Чонсок вышел из палатки, сел у костра, по-новому смотря на свой лагерь. Пять палаток, включая его. Двое постовых. Лошади располагались отдельно на границе лагеря. Местность неоткрытая, ведь Эктиан граничит с северной частью королевства, а они сейчас близко к границе Эктиана, а значит, и близко к Иллинуе. Поэтому вместо полей империи лес, ещё негустой, но всё же. Бежать ночью, безумие. А вот перед рассветом, когда наступает самое трудное время для постовых.

Чонсок посидел ещё какое-то время, а потом удалился к себе. Спать точно не выйдет, слишком много было мыслей, да и адреналин от предстоящей авантюры всё ещё разгонял кровь. В какой-то момент пришла мысль оставить письмо отцу. Но слова так и не сложились в предложения, поэтому уже перед самым рассветом он написал лишь:

«Я сделал свой выбор уже дважды. Не ищи меня».

А потом свернул и подписал:

«Повелителю»

Сверху он положил фамильный перстень своего дома. Правящего дома…

Странно, но сожалений не было. Жалел он только о том, что провел всё это время без неё, без своей маленькой танэри.

Постовые его встретили почтительными кивками.

— Сворачивать лагерь?

— Не сейчас. — Он подошел к танэри, который дежурил, и приказал: — Проверь предстоящий путь. Далеко не отходи, но все окрестности проверь. Жду через час с докладом.

Если танэри и удивился неожиданному приказу, то старательно скрыл это. Едва тот ушел, Чонсок направился к гвардейцу.

— Снаряди мою лошадь, — приказал он тихим голосом.

— Остальных лошадей тоже? — поинтересовался гвардеец, склоняя в почтении голову. Молчание данхне было столь красноречиво, что солдат склонился ещё ниже и произнес: — Прошу извинить. Разрешите исполнять?

— Иди.

Чонсок занял позицию, с которой просматривался весь лагерь, беззвучно молясь, чтобы никто из его людей не проснулся раньше времени. Он иногда оборачивался, чтобы проверить, насколько продвинулся гвардеец. Когда осталось только закрепить сумки, Чонсок подошел ближе, выхватил меч и в один выверенный удар оглушил солдата навершием рукояти меча.

Дальше счет шел на секунды, где каждая не потраченная будет его преимуществом. Он быстро схватил несколько сумок с припасами, закрепил их, а затем запрыгнул в седло и помчался прочь. Минут десять форы у него точно есть, а дальше, как судьбе угодно.

О неудаче не думал, мыслями и стремлениями он летел подобно ветру по родной земле к границе с королевством. Защитный барьер, что разделял их страны, исправно работал, но это не станет для него проблемой. В сторону королевства существовали лазейки, о которых знали немногие. Эти лазейки были необходимы, если отряду нужно было покинуть империю в режиме максимальной секретности. И про эти лазейки, естественно, знал и Чонсок. К одной из подобных он и мчался.

Покинуть империю вслед за ним его люди не решатся, скорее всего, им придется вернуться в Кейм для получения распоряжения Повелителя. Поэтому, как только Чонсок пересечет границу, то будет свободен. Он снова пришпорил лошадь. Вперед. К месту, где всё закончилось. К месту, где он надеялся начать всё сначала.

граница Гиблого леса, королевство Иллинуя

— Ведьмочка, останови уже свой волшебный котелок! — крикнула сверху Тэруми, заглядывая в мастерскую. — Что-то в последнюю неделю тебя унесло в реку зельеварения! Ты точно не собралась отравить или залечить насмерть всю Башню?

— Спустись лучше и помоги мне! — донесся откуда-то из глубины голос Лайи.

— Не уж, как затянешь меня в свои ведьмовские сети, так и не выйду оттуда, пока не превращусь в подслеповатую, горбатую старуху.

— Есть будешь готовить сама!

— Вот за что я тебя люблю, так это за природный талант убеждения.

Танэри легко сбежала вниз и остановилась у стола, заставленного колбочками и заваленному всевозможными травами и непонятными сухими ингредиентами. Лайя помешивала кипящую в котле жидкость и попутно что-то тщательно отмеряла второй рукой, собираясь добавить к содержимому.

— Медленно, непрерывно мешай, — сказала ей Лайя, передавая деревянную ложку, которой ворочала варево.

