Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Установив причину задержки, я расслабился. Я готов был ждать своей очереди представиться Христу… и когда я его увижу, то попрошу соединить меня с Маргретой.

Уже ни о чем не беспокоясь, никуда не торопясь, ощущая полный душевный и физический комфорт, не чувствуя ни жары, ни холода, ни голода, ни жажды, я начал понимать, что это и есть обещанное блаженство. И заснул.

Не знаю, долго ли я спал. Наверно, долго: ведь я ужасно устал, последние три недели были особенно мучительны. Проведя рукой по лицу, я понял, что спал не менее двух суток, может быть даже больше: щетина отросла так, что вид мой стал крайне неряшлив — значит, она росла без присмотра никак не меньше двух суток. Я пощупал нагрудный карман; да, мой верный «Жиллет» — дар Марги — был надежно спрятан в застегнутом на пуговицу кармане. Однако мыла и воды у меня не было, да и зеркала тоже.

Это меня расстроило, ибо звук, от которого я проснулся, был похож на пение ролска (не архангельской трубы — вероятно, дежурным ангелам их не выдают) и, как я понял, означал: «Проснись! Настал твой черед!»

Так оно и было — и поэтому, «когда раздался дальний зов», я вылез со своей двухдневной щетиной. Позорище!

Ангелы обращались с нами как полицейские-регулировщики, сгоняя в круги по своему вкусу. Я узнал, что это ангелы, по их крыльям и белым одеяниям. Они были огромны — тот, который летал неподалеку от меня, был ростом футов девять десять. Крыльями они не хлопали (позже мне стало известно, что крылья надевают только во время церемоний, как знак власти). Я обнаружил, что могу двигаться согласно указаниям этих копов-регулировщиков. Раньше я совершенно не имел возможности контролировать свои движения, теперь же мог передвигаться в любом направлении одним лишь усилием воли.

Сначала нас построили в колонну по одному, растянувшуюся на многие мили (сотни миль? тысячи?). Затем колонны были собраны в ряды — по двенадцать человек, причем ряды располагались на нескольких уровнях — до двенадцати уровней в глубину. Если не ошибаюсь, то я был четвертым в ряду на третьем уровне. Что же касается места в колонне, то я там был, наверно, двухсотым от головы колонны — это я прикинул на глазок; установить же общую протяженность колонны я, конечно, не мог — конца ей не было видно.

И мы полетели к Трону Господню.

Но прежде какой-то ангел возник в воздухе примерно футах в пятидесяти от левого фланга. Голос его оказался звучным.

— А ну, слушать сюда! Вы будете участвовать в параде в составе этой формации. Ни под каким видом не вздумайте менять свое положение в ней. Равняйтесь на того пария, что находится слева от вас, на того, что летит ниже вас, и на того, что перед вами. Расстояние между рядами и уровнями — десять локтей, в рядах — пять. Никакой толкучки, выход из рядов запрещен; не вздумайте замедлить движение, проходя мимо Трона. Тот, кто нарушит дисциплину во время полета, будет немедленно отправлен в самый конец отряда… и я предупреждаю вас, что Сын может к тому времени уже уйти, и никто, кроме святого Петра и святого Павла или какого-нибудь другого святого, не останется, чтобы принимать парад. Вопросы?

— А сколько это — локоть?

— В ярде два локтя. Есть ли в этой когорте еще кто-нибудь, кто не знает, сколько это — ярд?

Все промолчали. Ангел бросил:

— Еще вопросы?

Женщина слева от меня и выше уровнем выкрикнула:

— Есть! У моей дочки нет с собой лекарства от кашля. Я захватила для нее пузырек. Вы можете передать ей?

— Творение, попытайтесь усвоить мои слова: кашель — если ваша дочь ухитрится протащить его на небеса — будет чисто психосоматическим.

— Но ее доктор сказал…

— А пока помолчите и дайте нам покончить с парадом. Прочие заявления могут быть сделаны после прибытия на небеса.

Были и еще вопросы, главным образом дурацкие, подтверждающие мое мнение, которое я сформулировал и держал при себе очень давно: святость здравого смысла не прибавляет.

