То ли из-за противоречивости докладов о ходе операции «У» и в связи с этим из-за неясности обстановки, то ли все еще надеясь на ее благополучное завершение, начальник генерального штаба Тодзио не отдал в мае распоряжения о приостановке Импхалской операции, и момент для этого был упущен.

Распоряжений или рекомендаций на этот счет не поступило также ни от главнокомандующего Южной группы армий, ни от командования Бирманского фронта.

В это время внимание Ставки и штаба Южной группы армий, который передислоцировался из Сингапура в Манилу, было устремлено целиком на Тихий океан и на Филиппинские о-ва, где готовилась операция «11». Операция же «У» шла к трагическому завершению.

В конце мая генерал Мутагути, намереваясь улучшить положение на фронте отряда Ямамото, усилил его пехотным полком вновь приданной армии 4-й дивизии и создал на этом участке наступательную группировку. Одновременно он перевел свой командный пункт в Моле. Вскоре начался сезон дождей, и перспективы армии предстали в крайне мрачном свете.

Командиры 31-й и 15-й дивизий все более настойчиво требовали у командующего армией пополнений. В конце мая командир 31-й дивизии доложил, что он оставляет Кохиму и отводит свои части к пунктам, где сможет получить пополнения. Командующий Мутагути, в свою очередь, потребовал до конца удерживать Кохиму, указывая, что именно здесь и именно сейчас решается исход операции «У». Совершенно очевидно, что отход 31-й дивизии освобождал для противника дорогу Кохима — Импхал и приводил к развалу всего фронта армии. Единственным путем для улучшения создавшегося тяжелого положения была мобилизация всех сил и немедленное овладение Импхалом, что, кстати сказать, и составляло задачу армии.

Однако эти требования командующего армией не были приняты во внимание командиром 23-й дивизии генерал-лейтенантом Сато. В начале июня он начал отвод своих основных сил. Часть их под командованием генерал-майора Миядзаки была оставлена для прикрытия дороги Кохима — Импхал, однако в условиях давления противника эта задача оказалась трудновыполнимой даже для всей дивизии.

Более того, 15-я дивизия, которая вела тяжелые бои к северу от Импхала, занимая фронт рядом с 31-й дивизией, не была поставлена в известность о ее отводе. В начале июня 15-я дивизия приняла на себя удар двух дивизий со 150 танками противника, силы которого все время возрастали.

Командующий армией Мутагути, получив сообщение о самовольном отходе 31-й дивизии, срочно направил туда своего начальника штаба Куномура. Последний указал на факт нарушения приказа и, в свою очередь, передал приказ соединиться с южным флангом 15-й дивизии и образовать группировку для овладения Импхалом. Однако командир дивизии Сато, не имея пополнений от армии, счел приказ невыполнимым и продолжал отход. Сезон дождей был в разгаре, реки разлились, коммуникации нарушились…

В этих условиях командующему армией Мутагути ничего другого не оставалось, как потребовать отстранить от должности генерал-лейтенанта Сато. Командир 15-й дивизии Ямаути тоже обратился с просьбой освободить его от командования по болезни. Командиром 31-й дивизии был назначен генерал-лейтенант Кавада, 15-й — генерал-лейтенант Сибата.

Таким образом, включая также смещенного командира 33-й дивизии генерал-лейтенанта Янагида, всего были отстранены от командования командиры трех дивизий. Смещение с должности командиров всех дивизий, осуществляющих крупную операцию, — беспрецедентный в истории японской армии факт. Сознавая это, генерал-лейтенант Мутагути обратился к командующему фронтом Кавабэ с просьбой о перемещении по службе.

Несмотря на мужественную оборону отряда генерал-майора Миядзаки, 22 июня дорога Кохима — Импхал была окончательно захвачена противником. В этот день от Кохимы к Импхалу двинулись танки, тяжелые орудия, инженерные машины — всего числом более тысячи. Правый фланг 15-й дивизии был моментально смят ударами с тыла и фронта. Силы противника в долине Импхала увеличились вдвое. Северный фланг армии был близок к полному разгрому, армия попала в катастрофическое положение. Генерал-лейтенант Мутагути принял решение повернуть отступающую 31-ю дивизию к северному флангу отряда Ямамото и прежде всего занять Палел. Однако в условиях падения дисциплины и полной потери надежды на подкрепление реализовать эти замыслы было невозможно.

Наконец 23 июня командующий армией в приведенных ниже выражениях доложил командующему Бирманским фронтом Кавабэ о прекращении операции «У». Он сообщал: «В случае прекращения всяких наступательных действий и перехода к обороне полагаю целесообразным отвести армию на рубеж от гор на западном берегу р. Чиндуин, которая является важным рубежом на индо-бирманской границе, через горы к северо-западу от Молай до Тидейна».

25 июня командующий фронтом в ответ на это сообщение передал генералу Мутагути по телеграфу следующий приказ: «Сейчас, когда нет еще никаких распоряжений от главнокомандующего Южной группой армий, подобная негативная точка зрения, которую докладывает армия, выглядит неожиданной, и вы должны приложить все усилия для выполнения поставленной армии задачи».

Одновременно с этим требованием к 15-й армии командующий фронтом доложил главнокомандующему Южной группой армий общую обстановку и запросил разрешения на прекращение операции «У». Такое разрешение сразу же было санкционировано как Южной группой армий, так и Ставкой. 10 июля приказ о прекращении операции «У» был получен 15-й армией. Ей приказывалось перейти к обороне, т. е. вернуться в положение, которое она занимала до операции «У».

Жестокие бои вокруг Импхала, начавшиеся 8 марта и длившиеся четыре с лишним месяца, окончились поражением. Планы японской армии были сорваны.

В соответствии с приказом генерал Мутагути решил с середины июля начать отвод своих войск. Однако можно было предвидеть, что это явится трудным делом, так как ничего подобного в истории японской армии до сих пор не было. Войска были истощены в тяжелых боях, в каждой дивизия насчитывалось до 2 тыс. больных, их транспортировка в создавшихся условиях была невозможна. Атаки противника беспрестанно нарастали. Силы противника составляли шесть-семь дивизий, его авиация господствовала в воздухе, и дневные передвижения японских войск были почти невозможны.

Вьючных лошадей и быков у японцев не осталось, автотранспорт не мог передвигаться по грязным и разрушенным дорогам. Более того, сезон дождей был в разгаре, на пути отхода японских войск лежали крупные и бурные в это время года реки Манипур, Ую, Йу, Чиндуин, однако на переправочные средства и материалы надежды не было. До гор Зибью, куда отводились японские войска, было 500–1000 км. На путях отхода не было подготовлено никакого медико-санитарного обслуживания.

Предполагалось, что во время нашего отхода противник планирует завязать бои к западу от р. Чиндуин и поэтому предпримет преследование в этом направлении, а в дальнейшем, по окончании сезона дождей, перейдет в преследование и к востоку от Чиндуина.

Первый этап отступления — к р. Чиндуин. Армия разделила отход на два этапа. На первом этапе, который начинался 16 июля, основные силы (31-я и 45-я дивизии и отряд Ямамото) отходили на рубеж западный берег р. Чиндуин, Язагёу, что в долине Кабау; часть сил (основные силы 33-й дивизии) отходила на рубеж Тидейн. Отряд Ямадзаки, о котором в течение 20 суток ничего не было слышно, в составе 19 оставшихся человек отошел к югу от Фумине. 33-я дивизия под командованием вновь назначенного генерал-лейтенанта Танака, предпринимая успешные контратаки против преследовавшей ее 5-й индийской дивизии, благополучно отошла к Тоунзану. Этот успех воодушевил всю армию.

К середине августа первый этап отхода был завершен. Преследование противника становилось все ожесточеннее; было ясно, что он намеревается выйти в район переправы японских войск через р. Чиндуин. В долине Кабау 11-я дивизия явно стремилась упредить 33-ю японскую дивизию в достижении рубежа Калемьо, Калева, который находился в тылу японских войск.