— Значит, еще одна корпорация в банановой республике?

— Конечно. Но часть продадим на Нью-йоркской бирже. Тебе придется поработать над этим с биржевым комитетом. Совсем немного — только для вида. Нужно, чтобы они хорошо продавались и вырастали в цене.

— А можно, я лучше переплыву Геллеспонт?

— Ладно, Сол, не хнычь. Это совсем не больно.

— Ты уверен?

— Все, что от тебя требуется… Тьфу ты! На столе перед Харриманом засветился экран. Секретарша сказала:

— Мистер Харриман, к вам — мистер Диксон. Ему не было назначено, но он уверяет, что вы хотели бы его видеть.

— А я думал, что выключил эту ерунду, — проворчал Харриман. Нажав кнопку, он ответил: — Ладно, пусть войдет.

— Слушаю, сэр… Ох, мистер Харриман, тут пришел еще мистер Энтенса…

— Пусть войдут оба. Выключив аппарат, Харриман обратился к своим сотрудникам:

— Вы, стадо обезьян! Рты на замок — да бумажники берегите.

— Чья бы корова мычала, — ответствовал Кэминс. Войдя следом за Энтенсой, Диксон сел, огляделся, хотел было что-то сказать, но раздумал и снова оглядел присутствующих, в особенности — Энтенсу.

— Выкладывай, Дэн, — подбодрил его Харриман. — Тут только мы — бе-е-едные, маленькие овечки. Наконец Диксон решился.

— Я хочу поддержать тебя в этом деле, Ди-Ди, — объявил он. — И для демонстрации своей искренности я вот что добыл. Он вынул из кармана бумагу официального вида. Это была купчая, по которой к Диксону переходили все лунные дивиденды Финеаса Моргана. Документ был составлен так же, как и тот, что скреплял сделку между Джонсом и Харриманом. Энтенса, заметно удивившись, полез во внутренний карман пиджака. На свет божий появились еще три таких купчих — каждая от одного из членов энергетического синдиката. Харриман насторожился.

— Джек принимает и удваивает. Дэн, ваше слово.

— Могу только принять, — невесело улыбнулся Диксон. Он вынул из кармана еще два таких же документа и прибавил к своему первому, а затем протянул Энтенсе руку. — Что ж, ничья. О семи купчих, переданных по факсу и лежащих в ящике стола Харриман решил до времени умолчать. Недаром вчера, прежде чем уснуть, он до полуночи просидел на телефоне.

— Джек, почем брал?

— Стэндиш запросил тысячу, остальные — дешевле.

— А, черт тебя побери! Предупреждал же: не взвинчивайте цену… Теперь Стэндиш всем разболтает. А ты, Дэн?

— Мои цены были более чем умеренными.

— Ага, скрываешь! Ладно, не волнуйся. Джентльмены, а насколько серьезно вы к этому относитесь? Сколько денег вы нам принесли? Энтенса покосился на Диксона. Тот сказал:

— А сколько надо?

— Сколько можешь достать? Диксон пожал плечами.

— Так мы ни до чего не договоримся. Давай называть цифры. Допустим, сто тысяч.

— А, ясно, — фыркнул Харриман, — ты хочешь купить себе место на первом рейсовом корабле. Ладно, за сто штук продам.

— Делос, давай кончим эти хиханьки. Сколько? Хотя лицо Харримана выражало абсолютное спокойствие, он лихорадочно соображал. Черт возьми, информации слишком мало — он даже не успел обсудить смету с главным инженером. Какого черта он не выключил видеофон?!

— Дэн, я уже говорил, с тебя следует, по меньшей мере, миллион. Это — за вход в игру.

— Так я и думал. А сколько ты возьмешь с меня за то, чтобы остаться в игре?

— Все» что у тебя есть.

— Не будь идиотом, Делос. У меня денег больше, чем у тебя. Харриман закурил сигару — только это выдавало его волнение.

— Ладно, доллар за доллар — и ты нам подойдешь.

— И по две доли на каждый доллар.

— Ну ладно, ладью. Будешь вносить по доллару всякий раз, как все остальные внесут по доллару, пай на пай. Но главный здесь — я.

— Да, заправлять всем будешь ты, — согласился Диксон, — Хорошо. Я сей же момент вкладываю миллион и вместе с вами добавлю по мере надобности. Вы конечно, не будете возражать, если мой бухгалтер будет проверять отчетность?

— Дэн, когда я тебя обманывал?

— Никогда. И впредь не стоит.

