– Твой отец маг? – встрепенулся Лукас. – Может, его ещё и Ролен звали?

– Ролен, – удивилась Лайя. – Откуда ты знаешь?

– Я не знал, лишь надеялся. Ролен был единственный в прошлом сбежавший маг, по крайней мере за последние десятилетия, которого так и не смогли найти. Так рассказывал отец.

– Откуда Грегори это знает? – вдруг вышел из себя Фенрис.

– Изучал архивы, читал старые рапорты, искал информацию об ищейках, которые выходили из-под контроля и пропадали. Искал причины, а заодно и способы покинуть Башню…

Голову Фенриса пронзила сильная боль. Он прижал к вискам ладони и с силой надавил, пытаясь остановить это. В ушах зазвенело. Он зажмурился и согнулся, не справляясь с болью. В голове закружились обрывки лиц и воспоминаний, мест и событий, которые он не помнил ранее. Всё смешивалось в мутный, болезненный, бесполезный раствор прошлого, которого ему не расшифровать.

Лайя подскочила к нему, приложила ладони к его рукам и зашептала исцеляющее заклинание. Приятное тепло стало разливаться, унося волнами боль, заменяя восхитительным чувством пустоты. Бессвязные обрывки памяти окончательно ушли, принося покой. Но покой недолго царил в его душе, вернулась правда.

– Ты знала и молчала про нашу связь? – спросил он, когда снова смог говорить.

– Фенрис, последний раз, когда я видела ковен в сборе, мне было пять, а родителей – в семь. Некому мне было рассказать такое. Мама мне книг даже по заклинаниям не оставила, а сама я ничего не искала, я – не Лукас. Всё, что я умела, это только подсмотренное в далеком детстве. Первые мои настоящие книги по колдовству мне принес ты. Так откуда мне было знать?

– Но ты сразу поверила Лукасу, как только он обмолвился о союзе мага и ведьмы.

– Потому что это похоже на правду.

Холодная нерадостная улыбка тронула его губы, глаза не скрывали разочарование.

– Всё ненастоящее. Мы с тобой, – ровным голосом произнес он. – Побочный эффект магии.

Лайя обняла его за талию.

– Не смей так говорить. Я люблю тебя, Фенрис, по-настоящему. Не из-за какой-то там магической связи. Возможно, наше притяжение сработало, и мы оказались в одном месте и в одно время, а может, это была судьба или чей-то хитрый замысел. Но когда я впервые встретила тебя, то убежала, испугавшись, и там, на поляне, я бросила тебя умирать. Только нужда в монетах вернула меня. Не было никакого волшебства и магического эффекта. Не было любви с первого взгляда. Если бы не Тэруми, мы бы просто продолжили своё существование по отдельности. Но я тебе, кажется, всё это уже говорила.

– Звучит так себе, – недовольно проворчал он.

– Как есть, – нежно улыбнулась Лайя, – тебе даже не помогло бы то, что ты эльф. А я ведь всю жизнь о них мечтала.

– Я понял уже, прекращай, – голос стал живее, появилась слабая улыбка.

– И потом ты так злил меня, что хотелось убить, – продолжила она. – Неблагодарный, несносный…

– Я же просил прекратить!

– Не так просишь…

Он наклонился и поцеловал.

Нежные прикосновения, вкус её губ, ласка языка и слово «люблю», которое срывалось лишь для неё, и стало неважно, почему они вместе, лишь бы это никогда не заканчивалось.

Когда вдалеке, наконец-то, показались стены города, все облегченно выдохнули и радостно ускорили шаг. Остановились на краю леса, оставаясь в тени деревьев.

– Там есть еда, – мечтательно сказал Лукас, – дядя Мирк так вкусно готовит…

– Там есть нормальная одежда, – так же мечтательно произнес Чонсок.

– А мне и эта на тебе нравится, – прошептала Тэруми и, пользуясь моментом, что все рассматривают городские стены, провела рукой вдоль позвоночника Чона, спускаясь от шеи к пояснице.

– Да, я тоже оценила, – не удержалась Лайя.

– Я всё слышу, – незлобно проворчал эльф, девушка засмеялась. Фенрис задумчиво продолжал смотреть на ворота. – Как попадем внутрь? Все посты наверняка предупреждены, тайных ходов я тут не знаю.

– Если в Налии я жила, как принцесса в замке, то Трекания – это мой город, – загадочно произнесла Лайя. – Дождемся темноты, и я проведу вас.

