Повисшее в воздухе напряжение, казалось, можно было трогать руками.

– Давайте разведем огонь и чего-нибудь поедим, – умоляюще произнесла девушка, не желая портить и без того испорченный день новой ссорой.

Мужчины словно очнулись и пришли в движение, организовывая ночлег. Когда всё было готово, а дождь утих, Тэмин извлек из сумки сухую одежду и направился на выход.

– Буду недалеко, – сказал он другу и скрылся.

Лайя завистливо посмотрела вслед. Сухая одежда. Такая роскошь. А вещи в её сумке почти все промокли насквозь. Решив немного привести себя в порядок, девушка подобрала свои сапоги и вернулась к реке. Залезла в воду прямо в одежде и постаралась смыть грязь, пока та окончательно не присохла. Раз уж сохнуть потом, так хоть без комьев грязи на ткани.

Заметив в высоких кустах какое-то шевеление, девушка сделала в воде несколько шагов вбок, чтобы лучше рассмотреть. Это был Тэмин. Юноша сидел спиной к ней и перевязывал широкими полосами грудь. Рубашка лежала рядом. Без одежды он выглядел ещё более хрупким, лишь заметный рельеф мышц на руках говорил о его силе.

– Тэмин! – позвала его Лайя. – Почему не сказал, что ранен? Я бы помогла!

Танэри вздрогнул и резко отпрянул, скрываясь дальше в кустах, прихватив при этом рубашку.

– Какого черта ты здесь забыла? – зло произнес он, гневно сверкая глазами.

Девушка отшатнулась, словно её ударили. Реакция Тэмина её обидела. Она же хотела лишь помочь. Почему такая агрессия?

– Прости, – бросила она и поспешила на берег.

Вернувшись в грот, девушка уселась возле костра. Ни на кого не смотрела, пребывая ещё в воспоминании того момента, когда красивое лицо танэри практически перекосило от охватившей его злости.

Тэмин пришел спустя несколько минут, молча сел возле воина, но глаз не сводил с девушки, бросая на неё полные раскаяния взгляды. Чонсок от этого нахмурился ещё больше. Фенрис тоже заметил странное поведение танэри и мельком взглянул на Лайю, словно оценивая степень возможного ущерба, а потом его ледяные глаза замерли на юноше.

Когда Лайя уловила царившее здесь гнетущее настроение, то рискнула вымученно улыбнуться и попросила:

– Давайте поедим, а потом нужно разложить одежду и просушить.

Ели молча. Обычно шумный и веселый танэри вел себя очень тихо. Потом, всё-таки улучив момент, когда Лайя отошла чуть дальше от костра, Тэмин подошел к ней, наклонился к самому уху, чтобы никто больше не слышал и прошептал:

– Извини меня. День был долгим, вот я и сорвался. Понимаю, что хотела как лучше. Мир?

Лайя отстранилась, посмотрела в его красивые, такие кристально честные глаза, полные раскаяния, и невольно улыбнулась. Вот уже где актер. И главное же, так правдоподобно выглядит. Любой бы поверил.

– Так может всё-таки помочь? У меня есть травы, которые смогут снять воспаление, – миролюбиво ответила Лайя, удивляясь сама себе и своей слабохарактерности. Почему прощает его который раз?

Рука сама собой потянулась к его груди, собираясь коснуться. Юноша тут же перехватил её, сильно сжимая запястье. Лайя удивленно распахнула глаза, Тэмин ослабил хватку и отвел её руку. Голосом смягчил импульсивный поступок:

– Не нужно. Правда. Ничего серьёзного.

– Что происходит? – низкий голос эльфа веял холодом. Спрашивал он Лайю, опасаясь, что Тэмин позволяет себе лишнее.

– Она ко мне пристает, – сказал с очаровательной улыбкой Тэмин, поворачиваясь к Фенрису, – при этом пропустила стадию романтических ухаживаний. Безобразие! Без прогулок под луной, цветов и подарков я ни-ни, не отдамся!

– Болван, – засмеялась Лайя, слегка толкая его в плечо.

Тэмин очень натурально продолжил изображать оскорбленный вид, но взгляд при этом согревал её теплом. Девушка искренне улыбнулась в ответ, восхищаясь его талантом ерничать. Всей кожей ощутив неладное, она обернулась. На неё и Тэмина пристально смотрели две пары глаз: злые синие глаза эльфа и осуждающие карие глаза азура. Разбираться, что опять не так, было слишком утомительно, поэтому сообщила, что будет дежурить второй, и улеглась спать.

