Только это и помогало держаться.

Всё остальное неважно. Он найдет способ сбежать. Не станут же они его перевозить в империю в бессознательном состоянии всё время? А даже если и станут, он найдет способ вернуться в королевство, не посадит же отец его на цепь?

– Ведьма мертва, – отчитался командиру один из вернувшихся танэри. – Я проверил тело. Признаков жизни не было. Дополнительно пробил сердце оружием.

Ноги у Чонсока подкосились, он упал на колени, в ужасе смотря на танэри. Тот бросил на него мимолетный взгляд и снова устремил взор на командира.

– Танэри Ю-хи Шайн? – спросил командир.

– Мертва. Тело выброшено на берег. Осмотрел. Пробита голова. Согласно инструкции дополнительная процедура умерщвления совершена. Сердце пробил оружием.

Мир завертелся перед глазами, рискуя обрушить на голову небеса.

– Данхне Лим. Прошу извинить, но у нас есть распоряжение Повелителя о транспортировке таким способом, – сообщил подошедший командир и бросил в лицо Чонсока порошок, спасая горящую душу от агонии…

***

Первое, что он увидел, это ярко-красную мозаику на полу. Скрипучий и ненавистный, особенно в такие моменты, голос произнес:

– Назовитесь!

– Фенрис Эарендил.

– Последнее воспоминание.

Он стал копаться в своей памяти, выстраивая последовательность событий. Ненависть и гнев душили его внутри, мешая сконцентрироваться. Эти узоры на полу есть только в одной комнате, и этот голос мог принадлежать только одному человеку. Инквизитору.

Фенрис знал, на что идет, когда выбрал для себя путь кайнарис. Знал, но каждый раз преодолевать этот порог ярости и чувства несправедливости в момент пробуждения становилось всё сложнее. Внутренняя борьба никак не отражалась внешне: за годы службы выдержка почти никогда не подводила.

Не сразу, но всё же сосредоточился. Раз он стоит тут, на коленях перед Инквизитором, то это может означать одно: он вернулся с очередного секретного задания, выполнил его и у него стерли память. Он снова и снова выстраивал хронологию событий, сбивался и начинал сначала. В этот раз получалось дольше, чем обычно. Неужели так много у него забрали времени?

– Десятый день первого месяца зимы. Вы вызвали меня для получения нового задания, – наконец-то вспомнил эльф.

– Хорошо. Можешь возвращаться к себе.

Инквизитор протянул руку для поцелуя. Фенрис слегка склонил голову в знак почтения, но руку проигнорировал. Эту игру они ведут с самой первой встречи, ещё когда нынешний Инквизитор, совсем молодой, заступил на пост, сместив скончавшегося. Это было единственное правило, которое Фенрис упорно игнорировал. Даже если на кону была его жизнь, он не согласился бы выполнить такое требование. Вначале он получал много дисциплинарных наказаний, а потом Инквизитор смирился и перестал реагировать, понимая тщетность угроз и расправ над магом, но руку каждый раз всё равно подавал. Упрямый, как и все предыдущие Инквизиторы в жизни Фенриса.

Он не спеша вышел и направился к себе. Эта часть Башни была закрыта для доступа, поэтому кроме нескольких охранников он никого не встретил. Зайдя в свою комнату, он осмотрелся. Его вещи были положены по-другому. Он обошел всё пространство. Всё вроде на месте, но не так. Словно его комнату обыскивали и что-то искали. Проходя мимо зеркала, он обратил на себя внимание. Такая странная одежда на нем, явно сшитая не в Башне. Дырки и разрезы на ткани штанов говорили о том, что в него стреляли из лука, но он не чувствовал никакого дискомфорта. Может это не его штаны? Ладно, он подумает об этом позже.

Волосы так сильно отросли. Сколько же его не было? Сколько месяцев забрал у него этот мерзкий старикан? Фенрис выдохнул, гася вспышку ярости и успокаивая себя. Когда он поступил на службу к Инквизитору, то осознавал необходимость конфиденциальности некоторых заданий. Осознавал, но всё равно злился. Он вытащил из шкафа ножницы, собираясь отрезать лишнюю длину, а потом вдруг резко передумал. Пусть останется хоть что-то из прошлого, которое он опять забыл.

