— Убей меня, если я знаю, Джейк. Дити, в чем дело? Выкладывай.

— Попробую, Зебадия. Может быть, нам с самого начала следовало понять, что нас ждет только мытье посуды, утирание носов и смена пеленок. Но нам казалось, что этого немного маловато после того, как мы столько скитались по разным вселенным… и сторожили мужей, пока они мылись в горном ручье, и… а, к черту все это! Здесь хорошо, чисто, уютно — и невыносимо скучно! Еще немного — и я начну ходить в церковь, чтобы иметь хоть какую-то компанию, а там, глядишь, стану спать со священником, чтобы хоть немного избавиться от этой скуки!

— Дити, Дити!

— Извини, Зебадия. Это страна здесь такая скучная, а не ты. Как только мы с тобой познакомились, ты спас мне жизнь; не прошло и часа, как мы поженились, еще до полуночи я от тебя зачала, всего несколько дней спустя ты сражался и убивал ради меня, в тот же день еще дважды спас меня от смерти и в тот же самый день увез меня на другую планету, в другую вселенную… а через несколько часов опять дважды сражался, защищая меня. Ты мой доблестный рыцарь без страха и упрека. За шесть недель, что я тебя знаю, ты принес в мою жизнь больше любви и замечательных приключений, чем я видела за все двадцать два года до этого. Но за последние двенадцать дней — особенно за последние десять — я поняла, чего нам теперь следует ожидать.

Дити умолкла и тяжело вздохнула. Я тихо сказала:

— Все, что говорит Дити, — и от моего имени тоже.

— Вы оба готовы отдать за нас жизнь, — продолжала Дити. — И несколько раз до этого чуть-чуть не дошло. Но куда делись ваши грандиозные планы перестроить Солнечную систему? Перебить до последней всех этих тварей? Ая Плутишка тихо стоит себе в темном старом сарае, а вы — я сегодня слышала — заняты тем, как обеспечить хороший сбыт консервному ножу. Там, по ту сторону небосвода, невероятные вселенные Числа Зверя, — а вы тут собираетесь торговать консервными ножами, нам же с Хильдой остается только быть чем-то вроде племенных кобыл. Мы не побывали даже на Проксиме Центавра! Зебадия, папа, давайте сегодня же вечером поищем какую-нибудь планету типа Земли поблизости от альфы Центавра, — если понадобится, перебьем хоть миллион тварей, чтобы ее очистить! Подумаем, какие планеты перенести в точки Лагранжа на земной орбите. Я напишу все программы, какие будут нужны, чтобы выполнить самые смелые планы! Ну давайте же!

Мой муж сидел с понурым видом. Зебби, не отпуская руку Дити, сказал:

— Дити, мы не так уж стремимся торговать консервными ножами. Но вы беременны, и мы не без труда сумели подыскать вам такое место, где вы и ваши детишки будут в безопасности. Может, тут и скучновато… но это ваш долг. Забудьте об охоте на тварей.

— Вот так взять и забыть? Зебадия, а почему Ая Плутишка загружена и готова к старту? Энергопакеты заряжены, баки для воды полны и все такое? Вы с папой что-то задумали? А нам с Хильдой предстоит сидеть дома и присматривать за детишками?

— Дити, если бы мы что-то задумали, то сначала не мешало бы продать сколько-нибудь консервных ножей. Что бы там ни было, мы должны обеспечить и вас, и детишек.

— Опять эта вдовья доля, Шельма. Но дело в том, муж мой, что вы не с того начинаете. Да, вы, мужчины, хотите защитить и обеспечить Хильду, меня и наших детишек любой ценой — и мы вас за это глубоко уважаем. Но одно поколение ничем не лучше другого, а мужчины ничем не лучше женщин. При современном оружии от программиста на войне больше пользы, чем от снайпера. Или даже — ты уж меня прости — от космического пилота-истребителя. Я программист. И стрелять я тоже умею! Я не желаю оставаться позади, не желаю!

Я сделала Дити наш тайный знак прекратить. Не надо прижимать мужчину к стене — от этого он только становится упрямее. Не стоит ожидать от самцов логических рассуждений: они думают яйцами и действуют под влиянием эмоций. И не надо слишком на них давить. Мы выложили пять пунктов, над которыми им придется задуматься; шестой — самый главный — оставим на потом.