***

Огонь, пожирающий стены и крышу, взвивался вверх, стремясь достать до неба. Лайя умоляла и вырывалась что есть силы, слезы лились из глаз. Кто-то схватил руки и ноги, а кто-то с силой вцепился в волосы, заставляя держать голову ровно и смотреть, как догорает дом, а вместе с ним и её душа, её жизнь…Чужой смех, радостный рев толпы и собственный крик отчаяния слились воедино. Она кричала и кричала, пока голос не отказал ей и не превратился в хрип…

Кто-то коснулся плеча. Лайя резко открыла глаза и в ужасе попыталась отползти.

– Лайя, – позвал её хриплый голос.

Она оглянулась, приходя в себя. Фенрис был рядом, в глазах плескалось беспокойство, обескураживая. Жалея, что он видит её в таком состоянии, Лайя на минуту прикрыла лицо руками, прячась и пытаясь успокоиться. Воспоминания периодически приходили во сне, вскрывая тяжелые, незаживающие раны на душе. Как контролировать это – не знала. Не было такого заклинания.

– Смотри, – сказал Фенрис. Лайя открыла глаза и посмотрела, куда указывала рука эльфа. Наверху, под самым сводом, каменные породы пещеры при свете костра причудливо переливались и блестели, словно звезды на ночном небе. – Я, когда приходил сюда, ложился и мог часами смотреть и мечтать, что кроме меня и этого неба ничего нет. Мечтать, что я свободен.

Он лег на спину и, заложив руки за голову, устремил свой взор на каменный свод пещеры. Лайя последовала его примеру. На неё смотрели сотни сияющих точек, зажигая внутри теплые ростки умиротворения, даря спокойствие. Мужчина, лежащий рядом, в этот момент для неё олицетворял саму безопасность. Чувство, что пока он возле неё – ей ничего не угрожает, убаюкало мятежную душу. Уже сквозь сон Лайя почувствовала, как её укрыли одеялом.

Давно она не просыпалась с подобным ощущением… тепла и уюта. Девушка приоткрыла глаза. Ещё темно. Странно, но спать больше не хотелось. Возле костра сидел Чонсок, задумчиво смотря на огонь. Тэмин спал чуть в стороне, свернувшись калачиком. Привычной шапки на голове не было. Густые темные волосы беспорядочной лохматой гривой топорщились в разные стороны. Лицо танэри спрятал в одеяло.

Лайя аккуратно, стараясь не привлекать внимание воина, повернулась на бок, отворачиваясь от азура, и обнаружила рядом спящего эльфа. Фенрис лежал лицом к ней, обняв рукой расположенный перед собой меч, расслабленные пальцы касались рукояти. Лайя улыбнулась, рассматривая его лицо. Оно сейчас не было похоже на каменную маску ищейки. Так и должно быть. Во сне нельзя притворяться. В такие моменты он ей казался настоящим, живым. Девушка лежала, стараясь не шевелиться, и рассматривала его, не замечая времени. Рассвет пришел незаметно.

Лайя тихонько поднялась и, прихватив с собой лук, выскользнула из пещеры. Свежий, прохладный воздух после дождя всегда вкусно пах, и девушка с наслаждением вдохнула его носом. Потянулась и размяла тело. Пока мужчины окончательно не проснулись, можно поохотиться – будет что есть.

Она углубилась в лес подальше от реки. Прислонилась спиной к дереву, закрыла глаза. Сосредоточилась на звуках и шорохах, сливаясь с лесом, слушала и слышала, искала из множества мелодий природы ту, которая нужна. Через какое-то время Лайя обрадованно открыла глаза и устремилась за своей добычей, на ходу вскидывая лук.

Лайя шла обратно, довольно напевая песенку. Впереди заметила стремительно приближающегося Фенриса. Интересно, а он что здесь делает? Или что-то случилось? Тревога посетила сердце, волнуя. Девушка поспешила навстречу.

– Ты где была? – требовательно спросил эльф, подходя ближе.

Синие глаза сверкали ледяной яростью. Ей даже показалось, что он её сейчас ударит. Лайя непроизвольно отступила.

– Охотилась, – ответила она и подняла руку, демонстрируя зажатого в руках зайца. – Чонсок видел, как я уходила.

Больше Фенрис ничего не сказал, а молча направился назад. Лайя обиженно пошла следом, настроение испортилось. Вот же неблагодарный тип, всегда так… Аж, есть расхотелось. Когда она зашла в пещеру, к ней подлетел взволнованный Тэмин: