Тэруми услышала позади хриплое дыхание и мельком обернулась. Краки. Большая стая нагоняла её. Она резко затормозила, по инерции скользя и оставляя борозды от ступней на земле. Стая пробежала дальше, не сразу замечая, что жертва осталась позади. На губах Тэруми заиграла ироничная улыбка, а на душе стало легче. Вот и решение. Судьба сама показала ей выход. Если её не станет, Чонсок сможет освободиться. Она избавит его от мук выбора. Тэруми достала клинки, приготовилась к бою.

– Напоследок я часть из вас заберу с собой, – зло оскалившись, вслух сказала Тэруми, встречая первых добежавших до неё тварей.

***

Чонсок смотрел, как уходит Тэруми, и смятение охватило его. Воин знал, как надо поступить, и знал, как хочет поступить. Долг и желание невозможно было объединить. Холод воды тисками сковывал тело, вторя холоду, который сжимал сейчас его сердце. Оставшись один, стоя в успокоившейся воде, Чонсок вдруг так остро ощутил своё одиночество. Он без неё никто. «Надо» и «должен» без Тэруми не имело смысла.

Чонсок горько усмехнулся, поражаясь сам себе. На минуту он действительно поверил, что сможет оставить свою танэри, отпустить… Что сможет прожить всю свою жизнь без этих красивых смеющихся глаз, без её улыбки, её силы, без неё… Что сможет дышать вдали от неё, не зная, где она и что с ней…

Он выбежал на берег, стал нетерпеливо натягивать одежду, злясь оттого, что та цеплялась за его влажную кожу. Он найдет Тэруми и будет вымаливать у неё прощение, чего бы ему это не стоило. Наконец-то справившись со своими вещами, Чонсок поспешил в лагерь. Сердце взволнованно билось, хотелось поскорее уладить это глупое недоразумение и обнять её, пусть даже на глазах у всех. Воин быстрым шагом пришел в лагерь, обвел его глазами.

– А где Тэруми? – спросил Чонсок, волной пробежавшего холода предчувствуя ответ.

– Я думала, она с тобой, – сказала Лайя и удивленно на него посмотрела, но азур уже не слышал, он бежал обратно, всматриваясь в следы.

Он рассматривал землю, злясь на себя за неумение найти правильное направление, этим всегда занималась Тэруми. Тэруми… При мысли о ней сердце сжалось. Она ведь не могла бросить его и уйти не попрощавшись? Или могла? Есть же ещё ведьма, она должна была ей что-нибудь сказать…

Чонсок быстро шел, молясь всем силам, какие существуют, чтобы направление, которое выбрал, было верным. Лоскут ткани на ветке привлек его внимание. Он снял его, поднося ближе. Одежда Тэруми. Воин сжал в руке лоскут, радуясь тому, что верно идет, и одновременно с этим испытывая страх за танэри, которая всегда была осторожна и не могла так просто зацепиться за ветку. Значит, что-то произошло…

Он услышал рычание и крики. Родной его сердцу голос кричал от боли – внутри всё оборвалось. Чонсок уже бежал, не обращая внимания ни на что. Если он не успеет, если…

Тэруми стояла спиной к дереву, пытаясь закрыться хотя бы с этой стороны. Твари окружили её, от всех сразу не получилось отбиться. Бок девушки и часть лица уже были залиты кровью.

Чонсок закричал, перетягивая на себя внимание и на ходу доставая оружие. Помогло. Часть стаи бросилась на новую жертву. Испуг за Тэруми и попытки добраться до неё и помочь сыграли свою роль. Плечо пронзила боль. Напавшего с этой стороны монстра воин не увидел. И пока он отбивался от ближайших тварей, не уследил за спиной, ведь ту больше никто не прикрывал… Тело стало покалывать сотнями иголочек, словно по крови медленно расползался яд, но Чонсоку было всё равно. Скорее… спасти… лишь бы не пострадала… ведь это его вина…

Когда твари всё-таки закончились, Тэруми обессиленно сползла на землю.

– Какого черта ты здесь забыл? – зло крикнула она воину. – Это только мой бал, тебя не приглашали!

Чонсок подбежал к Тэруми, упал возле неё на колени и стал осматривать, пытаясь понять, как помочь.

– Руми… Прости меня… прости… – тихо шептал Чонсок, немеющими пальцами беря её за руку и сжимая. – Я знаю, что не заслужил, но прошу… прости меня.

– За что? – с грустной насмешкой спросил она. – Ты ничего не сделал.

