— Перестаньте сыпать соль на мои раны!

— Господи, дружище! Да, может, вы вовсе и не мужик, а просто дохлый мышонок? Я же пытаюсь подбодрить вас! Какого черта вы плачетесь в жилетку старику? Вам надо лететь к Гнезду по прямой, как летит домой почтовый голубь! Слушайте, да если б я был хоть на два десятка лет моложе… я бы сам присоединился к церкви Майка.

— Перестаньте, Джубал! Кстати, а что вы думаете в самом деле о его церкви?

— Вы же сами сказали, что это всего лишь учение.

— И да и нет. Предполагается, что это Истина с большой буквы в том виде, как Майк получил ее от Старейших.

— Старейших? Вот как! Для меня это ерундистика чистейшей воды.

— Майк в них верит.

— Бен, я когда-то знавал одного фабриканта, который верил, что получает указания непосредственно от призрака Александра Гамильтона[303]… Однако… черт, почему это я должен выступать адвокатом дьявола?

— Чего вы так разволновались?

— Бен, самый гнусный грешник — это лицемер, который из религии делает рэкет. И все же воздадим дьяволу должное. Майк верит и учит той истине, которую он знает. Что касается Старейших, то мне в точности не известно, что они не существуют, а просто мое воображение отказывается их себе представить. Что касается его кредо «Ты есть Бог», то оно заслуживает ничуть не меньше доверия, чем многие другие кредо. Придет Судный День, если, конечно, он состоится, и тогда может оказаться, что главным боссом в пантеоне богов является конголезский божок Мумбо-Юмбо.

— Перестаньте нести чепуху, Джубал!

— А кто скажет, какое имя будет вынуто из шляпы? Человек создан так, что не может представить в воображении собственную смерть. Это и приводит к бесконечному умножению религий. Хотя ни одна из них не в состоянии доказать, что бессмертие — неопровержимый факт, вопросы, порожденные ими попутно, невероятно важны. Природа жизни; как связано «эго» с телом; проблема самого «эго»; почему каждому «эго» кажется, что оно — центральная точка Вселенной; цель жизни; цель существования Вселенной — все это вопросы первостепенного значения, Бен. Они никогда не будут считаться тривиальными. Наука их разрешить не смогла, и кто же я такой, чтобы издеваться над религией за то, что она пытается это сделать, какими бы неубедительными ни казались мне результаты этой попытки. Может получиться так, что старикан Мумбо-Юмбо еще сожрет меня, ибо подобную вероятность нельзя исключить только потому, что в его честь не построены роскошные соборы. Тем более я не могу вычеркнуть из списка одержимого мальчугана, зациклившегося на идее религии, основанной на культе секса и проповедующего ее в уединенных роскошных комнатах верхнего этажа своего храма. Он-то вполне может оказаться Мессией. Я убежден в незыблемости лишь одного религиозного постулата: самосознание — это отнюдь не просто кучка аминокислот, слипшихся в комок.

— Ну и ну, Джубал! Вам бы следовало стать проповедником.

— К счастью, чаша сия меня миновала. Если Майк сможет указать нам лучший способ организовать жизнь на этой загаженной планете, его сексуальная жизнь не будет нуждаться ни в каких оправданиях. Гении обладают привилегией презирать мнение толпы, им в высшей степени плевать на сексуальные обычаи своих племен — они творят свои собственные законы. Майк — гений. Поэтому ему дела нет до того, «что подумает миссис Гринди», и он действует так, как считает нужным.

Однако, с теологической точки зрения, сексуальное поведение Майка столь же ортодоксально, как Санта-Клаус. Майк проповедует, что все живое в совокупности есть Бог… что делает Майка и его последователей единственными богами этой планеты, которые обладают самосознанием… так что по всем божеским законам ему должно быть предоставлено членство в профсоюзе богов. А ведь правила всегда гарантируют богам сексуальную свободу, лимитируемую лишь их собственными суждениями.

