Фенрис стал дежурить первым. Азуры отошли в дальний угол и о чём-то шептались на своём языке. Чонсок сердился и выговаривал Тэмину. Лайя удивленно поглядывала в их сторону. Никогда не видела Чонсока таким. Он так зло сверкал глазами и эмоционально жестикулировал, что на месте Тэмина, она бы точно струхнула. Танэри с серьезным видом слушал друга. Внимательно и спокойно. Невозмутимо.

Азуры были такие разные по телосложению, росту, лицам и характерам. Чонсок по сравнению с Тэмином выглядел могучим воином, но несмотря на всё это, всё равно чувствовалось, что они были наравне. Хрупкость Тэмина компенсировалась внутренней силой, которую он излучал.

Лайя задержала взгляд на юноше. Её каждый раз удивляло, как две крайности могут уживаться в одной личности. Веселый, яркий, жизнерадостный и озорной юноша и хладнокровный, хитрый, расчетливый шпион и убийца. Кто же из них всё-таки настоящий Тэмин?

Чонсок заметил, что Лайя наблюдает за ними, и что-то сердито сказал Тэмину. Тот тоже повернулся и посмотрел на неё, увидев легкое беспокойство в её глазах, улыбнулся краешком губ, словно успокаивая. Воин при виде этого резко одернул того за рукав, возвращая внимание к себе.

Лайя поспешила отвести взгляд, правда, ненадолго. Как ни старалась, глаза всё равно возвращались к азурам. Она догадывалась, что стало причиной ссоры. Инквизиция, преследующая эльфа, – довольно серьезный повод для беспокойства, перекрывающий возможную пользу от присутствия Фенриса в отряде. И, скорее всего, Чонсок боялся, что их жизнь в бо́льшей опасности, чем была до этого.

Когда Чонсок всё сказал, Тэмин положил руку на его плечо и очень быстро заговорил. Лайя видела, как постепенно утихал гнев воина, сменяясь обычным беспокойством. Видимо, танэри нашел нужные аргументы. Девушка счастливо выдохнула, радуясь, что хоть с этой стороны не стоит ждать неприятностей.

***

День в ожидании тянулся долго, и чтобы скоротать время с пользой, Лайя принялась отрабатывать приемы со своими новыми клинками. Тэмин скучающе сидел в стороне, наблюдая, и периодически делал замечания, иногда подходил и корректировал движения.

Когда Чонсок сменил Фенриса на посту, эльф присоединился к Тэмину, стал смотреть на её неуклюжие попытки приноровиться к новому оружию. Лайя почувствовала себя каким-то заезжим артистом, развлекающим мужчин. Это нервировало и мешало сосредоточиться. После очередной ошибки девушка возмущенно фыркнула и убрала клинки.

– Не могу к ним пока приспособиться, – пожаловалась она.

Тэмин удивленно на неё посмотрел:

– Брось, ты учишься быстрее, чем все, кого я когда-либо знал.

Лайе была приятна его похвала, но истинное положение дел понимала: в качестве подстраховки такой вид оружия может быть, а вот на полноценное осваивание уйдут годы… которых у неё нет.

Мысль пришла внезапно. Девушка демонстративно откинула косу за плечи, достала свои кинжалы и покрутила ими в руке. Она любила это оружие, оно было словно создано для неё. Принимая боевую стойку, она хитро улыбнулась и поманила рукой к себе юношу.

– Потанцуешь со мной? – кокетливо сказала Лайя, закусывая губу.

– Разве я могу отказать даме? – принял её игру Тэмин, оружие выбрал такое же, достал кинжалы.

– Только, чур, не поддаваться, – добавила она.

– Как скажешь, – ответил юноша, широко и самоуверенно улыбаясь.

Они кружили, как в танце, стараясь не задеть друг друга, но при этом обезоружить. Несмотря на ограниченность пространства, танэри перемещался так легко и стремительно, что Лайя не успевала заметить и увернуться. Лезвие его оружия раз за разом замирало в миллиметре от её тела, показывая победителя. Если бы бой был настоящим, Лайя умерла уже раз десять. Хотя… если бы бой был настоящим, всё было не так…

Она призвала свою магию и почувствовала знакомое тепло, поднимающееся со стоп наверх по телу, восприятие окружающего мира усилилось и одновременно сузилось, концентрируясь на одном противнике. Редко она использовала такое заклинание – оно отнимало магические силы, а хорошо работало, только когда противник один или два, но не более. Теперь она за секунду видела, куда нацелено оружие, и успевала увернуться, попутно атаковать, всё чаще заставляя танэри защищаться. Тэмин удивился перемене, улыбка слетела с его лица, и он сосредоточился на сражении.