— Черт с тобой. Но вначале как следует убедись, что твой парень будет держать язык за зубами.

— Будет. Душа его — в кувшине, а кувшин — в моем сейфе. Харриман тем временем пытался представить себе, насколько велик капитал Диксона.

— Но мы могли бы разрешить тебе выкупить второй пай позже, Дэн. Хотя он тебе дорого обойдется. Диксон свел кончики пальцев.

— Это мы в свое время обсудим. Я никогда не позволяю делу свернуться только из-за нехватки средств.

— Хорошо, — Харриман обратился к Энтенсе. — Ты слышал, на каких условиях мы приняли Дэна? Тебя они устраивают? Лоб Энтенсы покрылся мельчайшими капельками пота:

— Я не смогу так вот сразу выложить миллион.

— Все в порядке, Джек. Сегодня утром он нам еще не понадобится. У тебя есть репутация хорошего дельца, так что можешь распродавать свое имущество не торопясь.

— Но ты говоришь, миллион — только для начала. А если я не смогу слишком долго вкладывать деньги вровень с вами? Срок надо как-то ограничить — у меня, в конце концов, семья…

— И никаких ежегодных рент? Никаких вкладов в тресты с неизменным уставом?

— Дело не в том. Вы можете выжать меня досуха — а затем вышвырнуть. Харриман ждал, что на это скажет Диксон. Наконец тот заговорил:

— Мы не станем выжимать тебя, Джек, пока ты будешь в состоянии доказать, что конвертировал каждый свой актив. Мы позаботимся, чтобы ты мог держаться вровень с нами.

— Да, так и будет, — подтвердил Харриман. В этот момент он думал, что любое уменьшение пая Энтенсы даст им со Стронгом подавляющее большинство при голосования. Стронг думал о том же, и потому заявил:

— Мне это не нравится. Четверо равноправных компаньонов — слишком легко зайти в тупик.

— Я даже думать об этом не хочу, — пожал плечами Диксон. — Я пришел к вам потому, что, могу спорить, Делос в любом случае умудрится получить доход.

— Мы достигнем Луны, Дэн.

— Да я не о том. Могу спорить, прибыль будет в любом случае. Вчера я весь вечер читал весьма интересные отчеты о деятельности нескольких ваших компаний. Ужасно занимательно! Думаю, мы разрешим любые проблемы, если дадим директору — то есть тебе, Делос, — полномочия лично разрешать противоречия. Энтенса, вы согласны?

— Конечно! Харриман насторожился, хотя старался никак не выказывать волнения. Бойся Диксона, «дары приносящего». Внезапно он поднялся:

— Мне пора, джентльмены. Поручаю вас мистеру Стронгу и мистеру Кэминсу. Монти, идем. За Кэминса опасаться не приходилось раньше времени он даже полноценным компаньонам ничего не скажет. Что касается Джорджа Стронга — тот даже своей левой руке не позволит узнать, сколько пальцев на правой. За дверью он отпустил Монтгомери и пересек холл. Главный инженер «Харриман, Энтерпрайзис», Эндрю Фергюссон, встретил его словами:

— Здравствуйте, босс. Кстати, мистер Стронг сегодня утром подкинул мне интересную идейку — автоматический выключатель. На первый взгляд — несколько экстравагантно, однако…

— Оставь. Отдай кому-нибудь из своих гавриков, а сам забудь. Ты знаешь сегодняшнюю политику Компании?

— Говорили тут кое-что, — осторожно ответил Фергюссон.

— Гони к черту того, кто говорил. Нет, лучше пошли со спецзаданием в Тибет и держи там, пока мы не закончим. Ладно, к делу. Я хочу, чтобы ты построил корабль для полета на Луну. И чем скорее — тем лучше. Фергюссон вынул перочинный нож и, перекинув ногу через подлокотник, принялся чистить на руках ногти.

— Вас послушать — это не сложней, чем сортир построить.

— А чего сложного? Теоретически — подходящее топливо существует еще с сорок девятого года. Подбери команду конструкторов и рабочих для постройки. Ты будешь строить, а я — платить. Чего же сложного? Фергюссон уставился в потолок.

— Значит, подходящее топливо…

— Именно. Судя по цифрам, кислорода с водородом вполне хватит, чтобы доставить ступенчатую ракету на Луну и обратно. Все дело — в правильном проекте.

— Значит, в правильном проекте… — ласково протянул Фергюссон. Внезапно он вскочил, вонзил нож в изрезанную столешницу и заревел: