– Да дерьмо это собачье! – воскликнула Тэруми, подскакивая. Она зло уставилась на ведьму, прожигая взглядом. – Ты понятие не имеешь, что такое семья! Иначе бы у тебя язык отсох бы сказать такое про собственного сына! Семья – это когда принимаешь его любого, когда заботишься и сражаешься за него, даже когда он ошибся! Семья – это когда готов умереть, лишь бы жил родной тебе человек! Это семья!

– Тэруми, – мягко одернул её Чон и коснулся руки, призывая сесть и успокоиться.

– Почему я должна молчать и слушать её бред? По какому праву?

– Тэруми! – уже строже сказал ей Чонсок и с силой потянул за руку, вынуждая сесть, а сам поднялся. – Я согласен с Лоран. – Тэруми возмущенно выдохнула, но воин продолжил: – С тем, что опасно было находиться в одиночку за стеной. Но у Фенриса не было возможности ждать и объяснять. Он гнался за человеком, который следил за нашим городом. Скорость в этой ситуации была решающей. Открыть ворота и выбежать обычным способом – потеря времени. Что касается моего поступка, он не был определен одними эмоциями и теплым отношением к Фенрису. Подобное я сделал бы ради каждого из вас, как и, в свою очередь, до последнего надеялся, что такое же сделали бы и вы для меня. Вы это и сделали. Вы не просто вышли сразиться с монстрами, вы прикрывали мою спину. Я не оборачивался, я знал, что могу на вас положиться. Так, вместе, мы не только спасли жизнь своему, мы отбили мощную волну наргсов без единой потери! Если я должен понести за это наказание, я приму это, но… зимой. Сейчас, когда нужно заготовить на зиму дрова, это глупость – лишаться ещё одних рук.

Давид встал первым. Просто молча встал. Следом поднялся Аларик, потом Ирвин, Кларис… Люди один за другим поднимались, и все смотрели на Лоран.

Лайя и Тэруми удивленно переглянулись, пытаясь угадать, что это могло значить.

Лоран с достоинством встретила сотни взглядов, слабая ухмылка тронула губы. Светлая ведьма вышла из-за своего места, посмотрела на Чонсока и приглашающим жестом указала на стул, который так напоминал трон.

У воина не было торжества на лице, не было и взгляда победителя. Он знал, что однажды так будет. А ещё он верил, что сможет сделать жизнь этих людей лучше. Чонсок прошел на место Лоран, обвел взглядом всех собравшихся и невольно улыбнулся, вдруг понимая, почему судьба привела его сюда. Все его навыки и знания не нужны были Азуриану. Даже если бы он никогда не рождался, империя бы ничего не потеряла, а здесь, в забытом Богами месте, на земле смерти, по ту сторону барьера его прежняя жизнь обрела смысл.

Чонсок приложил руку к своей груди, как делали в империи, показывая, как благодарен. Зал взорвался громкими криками. Воин тут же замахал руками, привлекая внимание, и поднес палец к губам, напоминая:

– Тс-с-с, змеи…

Все тихонечко засмеялись, расселись и стали с аппетитом уплетать ужин. Лоран села на место Чонсока, оказываясь рядом с Тэруми.

– У нас перестановка, – буркнула Тэруми и пихнула Аларика вбок, призывая поменяться с ней местами. – Я буду сидеть с Чоном.

Аларик не возражал. Он так или иначе сидел рядом с девушкой, которая ему нравилась.

Как только они вернулись с ужина и расселись по кроватям, Тэруми возбужденно поерзала и сказала:

– Пообещайте, что задавать вопросы и орать на меня будете потом, завтра?

Брови Чонсока удивленно поползли вверх.

– Мне уже не нравится начало, – настороженно проговорил он, а потом нахмурился. – Что ты натворила?

Фенрис осуждающе посмотрел на неё, догадываясь о причинах такой просьбы, но согласно кивнул. Лайя цыкнула и уставилась в окно. Она ещё днем хотела ей высказать, поэтому чуть держалась, чтобы не начать кричать.

– Ну же, не будьте такими занудами, – стала упрашивать Тэруми. – У нас сегодня праздник! Чон на месте Главы, вы же так и хотели… А у меня для вас есть подарки!

– Отку…

Тэруми зажала ему рот рукой и умоляюще посмотрела в глаза.

– Завтра, амэнэ, прибьёшь меня завтра.

