Он поманил к себе одного из техников-реювенализаторов; как обычно дежурили двое, в то утро это были женщина и мужчина. Было приятно, что мой приказ выполнен — женщина была со вкусом одета. Высокая блондинка, не лишенная привлекательности для тех, кто ценит высоких женщин (не сказал бы, что мне такие нравятся, ведь говорят, что твоя женщина Должна помещаться у тебя на коленях… правда, в последнее время на эти занятия у меня что-то не хватает времени).

Она поплыла вперед и остановилась с улыбкой. На ней что-то там было — женская мода чересчур скоротечна, чтобы я мог за ней уследить — к тому же тогда каждая женщина в Новом Риме старалась отличаться от остальных. Но как бы там ни было, что-то переливчато-голубое подходило к цвету глаз и облегала тело; общее впечатление было весьма удовлетворительным.

— Айра, это Иштар… Я правильно произнес на сей раз, дорогая?

— Да, старейший.

— А вот тот молодой человек — Галахад, хотите верьте, хотите нет. Айра, ты знаешь легенды Земли? Если бы он знал, что означает его имя, то сменил бы его. Это идеальный рыцарь, так ничего и не добившийся. Я пытаюсь вспомнить, почему лицо Иштар мне знакомо. Дорогая, а вы случайно не были когда-нибудь моей женой? Спроси ее, Айра, — может быть, она не поняла меня?

— Нет, старейший, никогда. Без всяких сомнений.

— Она поняла, — подтвердил я.

— Ну значит, то была ее бабушка… Симпатичная была баба, Айра. Но пыталась убить меня, пришлось с ней расстаться.

Старший техник быстро сказала несколько слов на галактическом. Я перевел: «Лазарус, она утверждает, что никогда не имела чести быть замужем за вами ни формально, ни по контракту, но готова к услугам — дело только за вами».

— Отлично! Соблазнительная… Действительно, вся в бабку. Примерно восемь-девять столетий назад — запутаешься с этими половинками веков — на этой самой планете. Спроси, не бабка ли ей Ариэль Барстоу.

Явно польщенная, Иштар разразилась потоком слов на галактическом. Выслушав ее, я перевел:

— Она утверждает, что Ариэль Барстоу была ее прапрапрабабкой, и счастлива слышать, что вы подтверждаете родство… а также заявляет, что сочла бы за великую честь — не только для себя лично, но и для всех отпрысков и родных, — если бы вы сочли возможным обновить родословную, по контракту или без него. Конечно, после завершения реювенализаций — она не желает торопить вас. Ну как, Лазарус? Если она уже превысила квоту на число отпрысков, я охотно предоставлю ей дополнительные права, чтобы ей не пришлось мигрировать.

— Черта лысого она меня не торопит. И ты тоже. Но она выражалась вежливо, а потому заслуживает вежливого ответа. Скажи ей, что я польщен и приму предложение к рассмотрению, но не говори, чтобы «к пятнице была готова». Короче, не звоните, мы сами позвоним, — но так, чтобы не расстроилась. Она славная девочка.

Я придал ответу дипломатическую форму. Иштар просияла, сделала реверанс и отошла. Лазарус проговорил:

— Кати-ка сюда валун, сынок, присядем. — Понизив голос, он добавил. — Между нами говоря, Айра, не сомневаюсь, что Ариэль разочек надула меня — но с кем-то из моих же потомков. Значит, эта девица, конечно же, ведет происхождение от меня, пусть и не по прямой линии. Впрочем, это не важно. Чего ты явился так рано? Я же сказал — приходи через два часа после завтрака.

— Я рано встаю, Лазарус. А правда, что вы решились на полный курс? Она, похоже, не сомневается в этом.

Со встревоженным видом Лазарус сказал:

— Возможно, ответ прост до невозможности, но как знать — получу ли я назад свои собственные яйца?

— Гонады вашего клона, Лазарус, — ваши собственные гонады; это одна из основ теории.

— Что ж… посмотрим. Айра, рано вставать плохо — останешься маленьким и долго не проживешь. Кстати говоря… — Лазарус посмотрел на стенку. — Спасибо за кнопку. В такое приятное утро она меня не привлекает, но у мужчины всегда должен быть выбор. Галахад, кофе исполняющему обязанности, а мне тот пластиковый конверт.