Вам нужны примеры? А Леда и Лебедь? Европа и Бык; Озирис, Изида и Гор? Невероятные кровосмешения скандинавских богов? О восточных религиях и говорить не приходится — их боги вытворяют такие штуки, что любой владелец норковой фермы просто спятил бы. А посмотрите-ка на взаимоотношения внутри Троицы у одной из самых распространенных западных религий? Единственный способ, при помощи которого можно согласовать положения этой религии с провозглашенными ею же представлениями монотеизма, это решить, что размножение у богов происходит по совершенно иным законам, нежели у людей. Большинство верующих об этом просто не думает, они опечатывают входную дверь и вешают табличку «Святость. Не беспокоить».

Так что Майк, подобно всем другим богам, должен иметь право на Божий промысел. Единый Бог, чтобы размножиться, должен разделиться, по меньшей мере, на две части. И это касается не одного Иеговы, а всех их. Группы же богов размножаются, как кролики и при этом нисколько не считаются с человеческими правилами и приличиями. Так что уж если Майк занялся божественным бизнесом, то оргии так же неизбежны и предсказуемы, как восход солнца, а, значит, вам лучше забыть о порядках в своем захудалом Поданке и судить Майка по морали Олимпа. — Джубал явно разошелся. — Бен, чтобы понять это, вы должны начать с признания того, что они искренни.

— В этом-то я убежден! Но именно поэтому…

— Неужели убеждены? Вы же начали с утверждения, что они заблуждаются, и осудили их, исходя из тех законов, которые сами же отрицаете. Попробуйте мыслить логично. Бен, это достижение общности путем сексуального акта, эта «множественность в единстве» логически не оставляют места для моногамии. Поскольку полнейшая сексуальная общность — соединение каждого со всеми — и есть их главное кредо, что с кристальной ясностью подтверждается вашим рассказом, то как же можно ожидать, чтобы они что-то прятали? Прячут всегда то, чего стыдятся, они же не только не стыдятся, а напротив, полны гордости. Прятаться за закрытыми дверями для них все равно, что бросить подачку тому самому кодексу, который они отвергли, или возгласить во всеуслышание, что вы для них человек случайный, которого и на порог-то пускать не следовало.

— Может, мне и в самом деле там нечего было ошиваться?

— Это совершенно очевидно. У Майка на этот счет явно были сомнения, но Джилл настояла на своем. Так?

— Вот это-то и есть самое ужасное!

— Почему же? Она просто хотела, чтобы вы стали одним из них «во всей полноте», как сказала бы Майк. Она любит вас — и не ревнует ни к кому. А вы ревнуете ее, хотя и уверяете, что любите; так что все ваше поведение — сплошное опровержение ваших же утверждений.

— Будь оно все проклято! Но я же люблю ее!

— Вот как? Ну в такое случае, вы просто не поняли, какая высокая честь, если исходить из морали, принятой на Олимпе, вам была предложена.

— Похоже, что действительно не понял, — мрачно ответил Бен.

— Я хочу предложить вам выход из этой ситуации. Вы не могли понять, как и куда исчезла одежда Майка. Хотите скажу?

— Как?

— Это было чудо.

— Да бросьте вы!

— Очень даже просто. Спорим на тысячу долларов, что это было чудо? Поезжайте и спросите самого Майка. Заставьте его повторить свой номер. Не забудьте прислать мне деньги.

— Черт возьми, Джубал! С какой стати я буду отнимать у вас деньги?!

— А вам это не удастся. Спорим?

— Джубал, вы же видите, каков расклад. Я просто не могу туда вернуться.

— Да они встретят вас с распростертыми объятиями и даже никогда не спросят, почему вы уехали. Спорим еще на тысячу, что я прав? Бен, вы были там меньше суток. Разве они не заслуживают хотя бы такого же тщательного расследования, какие вы проводите, когда имеете дело со скандалами, прежде чем публиковать такой сенсационный материал?

— Но…

— Заслуживают?

— Да… но…

— О, ради Бога, Бен! А еще уверяете, что любите Джилл, и не хотите предоставить ей равные шансы с каким-то жуликом-политиканом! Не желаете уделить ей десятой доли тех усилий, которые потребовались от нее, когда она кинулась вам на помощь! Интересно, где бы вы были сейчас, если бы она проявила такую же мягкотелость? Вернее всего — жарились бы в аду! Вы тут скулили насчет вселенского блуда, а знаете ли вы, чего боюсь я?