– Я только прошу тебя, если ты ещё раз захочешь уйти, позволь мне попрощаться, – тихо добавила она.

– Договорились, – прошептала Тэруми и притянула её к себе, обнимая, целуя в висок. Лайя обняла её в ответ.

В образовавшейся тишине Лукас шумно шмыгнул носом, чем рассмешил Тэруми.

– Не будь тряпкой, малой, – отсмеявшись, сказала танэри.

– Чонсок сейчас упадет без сознания, – злорадно сообщил Лукас, решив так своеобразно отомстить за издевку Тэруми.

– Глупости, это просто царапины, – отозвался воин, отстраняясь от дерева, на которое опирался, собираясь показать, что всё нормально, но не рассчитал и покачнулся. Пришлось снова найти опору у дерева.

Тэруми широко распахнула глаза, скользя по нему взглядом.

– Почему не сказал? Я думала, это кровь монстров, я… Чон…

Она вскочила и бросилась к нему. Лайя поспешила следом.

– Я схватила ближайшую сумку, там мало было всего, – сказала Лайя воину, оправдываясь. – Давай подлечу магией? Сможешь продержаться, пока кто-нибудь сбегает до лагеря.

– Не нужно, – твердо сказал Чонсок. – Я дойду.

– Магия – это не страшно… – начала было Тэруми и осеклась при виде его взгляда, каким он наградил её. – Давай помогу, – быстро сориентировалась она и осторожно обняла за талию, стараясь дать ему опору и помочь идти.

Добрались до лагеря они не скоро, но Чонсок, как и говорил, продержался до него самостоятельно. Когда воин обнажил верх, то масштаб ранений заставил испуганно ахнуть сразу двух девушек. Одна рука уже совсем не двигалась, да и спина оставляла желать лучшего. Тэруми непривычно жалобно запричитала на азурианском, часто заглядывая в глаза Чонсоку. Зелья, которые протянула ему Лайя, воина уговаривали выпить все, включая Фенриса. А вот применить к себе магию, он категорично отказался.

Зелья начали действовать, унося боль, и Чонсок немного расслабился, наблюдая за осторожными движениями Лайи из-под полуопущенных ресниц. Тоненькие пальчики скользили по его телу, холодя чем-то кожу… Тот факт, что она ведьма, вызывал у него внутреннее отторжение. И хоть он уже знал её немного и не верил, что её действия будут во вред, собственные эмоции было не отключить. Приходилось сражаться с собой, чтобы не оттолкнуть. Можно, конечно, представить, что это обычная женщина… Руки Лайи скользнули к рваному краю раны на его боку, ближе к границе ремня… Хотя нет, такое лучше не представлять.

– Я сама, – грубо сказала Тэруми ведьме, забирая баночки с целебными мазями. – Спасибо, Лайя, – последнее вышло слишком ядовито.

Чонсок спрятал улыбку, делая вид, что не понимает, почему разозлилась Тэруми. Когда руки его танэри коснулись его, тело отозвалось волнением, несмотря на все раны тела и оставшуюся грусть на душе после ссоры.

– Я предпочел бы прикосновения ведьмы, – прошептал он на азурианском.

Тэруми замерла и зло на него уставилась, а когда уловила, почему он так сказал, хитро блеснула глазами.

– Потерпишь, я никому не позволю тебя касаться, – ответила она ему на родном языке.

– Я-то потерплю, но не все части тела будут со мной согласны, – чуть усмехнулся он.

Тэруми перевела взгляд вниз и снова вернула наверх, встречаясь с его глазами.

– А я бы предпочел всё это не слышать, – угрюмо сказал Фенрис.

Тэруми тихо выругалась. Она всё время забывала, что есть ещё эльф, который тоже знает азурианский.

– Здорово! – всплеснула руками Лайя. – Все о чем-то поговорили на азурианском и замолчали! Перевод не посчитали нужным сообщить!

– Чонсок сказал, что предпочел бы, чтобы его трогала ты, – сказал вдруг Лукас.

Такая интерпретация разговора вызвала смущение у воина, он зачем-то стал оправдываться, смотря на ошеломленную Лайю:

– Я не это имел в виду… я…

– Ты знаешь язык империи? – удивился Фенрис, оборачиваясь к юноше.

– Да, отец заставлял учить, – смущенно пояснил он, – на всякий случай…

– Вот он и пригодился, этот случай, – сердито, с угрозой, произнесла танэри.

– Лайя спросила, вот я и перевел… – пролепетал Лукас.

