— Бог ты мой! Так мы садимся или нет?

— Садимся. Британцы прокомментировали это так: источники, близкие к губернатору, сообщают, что русские в очередной раз выступили со своей обычной претензией по поводу якобы имевшего место вторжения на их территорию и шпионажа и что их нота обычным же порядком отклонена. Я намерена соблюдать осторожность. Мы не будем покидать машину, пока не будет уверенности, что с нами обойдутся прилично.

В скором времени мы снова начали перемещаться секундными прыжками в круге с центром в Виндзор-Сити. Если бы не этот папин прокол с тетей Хильдой, мы могли бы приземлиться уже два часа назад. Да, в моих глазах это был прокол, а не намеренное оскорбление — но я ведь не Хильда, я Дити. Мое самолюбие не так-то легко уязвить. Раньше, до замужества, если мужчина разговаривал со мной покровительственным тоном и это меня задевало, я приглашала его посостязаться в стрельбе по тарелкам. Даже если он выходил победителем (было однажды и такое), он навсегда забывал про свой покровительственный тон.

Если мой собеседник не готов вести себя как принято, то со мной шутки плохи: я сильная и в драке не стесняюсь. Мужчина справится со мной только при условии, что он крупнее меня, сильнее и не хуже тренирован. Пользоваться пистолетиком у меня еще ни разу не было нужды. А вот руки я мужикам ломала, два раза, а одного нахала так саданула между ног, что он надолго выключился.

Между тем Зебадия никак не мог договориться с наземными службами:

— Прошу разрешения на посадку. Говорит частная яхта «Ая Плутишка», США, за штурвалом пилот Картер. Нам нужно всего-навсего разрешение на посадку, а вы ведете себя совершенно как эти сами-знаете-какие русские. Не ожидал такого от англичан.

— Эй, послушайте! Где вы находитесь? Вас хорошо слышно, значит, вы близко, но мы не можем вас засечь.

— Мы кружим над вашим городом на высоте пяти километров.

— Сколько это в футах? Или в милях?

Я положила руку мужу на плечо:

— Скажи: шестнадцать тысяч футов.

— Шестнадцать тысяч футов.

— Какое направление?

— Мы движемся кругами.

— Да, но… Видите Имперский Дворец в центре города? Какое направление от этой точки?

— Мы движемся слишком быстро, чтобы вы могли засечь направление. Вы еще не успели закончить фразу, а мы уже дважды облетели вас по кругу.

— Ну ладно, ладно, сказки салагам рассказывайте, старых моряков вам не обдурить.

Тетя Хильда подала Зебадии знак, он передал ей микрофон. Она жестко произнесла:

— Говорит капитан Берроуз, командир корабля. Назовите ваше имя, звание и личный номер.

Послышалось нечленораздельное междометие, затем на той стороне замолчали. Через двадцать три секунды заговорил другой голос:

— Говорит офицер службы слежения лейтенант Бин. Что вас беспокоит?

— Ничего, лейтенант, кроме людской глупости. Мой первый пилот уже пятнадцать минут не может добиться разрешения на посадку. Разве это закрытый порт? В вашем посольстве на Земле нам об этом ничего не сообщили. Нас предупреждали относительно русских, известных своей нелюбовью к гостям, и русские действительно пытались нас сбить. Будьте добры назвать ваше полное имя и полк, лейтенант: по возвращении домой я намерена сообщить о происходящем в соответствующие инстанции.

— Пожалуйста, мадам! Лейтенант Брайен Бин, Девонширские Королевские Фузилеры. Могу я узнать, с кем говорю?

— Хорошо. Я буду говорить медленно, потрудитесь записать. Я капитан Хильда Берроуз, командир космической яхты «Ая Плутишка», порт приписки Гнездышко, Северная Америка.

— Капитан, позвольте уточнить. Чем вы командуете: кораблем на орбите, посадочным ботом или одновременно и тем и другим? В любом случае прошу вас сообщить мне характеристики орбиты вашего корабля для регистрации и нынешнее местонахождение вашего бота. Тогда я смогу указать вам коридор для посадки.

— Даете ли вы мне слово британского офицера и джентльмена, что не станете нас сбивать, как те русское вандалы?

— Мадам капитан — даю слово.

