В воздухе болталось порядочно зевак; немало их стояло и по обе стороны заграждений. Впрочем, пустое любопытство не было свойственно обитателям Столицы; они гордились своей невозмутимостью, да и в самом деле хрошии ничем в принципе не отличались от дюжины других дружественных рас, некоторые из которых были даже членами Федерации.

Хрошии, как муравьи, копошились у своего корабля, делая что-то непонятное при помощи каких-то инструментов и орудий. Джонни попытался подсчитать их число, решил, что их там, как в муравейнике. Несколько дюжин, это точно… но сколько на самом деле?

Аэротакси заложило вираж неподалеку от полицейского вертолета. И вдруг Джонни заорал:

— Эй! Вон Лумми!

Бетти чуть не вывернула шею.

— Где, Джонни?

— Вон он, вышел из-за того конца их судна! Вон! — Он повернулся к пилоту. — Скажите, мистер, не могли бы вы подлететь к тому концу и опуститься пониже?

Пилот посмотрел на Коуэна. Тот кивнул. Они обогнули полицейских и подлетели к кораблю хрошии с другой стороны. Выбрав удобный момент, водитель аэротакси снизился. Теперь Луммокс был ясно виден. Его сопровождала группа хрошии, над которыми он высился подобно башне.

— Жаль, что нет бинокля, — пожаловался Джонни. — Я не могу его толком разглядеть.

— Поищи слева от себя, — посоветовал водитель. Бинокль оказался самым обыкновенным, оптическим, без системы электронного увеличения, но Луммокс стал виден куда яснее. Он смотрел прямо на своего друга.

— Как он выглядит, Джонни?

— Вроде неплохо. Хотя немного отощал. Они его, наверное, не кормят как следует.

— Мистер Гринберг сказал мне, что они вообще его не кормят. Я думала, ты знаешь.

— Что? Они не имеют права так относиться к Лумми!

— Но я не представляю, что мы тут можем сделать?

— Ну ладно… — Джонни опустил иллюминатор и высунулся из него, пытаясь получше рассмотреть, что происходит внизу. — Слушайте, а нельзя ли поближе? Я хочу дать им хорошую взбучку.

Коуэн отрицательно покачал головой. Пилот проворчал:

— Я не хочу связываться с полицией. — Все же он еще приспустил аппарат, пока не оказался на одном уровне с полицейскими.

В ту же секунду рявкнул громкоговоритель на полицейском вертолете:

— Эй вы! Номер четыре-восемьдесят четыре! Куда претесь на своей жестянке? Убирайтесь отсюда!

Пробормотав что-то, водитель начал разворачивать машину.

— Эй! — крикнул Джонни, не отрывая бинокля от глаз. — Слышит ли он меня? Лумми! — изо всех сил крикнул он, перекрывая свист ветра. — О Луммокс!

Хрошиа поднял голову и с волнением стал оглядываться вокруг.

Коуэн отбросил Джонни от иллюминатора и потянулся закрыть его. Но Джонни высвободился из его рук.

— Вы все яйцеголовые! — в гневе закричал он. — Хватит водить меня за нос! Луммокс! Это я, Джонни-бой! Я над тобой! Иди ко мне!..

Коуэн оттащил его в глубь салона и задраил иллюминатор.

— Я знал, что нам нельзя быть здесь! Пилот, в другую сторону!

— С удовольствием!

— Выходите за линию ограждения. Я хочу посмотреть, что там будет происходить.

— Как вам будет угодно.

Теперь увидеть, что делалось внизу, можно было и без бинокля. Луммокс рванулся прямиком на барьер, и пчелиный рой такси, сновавший взад и вперед, рассыпался во все стороны. Заграждения не остановили хрошиа ни на секунду, Луммокс просто разметал их.

— Прыгающий танк? — с уважением сказал Коуэн. — Но «липучка» его остановит.

Он ошибся. Луммокс только несколько замедлил свое неудержимое движение вперед, его могучие ноги двигались с некоторым усилием, словно воздух вокруг него превратился в трясину. Но он продвигался с неудержимостью ледника, пробиваясь к тому месту, где над ним висело аэротакси.

Остальные хрошии тоже хлынули через проем. Иммобилизационное поле притормаживало их, но они продолжали двигаться вперед. Коуэн увидел, что Луммокс первым освободился из пут поля и припустил галопом; люди рассыпались перед ним во все стороны.

— Майра, — рявкнул Коуэн, — немедленно связь с военным командованием! Вызываю Штаб!