– Как много ещё у тебя сюрпризов? – удивился Фенрис, смотря на неё.

– Эльфы живут долго, мне нужно соответствовать, чтобы не надоесть тебе, – повернулась она к нему.

– Не думаю, что это когда-то произойдет. – Он обнял её за талию, притягивая к себе.

Лайя посмотрела в его глаза и утонула в этом океане.

– Кхм-кхм, – привлекла внимание Тэруми. – А можно себя контролировать и не забывать, что вы не одни? Тут есть и дети, как бы…

– Это ты о себе? – подтрунила над ней Лайя. – Интересно, тебе двадцать два-то есть?

Тэруми польщено улыбнулась и промолчала. Теперь Лайе стало по-настоящему интересно. Она отметила про себя, что надо будет при случае узнать у Чонсока возраст танэри, ведь сама Тэруми вряд ли скажет.

Они расположились недалеко от дороги, но так, чтобы их не было видно другим путникам. До заката времени было ещё много, и Лайя достала гримуар, стала разбирать записи. Фенрис дремал у неё под боком. Тэруми бродила неподалеку. Чонсок сидел в стороне, прислонившись к дереву, и задумчиво жевал травинку. Лукас воспользовался моментом и подсел к Лайе, сразу же утыкаясь в книгу.

– Это похоже на чей-то дневник, – сказал он.

– Я тоже так думаю. Много личных заметок, даже с краю попадались списки покупок, которые обычно составляют, чтобы не забыть чего. Вот, смотри, – девушка перелистнула пару страниц назад и показала. – А тут под списком даже дата указана, смотри… 3.12.

– Мой день рождения, – сказала Тэруми. Лайя и Лукас непонимающе уставились на танэри. Она пояснила. – Я родилась третьего числа последнего месяца года.

– А год? – тут же нашлась Лайя.

– А это секрет! – Тэруми показала язык и продолжила мерить пространство шагами.

– Кто-то в твой день рождения купил, скорее всего, орехи, мед, сахар, муку, кофе… – зачитал Лукас.

– Одобряю, – с уважением в голосе сказала Тэруми, – люблю орехи, да и мед тоже. Вот кофе? Не думала, что иллинуйцы его любят.

– У нас в семье не принято было пить его, хотя мама иногда покупала, – вспомнила Лайя. – У меня кофе ассоциируется с грустью. – Тэруми приподняла одну бровь, словно спрашивая: «Как это?» Лайя пояснила: – Бывали дни, когда мама грустила, тогда она заваривала себе кофе, обнимала кружку руками, садилась на порог дома и задумчиво смотрела вдаль, словно ждала кого-то. Каждый раз, когда я чувствую этот терпкий аромат, я вспоминаю тоску в маминых глазах и не могу воспринимать кофе по-другому.

– Ерунда какая-то, – фыркнула Тэруми. – Доберемся до города, я заварю тебе самый лучший кофе и подарю новые воспоминания! Счастливые, со мной! С эльфом-то такие вряд ли получатся!

– Я всё ещё слышу, – пробурчал эльф, не открывая глаз.

– Ишь какой, всё он слышит! – притворно возмутилась Тэруми. – Чего б не слышать? С такими-то ушами!

Эльф в один прыжок вскочил на ноги. Тэруми среагировала мгновенно, становясь в боевую стойку и доставая кинжалы, в глазах заплясали хитрые огоньки.

– Ты же не дерешься с женщинами, – напомнила она ему.

– Для тебя я сделаю исключение.

Фенрис с грацией хищника медленно наступал на Тэруми, и она довольно улыбалась от предвкушения.

– Оружие-то хоть возьми, – насмешливо бросила она.

– Чтобы тебя одолеть, мне не нужно оружие. Но ты своё оставь. Всё ж преимущество…

Тэруми хмыкнула и спрятала назад кинжалы, дерзко сверкнула глазами. Атаковала танэри первая… Фенрис позволял ей задавать тон сражения, сам не касался её, лишь только блокировал. И это очень злило Тэруми. От улыбки не осталось и следа – лишь злое упорство.

Чонсок стоял возле Лайи и с едва заметным оттенком беспокойства наблюдал за сражением.

– Если Тэ проиграет, даже не представляю, как она это переживет, – тихо сказал он.

– Она никогда не проигрывала? – удивленно спросила девушка, не сводя глаз с боя.