли это? Или логическое и необходимое следствие того мира, в котором мы сегодня живем?

У нас будут космические полеты, и не через пятьдесят лет, а гораздо раньше. Они уже дышат нам в затылок. Что же касается лунной гериатрии, то большинство из нас не пожалеет ни денег, ни усилий ради продления собственной жизни. Возможно, малая сила тяжести (на Луне она в шесть раз меньше земной) и не продляет жизнь, но может продлить — мы пока еще не знаем, — зато она, вне всяких сомнений, сильно облегчит жизнь в том неизбежном для каждого возрасте, когда необходимость перемещать свое одряхлевшее тело станет почти непосильной, или же в тех случаях, когда приходится пользоваться кислородной палаткой, облегчая работу изношенного сердца.

По законам пророчества такое предсказание скорее вероятно, чем невозможно.

Зато приборы и устройства, описанные выше, являются примерами робких пророчеств.

Каковы же законы пророчества, если они существуют вообще?

Взгляните на график.