Бетти схватила Коуэна за рукав.

— Нет!

— Что? Снова ты? Заткнись, или я дам тебе затрещину!

— Мистер Коуэн, вы должны меня выслушать! — Она говорила быстро, захлебываясь и глотая слова. — Не надо вызывать подмогу. Луммокс не будет слушать никого, кроме Джонни, — а они не будут слушать никого, кроме Луммокса. И вы это знаете. Поэтому опустите такси пониже, чтобы Джонни мог поговорить с Луммоксом, а то пострадает масса людей, и вы будете в этом виноваты.

Оперативный работник Службы Безопасности Первого Класса посмотрел на Бетти и быстро прикинул, что в таком случае останется от его надежд и намечающейся карьеры. Это отняло не больше секунды, и он почти немедленно принял смелое решение.

— Вниз! — рявкнул он. — Выпусти ее с мальчиком и нас!

— И зачем только я связался с вами, — застонал пилот. Но бросил машину вниз столь стремительно, что внутри все задребезжало. Коуэн распахнул дверь и вместе с Джоном Томасом выскочил наружу. Майра Хольц попыталась придержать Бетти, но безуспешно. Она сама выпрыгнула в последний момент, когда аэротакси уже стало подниматься.

— Джонни! — вне себя запищал Луммокс и простер могучие руки в универсальном для всего космоса знаке приветствия.

Джон Томас рванулся к звездному зверю.

— Лумми! Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?

— Конечно. Почему бы и нет? Привет, Бетти.

— Привет, Лумми.

— Правда, есть хочется, — задумчиво сказал Луммокс.

— Мы тут все наладим.

— Тогда хорошо. Я еще ничего не ел.

Джон Томас продолжал обниматься с Луммоксом, отвечая на его вопросы и сам расспрашивая, когда заметил, что один из хрошии оттирает от них мисс Хольц. Остальные столпились вокруг, словно прикидывая, как им надлежит поступить в такой ситуации. Когда Джонни увидел, как Эд Коуэн, выхватив пистолет, кинулся между хрошии и Майрой, он быстро сказал Луммоксу:

— Слушай, это мои друзья. Скажи своим приятелям, чтобы они оставили их в покое и пропустили сюда внутрь. И быстро!

— Как скажешь, Джонни.

Хрошиа высоким визгливым голосом обратилась к своей родне, и все мгновенно повиновались.

— И сделай нам седло. Мы пойдем с тобой и будем долго говорить.

— О, конечно, Джонни.

Вскарабкавшись на загривок Луммоксу, Джонни за руку подтянул Бетти, и они двинулись сквозь пролом в барьере. Дойдя до границы «липучки», все остановились, но «липучка» уже исчезла, и дальнейшее движение не представляло трудностей.

Когда мистер Кику, Сергей Гринберг и доктор Фтаемл прибыли в космопорт, они обнаружили вереницу боевых бронированных машин, занявших позиции. Все хрошии были внутри проломанного заграждения, но полицейские патрули уже были сменены военными формированиями, а где-то далеко вне поля зрения тяжелые бомбардировщики были готовы для последнего рывка, который должен был превратить окружающее пространство в радиоактивную пустыню.

Генеральный Секретарь и Начальник Штаба встретили их у баррикады. Генеральный Секретарь был мрачен и серьезен.

— Это вы, Генри! Похоже, мы проиграли. В этом нет вашей ошибки.

Мистер Кику посмотрел на сгрудившихся хрошии.

— Может быть. Начальник Штаба добавил:

— В радиусе взрыва мы постараемся эвакуировать все живое, и как можно быстрее. Но если до этого дойдет… я не знаю, что делать с двумя молодыми людьми там внутри.

— Поэтому давайте пока ничего не будем делать. Пока.

— Думаю, вы не понимаете всей серьезности ситуации, господин Заместитель Секретаря. Например, мы разместили вокруг данного места иммобилизационное поле. Его больше не существует. Они просто отшвырнули его. И не только здесь. Повсюду.

— Ясно. Мне кажется, это вы не понимаете всей серьезности положения, генерал. Во всяком случае, несколько слов не принесут вреда. Идем, Сергей. А вы, доктор? — Мистер Кику покинул группу, столпившуюся вокруг Генерального Секретаря, и двинулся к пролому в баррикаде. Ветер, свирепствовавший на плоской равнине в милю радиусом, заставил его согнуться и придержать шляпу. — Не люблю ветреную погоду, — пожаловался он доктору Фтаемлу. — Есть в ней какая-то беспорядочность.