Распоряжения свои дедушка Лазарус подкрепил жестами, но, я думаю, техник понял его. А может, угадал — реювенализаторы обычно эмпаты — это необходимость. Техник немедленно подошел к Лазарусу и подал бронеконверт, потом налил мне кофе — пить я не хотел, но следовало подчиниться протоколу.

Айра, — продолжал Лазарус, — вот мое новое завещание. Прочти, перепиши куда надо и сообщи компьютеру. Я уже одобрил текст и велел машине ввести завещание в память. Так что теперь лишить тебя наследства мог бы только адвокат из Филадельфии, но будь здесь любой из них, он, конечно, справился бы с делом. — Он жестом отослал мужчину-техника. — Хватит кофе, молодой человек, спасибо. Садись. И ты садись, дорогуша Иштар. Айра, а кто эти молодые люди? Медицинские сестры? Подчиненные? Слуги? Или еще кто-нибудь. Они трясутся надо мной, как курица над единственным цыпленком. Я всегда старался ограничиваться минимумом услуг посторонних. Мне нужно от них только общение… человеческая компания.

Я не мог ответить, прежде не наведя справок. Зачем мне знать, как организована реювенализационная клиника? К тому же она является частным предприятием и попечителям не подчиняется. Кстати, директор весьма сожалел о моем вмешательстве в дело старейшего. Поэтому я старался по возможности не вмешиваться, пока мои приказы исполнялись.

И я на галактическом спросил у женщины-техника:

— Каково ваше служебное положение, мэм? Старейший интересуется… Он говорит, что вы ведете себя, словно слуги.

— Услужить ему любым образом — радость для нас, сэр, — невозмутимо ответила она и, помявшись, добавила: — Я Иштар Харди, шеф-администратор, старший техник-реювенализатор, мне помогает дежурный помощник техника Галахад Джонс.

Человека, дважды прошедшего реювенализацию, не удивишь тем, что косметический возраст персоны не соответствует календарному. Но признаюсь, я испытал удивление, узнав, что эта молодая женщина не просто техник, а начальник отделения, быть может, фигура номер три во всей клинике. Или же скорей номер два — поскольку директорша укатила в отпуск, сидеть в палатке — черт бы ее побрал с ее преданностью букве закона. А может, и вообще исполняющая обязанности директора, совместно с начальниками отделений и заместителями своей начальницы, управляющая всем хозяйством.

— Можно ли узнать ваш календарный возраст, мадам администратор? — спросил я.

— Мистер исполняющий обязанности имеет право задавать любые вопросы. Мне сто сорок семь лет, я обладаю необходимой квалификацией и со времени достижения первой зрелости ни разу не меняла работы.

— Я не сомневаюсь в вашей квалификации, мадам. Просто меня удивляет, что вы дежурите здесь, а не сидите за письменным столом. Впрочем, вынужден признать, что не знаю, как организована работа клиники.

Она едва заметно улыбнулась.

— Сэр, с тем же успехом я могла бы удивиться вашей персональной заинтересованности в деле. Однако, как мне кажется, я понимаю ее причины. Я нахожусь здесь, потому что ни на кого не могу возложить ответственность — это же старейший. Я контролирую всех дежурных — даже самых лучших, которыми мы располагаем.

Об этом мне следовало бы знать.

— Вы понимаете меня. Я вполне удовлетворен. Однако могу ли я сделать предложение? Старейшина — человек независимый, точнее индивидуалист в высшей степени. Он хочет пользоваться минимумом услуг — только теми, без которых нельзя обойтись.

— Значит, мы слишком докучаем ему, сэр? Мы чересчур услужливы? Мы можем оставаться за дверью и наблюдать оттуда, но тем не менее в нужную секунду оказаться под рукой.

— Возможно, вы действительно слишком услужливы. Но будьте при нем. Он нуждается в обществе.

— О чем шумим? — поинтересовался Лазарус.

— Мне пришлось кое-что выяснить, дедушка, — я не знаком во всех подробностях с организацией работы клиники. Иштар не прислуга — она реювенализатор, и к тому же очень квалифицированный, а это — ее помощник. И они рады услужить вам.

— Мне лакеи не требуются — сегодня я себя хорошо чувствую. Если мне что-нибудь понадобится, я позову; не нужно все время торчать возле меня. — Он ухмыльнулся. — Впрочем, плутовка доставляет мне Удовольствие уже своими габаритами — просто поглядеть приятно. Ну как кошка: без костей, словно течет. Действительно похожа на Ариэль… А знаешь, почему она пыталась убить меня?