Сошлись опять двое, но не в париках и туфлях с золочёными пряжками, а в онучах, в сермягах, вервием подпоясанные.

— А что, — глядя на руины, робко спросил один, — и весь Питер вот так растанцевать можно?

— Весь Питер можно, — с философическим спокойствием ответил второй.

— И... и Москву?

— И Москву.

— Ну, а всю Россию, скажем, тоже?.. — совсем уже шёпотом, робея от собственной смелости, спросил первый.

— И всю Россию! — был беспощадный ответ.

— А что потом?

— Напляшутся и нас позовут. Будем заново строить, — с тем же философическим спокойствием ответил второй и затянул верёвочный кушак потуже.