— АЯ, ПРЫГ. Сейчас мы находимся над вашим городом приблизительно на высоте сорока девяти тысяч футов.

— Но… Вы же говорили — шестнадцать тысяч?

— Это было пять минут назад: наш корабль перемещается очень быстро. — Тетя Хильда отпустила кнопку. — Дити, отмени программу «Бродяга».

Я велела Ае вернуть «Бродягу» в долговременную память и стереть временные модификации.

— Готово.

Тетя Хильда нажала кнопку микрофона:

— Теперь вы нас видите?

Она отпустила кнопку:

— Дити, я хочу, чтобы мы оказались над тем большим зданием — видимо, Имперским Дворцом — за одно смещение. Можешь ты сказать Зебби и Джейку, что для этого надо сделать?

Я собралась с мыслями. Скорее всего мы сейчас где-то над окраиной города — но точно ли? Триангуляция? Нет времени. Ладно, прикинем на глаз.

— Папа, ты сможешь совершить смещение по направлению двадцать один градус от вертикали в сторону ратуши?

— Двадцать один градус. Вниз, в сторону большого сарая в парке. Одна единица смещения, то есть десять километров. Установлено!

— Теперь я вас вижу, — раздался голос мистера Бина. — Только очень плохо.

— Мы сейчас снизимся. — С этими словами тетя Хильда отключила лейтенанта. — Зебби, переходи на планирующий полет, как только мы совершим смещение. Дити, следи за высотой и в случае нужды уводи нас прочь, не ожидая приказа. Зебби, можешь выполнять.

— Джейк, выполняй!

И мы оказались внизу так быстро, что я покрылась гусиной кожей… особенно после того, как Зебадия перешел в пике, чтобы набрать скорость для планирования, а на Марсе это делается медленно, страшно медленно.

Но уже очень скоро тетя Хильда спокойно сказала:

— Мы находимся над Имперским Дворцом. Вы видите нас?

— Да, да! Черт, вот это фокус!

— Выбирайте выражения, лейтенант! — Тетя Хильда подмигнула мне и ехидно улыбнулась.

— Прошу извинить, мадам.

— Называйте меня «капитан», пожалуйста, — промолвила она с улыбкой, но ледяным тоном.

— Прошу извинения, капитан.

— Извинение принято. Где мне садиться?

— Посадочная площадка находится к югу от Имперского Дворца, на расстоянии около двенадцати миль. Я отдам им распоряжение принять вас.

Хильда отпустила кнопку, сказала: «АЯ, ПРЫГ» — и положила микрофон на место.

— Как жаль, что радио лейтенанта отказало, прежде чем он успел сообщить нам местонахождение посадочной площадки. Или это наше радио вышло из строя?

— Капитан, — сказала я, — вам прекрасно известно, что ни то ни другое радио из строя не выходило.

— Бог ты мой, значит, я старею и глохну. Вела ли Умница запись?

— Она все время ведет запись во время маневрирования, — сказала я. Потом стирает, каждые десять часов. — Тогда дело не в моей глухоте. Попроси ее повторить последнюю фразу лейтенанта.

Я попросила, она повторила.

— Дити, можешь ли ты стереть эту запись после слов «к югу от Имперского Дворца»?

— Тетечка, тебя не пустят в рай. — Я стерла слова: «на расстоянии около двенадцати миль. Я отдам им распоряжение принять вас». — Но если бы и пустили, у тебя там все равно не оказалось бы ни одного знакомого.

— Да, пожалуй, не оказалось бы. Зебби, как заставить Умницу сесть без расхода горючего?

— А вот спроси у Дити. Впрочем — Джейк, может быть, ты объяснишь?

— Пускай Дити порезвится. Я в другой раз.

— Хорошо, — согласилась я. — Отключи Ае слух, Зебадия. Ая может совершать какие угодно смещения, если ей точно известен пункт назначения. В том числе и прыжки на расстояние меньше минимума. Я обнаружила это в тот день, когда мы прибыли сюда, при испытаниях дистанционного управления. Остальное было сделано в ходе совершенствования программы «Назад», когда Ая училась замирать, обследовать место предполагаемой посадки и прыгать, если оно занято. Тетя Хильда, если ты собираешься садиться, то нам не следовало бы снижаться более чем до пяти километров, а то придется прыгать и начинать все сначала.