На кровати лежал меч. Это его оружие? Он взял его в руку, приспосабливаясь к рукояти. Удобно. Он взмахнул пару раз, проверяя сбалансированность и одобрительно кивая самому себе. Где бы он ни приобрел эту штуковину, она ему определённо нравилась. Фенрису была по душе эта сторона политики Башни. Они никогда не уничтожали и не избавлялись ни от чего, что может быть полезным.

Уже в ванной он осмотрел себя и обнаружил новые шрамы, а на ногах множественные, ещё не до конца зажившие, едва различимые рубцы от попадания стрел. Значит, штаны всё же его. Он набрал в ванну воды и долго лежал. Голова была всё ещё как в тумане, ясность мысли была неполной. Первое время такой побочный эффект будет присутствовать. Фенрис решил больше не мучить себя и оставил вопросы на потом.

Мантия, идеально сидящая по размеру, аккуратно причёсанные волосы, непроницаемый взгляд холодных глаз, бесстрастное лицо. В зеркале на него смотрел привычный он.

Фенрис уверенным и спокойным шагом прогуливался по родной Башне, собираясь выйти в сад. Обычно он не любил покидать свою комнату, но сегодня ему там не сиделось. Стены давили. По дороге он наткнулся на нескольких своих коллег-ищеек. Они не смотрели на него, специально отводя взгляд. Он привык уже. Так было всегда.

Знакомый силуэт показался вдали. Он узнал в одном из непринужденно болтающих между собой солдат своего человека, Грегори. При виде него лицо у солдата побледнело, словно ему стало резко плохо, а в глазах промелькнуло непонятное выражение.

Цепкий взгляд холодных глаз мага внимательно изучал смену эмоций на лице солдата. Довольно странная реакция на возвращение своего командира. Грегори отдал ему честь и сказал глухим сдавленным голосом:

– С возвращением, сэр.

г. Кейм, империя Азуриан, три года назад…

Мышцы едва ощутимо, но настойчиво ныли, предвкушая физическую активность. Чонсок повел плечами и принялся массировать одной рукой свою шею, не сбавляя и без того неспешного шага. Услышав голоса, он чуть задержался за поворотом, желая узнать, что говорят. Ему нравилось незаметно касаться жизни обычных людей, так можно было понять мир его подданных.

— Ю-хи Шайн, с каких пор командиров ставят у двери обычным сторожем?

— Не умничай, — недовольно произнес женский голос. — Дэкстор типа разбирался: кого поймал, того и отправил вместо тебя постоять. Он, кстати, вызывает тебя к себе.

— Зачем?

— Ты точно хочешь, чтобы я сказала это вслух? — ехидно произнесла Ю-хи Шайн.

Раздался тихий счастливый смех.

— Тэруми, не надо такого лица. Я недолго.

— Да уж постарайся, — голос сочился сарказмом.

— Не злись, охрана данхне — плевое дело. Он особо проблем не доставляет. У него всё по расписанию. Мне иногда кажется, что и секс тоже… — последнее было сказано так тихо, что Чонсок невольно подался вперед, рискуя выдать своё местоположение.

— Избавь меня от подробностей.

Снова раздался тихий смех.

— Не бойся, сейчас он будет только тренироваться, девицы если и ходят, то позже, когда он идет в ванную…

— Иди уже, и чтобы до времени окончания тренировки была здесь.

— Тело у данхне что надо, ещё будешь благодарить, если увидишь…

— Ты подсматривала за данхне? — недоумение отчетливо прорезалось в голосе.

— Тише ты… Есть же на что посмотреть…

— Слушай, вали, а? У меня ещё куча дел!

— Что может быть важнее данхне?

— Не поверишь, миллионы вещей. А теперь вали!

Шаги ушедшей были почти не слышны. Чонсок выждал нужное время и уже решил выйти, как услышал раздраженный выдох приставленной к его охране танэри. Внутри шевельнулась злость. Хороша армия, где охрану доверяют кому попало. Дэкстор заменил его человека без согласования. И часто так бывало? Судя по разговору, случалось. Похоже, тайри забылся. Глава танэри или нет, но за такое неуважение придется заплатить. И эта танэри, что, очевидно, любовница Дэкстора, смела подсматривать за ним? Смела говорить в таком тоне? К Ю-хи Шайн тоже возникали вопросы. Последняя фраза сказана с таким пренебрежением…