— Чувствую себя причастной к великому, — пошутила Тэруми, продолжая помешивание. Она обвела взглядом стеллаж у стены, где в ряд стояли уже готовые зелья. — Скажи, что это на продажу, а не просто приступ сумасшествия, — с надеждой в голосе уточнила танэри.

— Фенрис и Дарий видели меня и знают, что я ведьма, — решила пояснить Лайя, не отрываясь от растирания в ступке мелких плотных шариков, похожих на засохшие комья земли. — И если Дарий меня не выдаст, я в этом уверена, то Фенрис вполне может выследить. Я хочу быть готовой…

— А-а-а, так это приворотное зелье для Фенриса, — подтрунила над ней танэри, перебивая.

Лайя шутки не оценила, поэтому свое предложение закончила:

— Я хочу быть готовой бежать.

— Ты же сейчас несерьезно? — спросила Тэруми, всматриваясь в сосредоточенное лицо ведьмы.

— Очень даже серьезно. — Лайя отвлеклась от растирания и посмотрела на неё. — Я для него ведьма. Если бы не Дарий, то он убил бы меня.

— Но это же Фенрис… — Тэруми всё равно не могла поверить в такой исход. — Он же любит тебя.

— Любил, Тэруми. Правильно говорить: «любил».

— Ты сдалась? Перестала верить?

Лайя отбросила от себя ступку с порошком и зло захохотала, запрокидывая голову. Дикий смех перешел в протяжный вой и превратился в упрямую решимость.

— Я верю в него, в нас, — сказала она зло, — но ещё я верю в то, что кайнарис Эарендил постарается убить меня при встрече. А заодно и тебя за то, что ты рядом. Поэтому с сегодняшнего дня твоя дорожная сумка должна быть всегда собрана и быть в пределах доступа.

— Может, тогда временно залечь у Мирка? — тревожное настроение передалось и Тэруми.

Лайя на это не стала отвечать, а выразительно посмотрела на её руку, в которой та держала ложку.

— Ты не отвлекайся, мешай, — приказала ведьма и стала обратно собирать в ступку то, что рассыпала.

— Много у Фенриса солдат?

— Не успела сосчитать, да и всё равно сражаться с ними не собираюсь. Там же Грегори.

— Как думаешь, а угрюмый всякие магические смертельные штучки, как тот маг воздуха, тоже умеет проворачивать?

— Не знаю насчет воздушных потоков, но поверь, его ледяные стрелы тебе тоже не понравятся. Его магия в разы превосходит магию Дария.

— Кто б сомневался, что у Фенриса больше, — словно невзначай бросила Тэруми, ехидно блестя глазами.

— Дурочка! — возмутилась Лайя, но всё же рассмеялась.

Тэруми ответила теплой улыбкой и чуть толкнула Лайю в плечо.

— Не переживай, прорвемся, ведьмочка.

— Я знаю, Тэ… Знаю, но вероятность неудачи не стоит списывать со счетов.

— Боги… ну почему ты от эльфа переняла только занудство? — картинно-обреченно пожаловалась Тэруми.

— Он не зануда, по крайней мере не больше, чем Лукас.

— О-о-о, у малого в этом плане нет конкурентов, — тихо засмеялась танэри, карие глаза засветились теплом и ностальгией.

— Скучаю по нему, — призналась Лайя.

Тэруми не стала произносить вслух такое же признание, но Лайя и так знала, что время, проведенное вместе, сделало их друзьями.

Они просидели в лаборатории до самого вечера. Тэруми стала ныть, что у неё затекла спина и что она уже превратилась в горбатую старуху.

— И эта женщина говорила мне про занудство? — усмехнулась Лайя. — И кто ещё чего набрался…

— Это всё Лукас! Его пагубное влияние!

Но кряхтеть Тэруми не перестала.

— Эти пузырьки возьми и пойдем.

Лайя показала на полку и сама оттуда набрала полные руки зелий.

— А закрывать лабораторию зубами будешь? — иронично спросила Тэруми, смотря на свои и её занятые руки.

— Ты ж за остальными вернешься, вот и закроешь, — ехидно ухмыльнулась Лайя.

— Вот где ведьма! — ворчливо бросила ей Тэруми, но в следующую секунду добавила: — И чего только не сделаешь, лишь бы не пришлось самой готовить.