Лайя теперь по-другому смотрела на дома и понимала, почему деревянных элементов в отделке не присутствовало. Всё, что не несло в себе смысловой нагрузки, наверняка было пущено на растопку в особо холодные зимние вечера. Скорее всего, все деревянные строения и пристройки тоже уже давно перестали существовать, продляя жизнь людям. Понимала, и почему кругом были посажены фруктовые деревья. Просто для них не было специального места.

Усталость с каждым шагом наваливалась на неё. Ноги переставляла только на чистом упрямстве и от любви к спящим в комнате азурам. Как оказалась перед домом не заметила, пребывая слишком сосредоточенной на внутренней борьбе с подступающей слабостью.

Фенрис подсадил её, и когда она попала внутрь, забрался сам. Тэруми крепко спала, при этом сильно хмурясь то ли от боли, то ли от тревожных снов, рука её лежала в ладони воина. Чонсок встретил их настороженным взглядом. Стараясь не двигать ту руку, в которой лежала рука Тэруми, он сел, пододвигаясь. Фенрис сел рядом.

– Северная и южная стена глухие, пока шли, не видели ворота, то ли их нет, то ли просто мы до них не добрались. Что за стенами, непонятно, – тихо заговорил Фенрис. – Восточной стены толком нет, да она и недоступна, вместо неё они соорудили что-то типа баррикады, невысокая, в два этажа. С той стороны полчища гигантских змей реагируют на звук, предполагаю, что и на свет тоже…

Фенрис делился с Чонсоком тем, что успел заметить в эту вылазку, а Лайя скинула сапоги, забралась на кровать к Тэруми – здесь всего было два спальных места – свернулась калачиком, отворачиваясь от всех к стене. Слезы беззвучно стекали по лицу девушки, капая на сильно изношенные простыни. Чувствуя, что ещё немного и заплачет в голос, она закрыла глаза и запела про себя песню, которую всегда пела ей мама, когда Лайя просыпалась среди ночи от какого-нибудь плохого сна. Это помогло, как и тихий, размеренный голос Фенриса, изредка прерываемый вопросами воина. Спасительный сон настиг её незаметно.

Лайя почувствовала, что Тэруми не спит, и приподняла голову. Азурианка сразу же приложила палец к своим улыбающимся губам, а потом с нежностью посмотрела в сторону. Лайя приподнялась и обернулась. Фенрис и Чонсок спали на одной кровати. Фенрис спал на спине, скрестив при этом ноги и руки. Чонсок – на боку, уткнувшись лбом в ноги эльфа, одна рука лежала на них же. Кровать была настолько узкой, что это было чудо, что оба мужчины на неё поместились.

Лайя не удержалась и прыснула от смеха, за что получила по плечу от Тэруми. Фенрис проснулся, открыл глаза и сразу же предпринял попытку подняться. Его волосы, которые во сне оказались в плену веса ног воина, не дали ему этого сделать. Эльф от боли с шумом потянул воздух. Чонсок что-то проворчал, а потом тоже проснулся. Увидев перед глазами штаны эльфа, резко дернулся, от этого и свалился. Тэруми захохотала и поспешила ему на помощь.

– Что ж вы так неосторожны, данхне Лим? Неужто не нравится ваша новая наложница с серебряными волосами? – стала глумиться она. – На мой вкус, очень красивая.

Он смачно выразился на азурианском, а потом сердито взглянул на неё и строго проговорил:

– Не доводи меня до таких выражений.

Тэруми снова захохотала и устроилась с ним рядом на кровати, воспользовавшись тем, что эльф уже пересел к Лайе.

– Как ты? – ласково спросила она у воина.

– Бывало и лучше, – честно признался Чонсок, – но не смертельно.

Раздался осторожный стук в дверь. Они подскочили, быстро натянули обувь, подобрали оружие и замерли. Фенрис отозвался. Пришла женщина и принесла поднос с едой. Она поставила его на стол.

– Завтрак, – провозгласила изимка и стала открыто рассматривать появившихся чужаков. Смелый, дерзкий взгляд темно-зеленых глаз незнакомки скользнул по каждому, но остановился на воине. – Я Кларис, – представилась она и протянула ему руку, при этом чуть усмехаясь.

– Чонсок, – сказал он, подошел и пожал ей руку.

– Лоран передала, что через полчаса придет за вами. – Она встретилась глазами с Чонсоком и добавила: – Было приятно познакомиться.