Он нерешительно кивнул. Тэруми счастливо улыбнулась и от нетерпения аж подпрыгнула. Она вытянула из-под своей кровати сумки и извлекла оттуда доспехи. Один отдала Чону, второй перекинула Фенрису.

– Они, скорее всего, зачарованные, – довольно сообщила она. – Чувствуете магию?

– Нет, – недовольно буркнул Чонсок, но штаны и нагрудник развернул, с любопытством рассматривая.

– Ты стала ощущать магию? – словно невзначай поинтересовался Фенрис.

– Только если совсем рядом нахожусь. Сегодня Лайя твою магию издалека уловила, а я почувствовала, лишь только возле тебя когда оказалась.

– Это нормально. Способности не сразу проявляются. Со временем при нужной концентрации… – Чонсок устремил сердитый взгляд на Фенриса, и тот умолк, не желая портить вечер ссорами. Эльф развернул доспехи и провел по ним рукой, считывая магию. Его глаза удивленно распахнулись. Он сказал больше сам для себя: – Это работа эльфийского мага, и я… я знаю это заклинание…

– В Башне учат магии эльфов? – в свою очередь удивилась Лайя.

– Нет, оно просто возникло в моей голове, когда я коснулся ткани, – немного оторопело проговорил Фенрис.

– Память предков? – насмешливо предположила Тэруми, вспоминая заумные слова Лукаса.

– Это так не работает. По крайней мере я не слышал о подобном. Память предков передается только Магистру.

– Может, ты – он и есть.

Фенрис вдруг рассмеялся.

– Магистр, вобравший в себя всю мудрость предков и забывший её… – иронично сказал он и снова засмеялся.

– Да, как-то не очень выходит, – хихикая, ответила Тэруми.

– Магистр – это нечто большее, древнее, – уже серьезно проговорил Фенрис. – Знания, доступные ему, делают его силу особенной. Я в себе такой не ощущаю.

Лайя невольно съежилась, вспоминая исходящую порой от Фенриса ауру, поэтому со словами любимого ой как бы поспорила.

– Особенный или нет, – продолжила размышления Тэруми. – Но Магистра можно убить. Ведь только после его смерти Великие силы – им поклоняются эльфы – передают знания расы следующему.

– Раз уж мы заговорили об этом…

– Погоди, угрюмый! – перебила его Тэруми. – Сначала всё отдам, потом занудные речи!

Тэруми достала припрятанное ранее кольцо и протянула на раскрытой ладони Чонсоку. Понимание, как это выглядит, вдруг накрыло девушку, вгоняя в краску. О своем глупом, сентиментальном порыве она сразу же пожалела. Ещё и в комнате, как назло, повисло молчание. Чон не спешил брать кольцо, а она не справлялась с внезапно охватившей её нервной дрожью.

– В сундуке лежало… Красивое, показалось… Подумала, что тебе понравится… – стала мямлить она.

– Я как-то не так себе это представлял, – наконец тихо проговорил Чон, забирая кольцо и рассматривая. – Всё должно было быть наоборот. Я должен был дарить тебе кольцо.

Тэруми вспыхнула ещё сильнее. Краска стыда густо покрыла лицо, пряча даже собственный оттенок кожи. Почему она не подумала, как это всё будет выглядеть? Поставила его в глупое положение, ещё и перед всеми! Вот ведь тупица! Она набралась смелости и подняла на него глаза, собираясь объясниться.

– Амэнэ… – Когда её взгляд коснулся его глаз, слова застряли, купаясь в отраженной там глубине его чувств.

– Тэруми Ю-хи Шайн, всё у нас с тобой неправильно, – серьезно произнес Чонсок, – и я безмерно люблю каждый наш этот неправильный миг. Мне нечего тебе предложить, кроме своей жизни, но всё же я спрошу. Станешь ли ты моей невестой, а потом женой?

– Амэнэ… – выдохнула она и часто задышала, стараясь справиться со своими слезами.

– Это можно считать за «да»? – с замиранием дыхания спросил он.

Тэруми бросилась к нему на шею и стиснула в объятиях, тесно прижимаясь. От неожиданности он завалился на кровать и чуть не уронил кольцо. Тэруми с силой прижалась губами к его губам, а потом сказала:

– Тхарамэ и вэн даур, Чонсок Лим.

– Тхарамэ и вэн даур, Тэруми Ю-хи Шайн.