– За то, что усомнился… В нас… в себе…

– Прекрати! – зарычала Тэруми, отворачивая от него лицо и забирая свою руку. – Ты рвёшь мне душу! Замолчи, иначе я не смогу тебя отпустить… Просто уходи… Прошу… – Слёзы потекли из глаз, она уже не могла кричать, просто шептала: – Пожалуйста… уходи…

– Я никуда не уйду. Мне ничего не нужно, кроме тебя, слышишь? – Он умоляюще смотрел на лицо любимой, поцелуями собирая дорожки слёз на её щеках. – Посмотри на меня и скажи, что прощаешь. Руми… Не молчи… Скажи, что прощаешь…

– Дурак, – сквозь слёзы прошептала она, – у тебя был такой шанс всё исправить, и ты его упустил…

Она коснулась ладонями его груди, прислонилась лбом к его лбу и закрыла глаза. Чонсок бережно обнял её и тихо сказал:

– Тхарамэ и вэн даур.

Тэруми едва слышным шелестом повторила его признание.

Где-то на задворках здравого смысла оба понимали, что нужно дойти до лагеря, перевязать раны, пока не стало слишком поздно, но отстраниться друг от друга так и не смогли.

***

– Тэ!.. – воплем отчаяния раздался крик Лайи, заставляя Тэруми и Чонсока вздрогнуть.

Танэри перевела взгляд на бегущих Лайю и Фенриса, а потом увидела Лукаса.

– А зачем мелкого взяли? – недоуменно спросила Тэруми.

– Не оставлять же его одного в лесу, – ответил эльф, обеспокоенно осматриваясь, опасаясь появления новых монстров.

– Надо было оставить. А вдруг бы сожрали его? И тогда не нужно было с ним нянчиться, – съязвила танэри, за что получила легкий щелчок по носу от Лайи.

– Походу чуть не сожрали тебя!

Лайя уже вовсю хлопотала, перевязывая её руку и тело. Мужчины деликатно отвернулись.

– У них ничего бы не получилось, подавились бы.

Тэруми хотелось спать. Голова начала кружиться. Она понимала, что это от потери крови, но твердо решила продержаться до лагеря.

– Вы же пошли с Чоном к озеру! Вас оставили наедине не для того, чтобы вы бегали по лесам и в поисках подвигов! – отчитывала её Лайя.

– Ой, как интересно… А можно поподробнее узнать твои фантазии про то, чем мы там должны были заниматься? – шутила, пытаясь отвлечься, Тэруми.

– Вредина, – проворчала она незлобно. – Что произошло?

– Вышла я значитца прогуляться, а тут… ай! Можно нежнее? Больно же! – возмутилась Тэруми.

– А ты не паясничай! – одернула её Лайя.

– Это вы их всех? – с благоговением в голосе произнес Лукас, смотря на Чонсока.

– К сожалению, я пришел поздно, почти всех убила Тэ, – грустно сказал воин.

– Не драматизируй, я жива, значит, ты не опоздал, – отмахнулась от него танэри.

Лайя встревожилась. Она посмотрела на этих двоих, гадая, что могло произойти. Боль и раскаяние промелькнули в глазах Чонсока при словах Тэруми, а сама Тэруми стала серьезной, уставшей и поникшей, словно… словно её предали… Лайя невольно обернулась посмотреть на Лукаса, ища подтверждение своей догадки. Судя по его выражению лица, он считал с танэри что-то подобное. Она перевела взгляд на монстров. Слишком много. А ведь Тэруми вполне могла позвать на помощь, но не стала.

– Вы не могли бы немного отойти, я хочу прочитать заклинание, а вы мне мешаете, – попросила Лайя мужчин.

Когда все отошли достаточно, чтобы не услышать то, что она собиралась сказать, Лайя серьёзно посмотрела на танэри.

– Не надо! – строго сказала Тэруми, догадываясь, что Лайя не для этого всех отослала. – Это только моё дело.

У Лайи аж перекосило лицо, волна ужаса прошлась по ней, следом ярко взвиваясь пламенем.

– Только твоё дело?! – закричала она, забывая, что собиралась высказать ей всё наедине. – Ты втянула меня… всех нас в этот поход! Ты дала нам всем надежду на иной исход! И теперь вот так?! Ты ведь не просто ушла погулять, потому что поругалась с Чоном! Ты бросила нас! Всех нас! Ты бросила меня! А потом и вовсе умереть собралась! Эгоистка!

Обида жгла изнутри, смешиваясь с ужасом, от понимания того, что могло случиться. Лайя замахнулась, собираясь отвесить пощечину. Рука сама взлетела, но замерла. Тэруми даже не шелохнулась и не моргнула, понимала, что заслужила, но вместе с тем упрямо поджатыми губами показывала, что не жалела. Лайя сжала руку в кулак и часто заморгала, стараясь прогнать подступающие слёзы.