Лайя от такого открытого и наглого игнорирования остальных удивленно распахнула глаза, рассматривая изимку. Стройное тело было явно тренированным. Мужская одежда на ней сидела хорошо, подчеркивала длинные ноги и тонкую талию. Оружие на поясе, походившее на нечто среднее между коротким мечом и большим кухонным тесаком смотрелось уместно. Растрепанные, теплого каштанового оттенка волосы придавали изимке какой-то особенный шарм. Она не была красавицей в общепринятом смысле, но то, что такую вряд ли забудешь, было весьма очевидно.

– Больше ни у кого не хочешь узнать имя? – с насмешкой поинтересовалась Тэруми.

Кларис, что уже собралась уходить, снова обернулась, но взгляд адресовала только воину.

– Нет. – Уголок рта приподнялся в ироничной усмешке, а после изимка вышла.

– Как хорошо, что здесь не любят эльфов, – в сердцах проговорила Лайя, не сводя изумленного взгляда с закрытой двери. Она и не заметила, что сказала это вслух.

Фенрис хмыкнул и сел за стол, пододвинул к себе тарелку.

– Не смей, угрюмый! – Тэруми подскочила и отобрала у него ложку. – Они могли подсыпать туда всё что угодно!

Что-то ответить Фенрис не успел, она зачерпнула из тарелки совсем немного, попробовала и замерла, прислушиваясь к себе. Когда до Чонсока дошло, что Тэруми сделала, он схватил её за плечи, разворачивая на себя и зло на неё смотря.

– Что это за выходки?! Если ты подозреваешь, что там отрава, то не должна пробовать сама! Это больше не твоя работа! – Он сжал её плечи, невольно причиняя боль. – Ты не танэри! Не нужно никого защищать ценой своей жизни!

– При чем здесь это? – возмутилась она, сразу же вспыхивая от гнева, так и не отойдя от флирта изимки. – Я могу различить десятки ядов, и ко всем из них у меня устойчивость!

– Я сказал «нет»! Ты не будешь рисковать своей жизнью! Я тебе запрещаю!

– Ты прав, это моя жизнь! И я буду делать с ней то, что посчитаю нужным! И если я посчитаю правильным отдать за кого-то жизнь, то это будет мой выбор! И не смей повышать на меня голос и командовать!

Он резко отпустил её, отчего она чуть качнулась, но на ногах устояла.

– Эгоистка! – гневно бросил он ей в лицо и отвернулся, пытаясь справиться со своей яростью.

– Тиран! – крикнула она ему в ответ и ушла в другой конец комнаты.

Фенрис с самым невозмутимым видом взял другую ложку и принялся есть. Ошеломленная неожиданной ссорой азуров Лайя села с другой стороны от эльфа, невольно желая быть подальше от воина. Его ярость всегда пугала. За всё время она несколько раз видела его вот такие всплески гнева и каждый раз поражалась Тэруми: как у той хватает духу в этот момент перечить ему и кричать в ответ? Он же одной исходящей от него волной гнева мог убить. Представить его в роли правителя, который посылает на эшафот неугодных, было слишком легко.

Тэруми успокоилась мгновенно, словно и не злилась только что. Возможно, это были лишь мастерски спрятанные истинные чувства – Лайе не всегда удавалось определить то, что действительно жило в душе у её вредины, – но Тэруми заговорила уже спокойно:

– Всё? В состоянии слушать? – Плечи воина приподнялись и опустились, сопровождая это раздраженным выдохом. Тэруми посчитала это за хороший знак и продолжила: – Ты меня знаешь, я редко делаю глупости и рисковать понапрасну не стану…

Он иронично хмыкнул.

– Чон… Посмотри на меня.

– Не хочу, – уже спокойнее буркнул он, потом обреченнее добавил: – Иначе перестану сердиться.

Тэруми засмеялась. Он не выдержал и обернулся, обнял её, с нежностью прижимая к себе.

– Я не могу тебя потерять. Снова. Прекрати мучить меня, – стал шептать он, переходя на родной язык. – Без тебя мне ничего не нужно.

– Ты, ведьмочка и угрюмый – моя семья, и я сделаю всё от меня возможное, чтобы защитить вас, – ответила она так же тихо на азурианском. При виде душевной боли, которая промелькнула в его взгляде, добавила: – Но я обещаю тебе, что не стану рисковать без крайней необходимости. Мир?