Я ждала три дня — и потом нанесла удар с фланга. Мы с Дити снова все отрепетировали: мы заспорим между собой и призовем на помощь мужчин.

— Джейкоб, что такое «случайная величина»? Правильно будет сказать, что это означает «не знаю»?

— Не попадись на эту удочку, папа, — презрительно сказала Дити. — Она путает второе начало термодинамики со вторым законом роботехники — и не понимает ни того ни другого. (Эту фразу придумала я и настояла на ней: Дити не хотела ее произносить. Она добрая, не такая мерзавка, как я.) — «Случайная величина» — понятие многозначное, любовь моя, но обычно это означает множество, члены которого имеют одинаковую вероятность стать объектом какого-нибудь воздействия — например быть выбранным из всего множества.

— Но если их кто-то «выбирает», то как они могут быть «случайными»?

Дити усмехнулась. Зебби сказал:

— Не давай ему пудрить тебе мозги, Шельма. «Случайная величина» означает «не знаю», ты правильно сказала.

— Тетя Хильда, не слушай Зебадию. «Случайность» — это то, что получается, когда энтропия достигает максимума.

— Ну, дочка, это не совсем математическая формулировка…

— Папа, если я переведу ее на язык математики, тетя Хильда упадет в обморок.

— Дити, не обижай Шельму, — строго сказал Зебби.

— Я ее не обижаю. Тетя Хильда почему-то думает, что нам не удавалось обнаружить тварей, потому что мы делали это, придерживаясь определенной системы, — но всякий раз, когда мы поручали Ае руководствоваться случайными числами, все получалось.

— А разве нет? — вмешалась я, нарочно повысив голос. — У нас действительно ничего не выходило. Но всякий раз, когда мы разрешали Ае действовать по собственному усмотрению — «руководствоваться случайными числами», как сказала Дити, — мы ни разу не промахивались. «Случайность» и «вероятность» никак не связаны.

— Тетя, дорогая, ты спятила. Не волнуйся, папа, беременные женщины часто болтают невесть что.

Я в возмущении начала перечислять события, которые не могли быть случайностью, — и тут «вспомнила», что нам с Дити пора готовить обед. Мы оставили их препираться и ушли, хихикая, но так, чтобы они не услышали. После обеда, вместо того надоевшего тоста, Джейкоб сказал:

— Хильда, не объяснишь ли ты нам, как ты представляешь себе «случайность»? Мы с Зебом поговорили об этом и пришли к выводу, что в наших приключениях есть какой-то фактор, не поддающийся анализу.

— Джейк, это твои слова. Я просто сказал «не знаю» и подобрал слюни. Ну, рассказывай, Шельма.

— Да ведь Джейкоб говорил об этом месяц назад. Никакой «случайности» не существует. Это лишь способ признать свое незнание. Мне кажется, я начала это понимать, когда мы стали попадать во вселенные, взятые из книг. Лилипутия. Страна Оз. Мир доктора Смита. Страна Чудес. Я была в этом так убеждена… Помните, как три недели назад, после нашего второго посещения Страны Оз, я приказала устроить день отдыха, и мы провели его на оси «тау» вместо оси m?

— Самый скучный день в моей жизни, — сказал Зебби. — Ты вывела нас на орбиту вокруг Марса. Не одного Марса, а десятков. Сотен. И единственный, который хоть чего-то стоил, был тот, куда мы не собирались возвращаться. Я попросил разрешения смениться с вахты и вздремнуть.

— Ты был не на вахте, Зебби. Вы трое спали, читали или играли в карты. А я занималась поисками Барсума. Не сотни, Зебби, — тысячи. И я его не нашла.

— Шельма, ты мне ничего не рассказала!

— Дея Торис, стоило ли рассказывать, если я гонялась за химерой? Я как могла справилась с разочарованием, на следующий день мы стали обследовать ось m… и в конце концов оказались здесь. Но не могла бы я найти Барсум, если бы велела вести поиск Ае? Определила бы граничные условия — как сделал Зебби на Марсе-десять, — но, определив их, приказала бы использовать случайные числа и найти его? На Марсе-десять это получилось; мы нанесли на карту всю планету за несколько часов. На оси m это получилось. Почему бы это не могло получиться и еще раз?