Фенрис с восхищением наблюдал за боем. Прекрасно и смертоносно. Искусство. Он ощутил силу девушки сразу, как только та её применила. Чистый и мощный поток энергии, другой, не такой, как у магов. Интересно, сияют ли сейчас руны на её ногах, как узоры магов во время колдовства? Глаза девушки горели, став ярко-зелеными, выдавая её внутренний огонь, черты лица заострились, губы сложились в тонкую напряженную нить. Ведьма. Красивая и опасная. Сильная и ловкая. Невозможно отвести взгляд.

В какой-то момент, совершив обманный выпад, танэри перекатился и оказался за спиной у девушки, один кинжал застыл у горла, а второй упирался в её живот. Лайя замерла, признавая своё поражение. Взгляд Фенриса задержался на её груди, взволнованно поднимающейся от частого дыхания после физической нагрузки. Азур стоял так близко к ней, что, если бы не кинжалы, всё ещё приставленные к её телу, можно было подумать, что они обнимаются. Эта мысль принесла желание свернуть ему шею.

– Эй! – донесся негромкий голос Чонсока, который быстро к ним приближался. – Вы что тут устроили? – Он переводил злой взгляд с Тэмина на Лайю, которые стояли уже в стороне друг от друга, виновато поглядывая на воина. – За нами охотятся! Сейчас не время тратить силы и магию на игры!

Тэмин удивленно посмотрел на Лайю, а она, в свою очередь, на Чонсока.

– Как ты узнал? Только люди, наделенные магическим талантом, способны почувствовать чужую энергию, – изумленно проговорила она.

– Да тут не надо быть магом, чтобы понять, что только при помощи своих колдовских штучек ты смогла так долго продержаться против него, – раздраженно ответил Чонсок.

– Ты прав, это было глупо, – нашла в себе силы признать Лайя, – я сменю тебя, – и поспешила к выходу, скрываясь от трех пар глаз, что смотрели ей в спину.

Выходили с первыми лучами солнца. Фенрис покинул пещеру последним. Перед тем как он снова надел маску безразличия, Лайя заметила сожаление, на секунду мелькнувшее в его глазах.

Первое время они быстро шли, молча, стараясь не сбивать дыхание и не шуметь. Но вскоре Лайя устала и замедлила шаг. За последние дни она редко была в одиночестве и сейчас радовалась возможности отдалиться. Хотелось побыть наедине с собой. Подумать.

У Тэмина и Чонсока есть цель, известная лишь им, и они так активно к ней идут. Девушка не могла похвастаться тем же. Последние годы её единственная цель – продержаться как можно дольше, перед тем как её снова найдут. Только вот остановки на пути стали всё короче, а странствия всё длиннее. Такие понятия, как дом и семья, уже давно перестали существовать в её действительности. Да и друзей тоже не осталось. Позволить себе с кем-нибудь сблизиться означало бы обречь его на жизнь в скитаниях или на смерть.

Она посмотрела на азуров, идущих рядом, почти плечом к плечу. Будет ли в её жизни когда-нибудь так же? Память услужливо напомнила о доме, который снился ночами, в котором сгорела тогда частичка её души. Сердце мгновенно отозвалось болью и ужасом, предупреждая, какова цена привязанности. Нет, она больше не хочет близких отношений. Если готова полюбить, то должна быть готова и потерять. А она не готова.

Впереди маячила одинокая фигура Фенриса, отвлекая от горестных воспоминаний. Интересно, что заставило его уйти из Инквизиции? И кто та девушка, чей портрет он носит на шее? Если она дорога ему, то почему он сейчас с ними, а не идет к ней? Она попыталась представить эльфа с цветами, идущим к своей возлюбленной, милого и романтичного, но у неё так и не получилось. От нелепости этих мыслей она даже заулыбалась. Если есть судьба и призвание у человека, то его – это охота и сражение. Ему это так подходило, что никем другим он бы не смог родиться. Фенрис бодро и уверенно шел вперед, не оглядываясь на спутников, не беспокоясь, идут ли они за ним. Ему всё равно, что с ними будет? Что будет с ней? И всё же… он вернулся тогда за ней, а мог бы уйти, бросить, как сделали азуры. Вот она бы ушла. Девушка вдруг вспомнила, как необычно звучит её имя его голосом. Лайя…