Опять прозвучал рожок; руководитель полета нашей когорты крикнул «Вперед!» Секундой позже раздался еще один трубный вскрик; он заорал: «Лети!» И мы полетели.

(Заметьте, я называл этого ангела «он», потому что он показался мне мужчиной. О тех, которые казались мне женщинами, я буду говорить «она». Но я никогда не чувствовал себя компетентным в деле определения половой принадлежности ангелов. Если допустить, что она у них есть. Думаю, они гермафродиты, но у меня не было шанса выяснить это наверняка. Да и смелости задать такой вопрос тоже не хватило. Еще одно меня тревожит. У Иисуса Христа были ведь братья и сестры — так девственна ли Дева Мария? Смелости задать такой вопрос я тоже не набрался.) Его Трон мы увидели за много миль. Это был не великий белый Трон Бога-отца на небесах, а временное полевое сооружение, предназначенное для Иисуса именно в данной ситуации. Тем не менее он был великолепен, вырубленный из единого алмаза с мириадами граней, отражавших внутреннее сияние самого Иисуса и отбрасывающих его снопами брызг огня и льда во всех направлениях. И это я видел лучше всего, ибо лицо Иисуса сверкает таким ослепительным светом, что без солнечных очков невозможно рассмотреть его истинные черты.

Впрочем, это неважно. Все знали, кто он такой. Не знать было невозможно. Чувство всепоглощающего благоговения охватило меня, когда мы были по меньшей мере в двадцати пяти милях от него. Несмотря на своих профессоров теологии, первый раз в жизни я понял (почувствовал?), что значит та единственная эмоция, для описания которой Библия использует два слова сразу любовь и страх. Я любил/страшился существа, сидящего на Троне, и теперь знал, почему Петр и Иаков бросили свои сети и последовали за ним.

И конечно, я не стал обращаться к нему с просьбой, когда мы приблизились к нему на сто ярдов. В былой жизни на Земле я обращался (взывал) к Иисусу по имени тысячи раз — когда я увидел его во плоти, то просто напомнил себе, что ангел, формировавший нашу когорту, обещал, что мы сможем подать личные просьбы, когда прилетим на небеса. А это будет скоро. Пока же мне было радостно думать о Маргрете, которая тоже участвует в параде и видит Бога Иисуса на его Троне… а если бы я не вмешался, она могла бы никогда не увидеть его. Мне стало хорошо и тепло, и это еще больше обогатило то чувство экстатического благоговения, с которым я взирал на его ослепительно сиявший свет.

Когда мы отлетели от Трона миль на двадцать, наша когорта повернула направо и вверх, и мы покинули сначала окрестности Земли, затем и Солнечной системы. Теперь мы летели прямо на небеса, непрерывно наращивая скорость.

Вы знаете, что Земля выглядит как полумесяц, если смотреть на нее с высоты. Я подумал о том, явились ли к Страшному суду сторонники взгляда, что Земля плоская. Мне это казалось маловероятным, но в общем, такое суеверие, происходящее от невежества, вовсе не обязательно противоречит вере в Христа. Некоторые суеверия абсолютно противоречат ей, а потому преданы анафеме — как, например, астрология или дарвинизм. Но чушь насчет того, что Земля плоская, насколько я знаю, никогда не предавалась анафеме. Если среди нас есть сторонники подобных представлений, то каково им смотреть вниз и видеть, что Земля кругла, как теннисный мяч?

(А может быть, Господь настолько велик в своем милосердии, что позволит им видеть Землю плоской? Может ли смертный понять точку зрения Бога?) Кажется, нам понадобилось два часа на то, чтобы достигнуть окрестностей небес. Я сказал «кажется», так как на самом деле время могло иметь любую протяженность; человеческие мерки для его определения здесь отсутствовали. Точно так же мне кажется, что вся церемония Второго пришествия заняла около двух суток, хотя позже у меня появилась причина думать, что на это ушло около семи лет во всяком случае основания так считать были: Попытки измерить время или пространство дают весьма сомнительные результаты, если у вас нет ни часов, ни мерных рулеток.

Когда мы подлетели к Святому граду, наши проводники велели нам сбросить скорость, а затем совершить обзорный круговой облет перед тем, как войти внутрь через одни из врат.

2056
{"b":"816702","o":1}