– Закрыли тему, – прервал назревающий конфликт Фенрис, а затем подошел к Лайе и поцеловал в макушку, предупредил: – Я к озеру, приходи попозже.

Она кивнула ему. Спустя время, за которое, как она думала, Фенрис мог помыться, Лайя пришла к озеру. Он сидел на берегу, вытянув вперёд ноги и любуясь тихой водной гладью. Свои длинные серебристые волосы он собрал наверху в небрежную гульку, чтобы те не намочили его спину. При её приближении эльф повернул голову и похлопал по земле возле себя, приглашая. Лайя села рядом, и Фенрис обнял её за плечи.

– Можно, когда вернемся, я посушу твои волосы и расчешу их? Позволишь? – спросила она, любуясь его профилем.

– Позволю, – просто ответил он и поцеловал её нос, а затем спросил: – Как они?

– Затихли. Тэруми спать легла. Чонсок держится, упорно сидит, доверять охрану своего сна и жизни Лукасу не собирается.

– Знаю, что нужно вернуться, чтобы они смогли отдохнуть, но… не сейчас. Хочу немного побыть с тобой вдвоем, – признался он.

Лайя прижалась к его боку, обвила руку.

– Как думаешь, что могло произойти?

– Мальчишка, – коротко ответил Фенрис.

– Из-за тех слов, что он сказал, как описал их? Думаешь поэтому? – Лайя повернула голову, чтобы посмотреть на него. Он кивнул. – Но… – начала было она и осеклась, вспоминая, как сама переживала, когда услышала про Фенриса.

– Лукас должен научиться держать свой дар при себе, не вмешиваясь в чужие судьбы, – сказал Фенрис. – Сегодня могла случиться трагедия, которая сломала бы как минимум две жизни. В такие моменты я думаю, что Инквизиция не так уж и неправа, ограничивая свободу носителей магического дара. – Он поцеловал её нос и добавил: – Включая ведьм.

– Но ведьм-то они не запирают, они их уничтожают, – напомнила ему девушка.

– Вот это для меня истинная загадка. Как можно убивать такую красоту? – Он оставил нежный поцелуй на её губах. – Я бы с удовольствием провел свою жизнь с тобой, даже взаперти…

Фенрис углубил поцелуй, и Лайя радостно потянулась к нему навстречу. И хоть место располагало к близости и романтике, произошедшее тяжелым грузом лежало и на их душах тоже. Поэтому они отстранились и просто обнялись, сидели, смотрели на воду, а когда начало темнеть, вернулись к остальным.

Лайя присела возле азуров. Тэруми спала, на обычно мирном, безмятежном лице появилась хмурая морщинка.

– Не хочу, чтобы хмурилась, – ласково прошептала она, смотря на танэри.

– Это я виноват, – горько сказал Чонсок, зачем-то проговаривая вслух поселившуюся внутри боль: – Я чуть всё не разрушил…

– Она любит тебя, – сказала Лайя воину. – Думаю, чем бы ты ни обидел её, она уже простила тебя.

Чонсок смутился. Его отношения с Тэруми всегда были чем-то очень личным, только их, тайной, и вот так откровенничать об этом с ведьмой… Ему сразу захотелось забрать свою танэри и оказаться подальше от всех, чтобы никто не вторгался в их с Тэруми мир.

– Отдыхай, мы с Фенрисом подежурим, – добавила Лайя и ушла, устраиваясь рядом со своими вещами.

Фенрис с Лукасом сидели в стороне. Она понимала, о чём был сейчас их разговор, и не собиралась мешать. Света от костра не хватало, чтобы продолжить чтение, поэтому девушка убрала вещи в сумку. Когда вернулся Фенрис, Лайя почти спала. Он укрыл её, положил её голову к себе на колени, а сам слегка откинулся назад, опираясь на руки и всматриваясь во тьму леса.

Ночь и темнота нравились Фенрису. Тишина и покой, присущие в это время суток, дарили ему ясность мысли. Оставаясь наедине с собой, он ценил эти мгновения. Рядом раздавалось мирное сопение ведьмы – он улыбнулся и посмотрел на неё. Теперь его «наедине» выглядело так, и это наполняло его жизнь смыслом и счастьем.

Взгляд Лайи снова нашел спину воина, там и остался. Именно по этой причине она старалась идти в конце отряда, чтобы не пришлось оборачиваться и смотреть на него. А не смотреть она не могла. Секрет, который они хранили от всех, отравлял душу Лайи похлеще яда, который убивал тело азура.