И, как и бывало порой, Лайе снова стало тесно в стенах дома. Жгучее желание бежать… долго… пока есть силы… пока бьется сердце… пока существует магия в её крови… овладело разумом, убирая здравый смысл. Бежать. К нему. Ведь он совсем рядом. Нужно лишь пересечь Гиблый лес. Рядом. Но бесконечно далеко.

Лайя быстро натянула сапоги, схватила куртку, лук и стрелы и помчалась прочь. Нет. Не в Илану. А в место, которое почему-то напоминало ей о нем.

Лесное озеро встретило её привычной тишиной. Монстры с наступлением холодов стали вести себя спокойнее, поэтому ничего не нарушало красоты окружающего мира. Луна и звезды отражались в темной глади воды, что ещё не покрылась коркой льда, заставляя душу волноваться от двух таких противоречивых чувств: восхищения и невыносимой тоски.

Лайя села у кромки воды, вытянула ноги и спрятала руки в пушистые ледяные сугробы. В памяти возникла картина, которую она когда-то нарисовала, которая отражала всю суть одиночества: Фенрис сидит на берегу и задумчиво смотрит вдаль.

Со всеми, но один.

Снова один.

Не уберегла…

Где-то ярко вспыхнула и погасла звезда.

— Ты не один, пока на небе так ярко горят звезды, — прошептала Лайя.

Слеза скатилась по щеке.

г. Кейм, империя Азуриан

Жизнь, загнанная в рамки жесткого, плотного расписания, стала гораздо легче. Мысли, что убивали душу день за днем, были насильно изгнаны новыми знаниями. Странствие по Иллинуе наглядно показало, как много в его навыках было пробелов, как не готов он к настоящему бою, к самостоятельному перемещению, как нужен кто-то, кто прикроет… И вот, сейчас, когда некому, когда не хочется больше ничьей защиты… когда вообще ничего не хочется…

Чонсок шумно выдохнул и спрятал поджидающее его всегда отчаяние подальше. Не нужно омрачать счастливые минуты его иллюзий. Где-то внизу на большой площади заканчивали тренировку танэри империи. Его самый любимый и необходимый пункт в ежедневном расписании. Дальше шла собственная тренировка. Потом обучение у мастера Чин Хо, человека, который руководил обучением танэри.

Навыки, которые Чонсок старался развить, вызывали недовольство у отца, но негласное одобрение самого мастера. Чонсок хотел уметь ориентироваться на местности и выслеживать так же, как и шпионы. Хотел он и выработать у себя иммунитет к ядам, но здесь мастер Чин Хо был не преклонен: это стоило развивать с детства, сейчас подобное чревато негативными последствиями.

После шли несколько часов изучения всего, что касалось королевства, а также соседних стран. Свои пробелы знаний о внешнем мире нужно было устранить.

Потом уже всё, что касалось непосредственного текущего и будущего правления страной.

Вечером, если оставались силы, Чонсок брал лошадь и мчался прочь от дворца, от своей участи, от своей действительности… Не было никакой цели… было лишь желание раствориться, стать ветром…

Против некоторых пунктов в расписании Повелитель возражал, но открыто не запрещал, довольствуясь тем, что сын наконец-то перестал вести затворническую жизнь и снова окунулся в дела страны.

Прежний надзор вновь сменился ненавязчивой охраной, чему данхне был несказанно рад. Его сопровождали только до места, где он наблюдал за танэри, и оставляли наедине. А ещё на вечерней прогулке, но и то держались на почтительном расстоянии.

Была у Чонсока ещё одна очень занимательная мысль, которую он планировал воплотить в жизнь. Но с реализацией пока не спешил, хотел сначала добиться от себя запланированных результатов.

Тренировка танэри закончилась, и облаченные в черное фигуры скрылись за массивными воротами, — значит, пора возвращаться. Данхне с сожалением ещё раз бросил взгляд на площадку и решительно направился к дворцу. Уже подходя ближе, он отметил увеличенное количество охраны. В Кейм прибыли гости? Почему он не знает? Расписание отца ему известно, и в нем не отмечено никаких встреч. Что-то незапланированное? Но в империи такое невозможно: все гости строго и заблаговременно согласовываются. Интрига отозвалась интересом. Это что-то новенькое или он раньше не придавал подобному внимание?

Во дворце он отпустил своё сопровождение, но вместо тренировочного зала отправился в главное крыло, где принимают иностранных гостей. Охраны там было больше, чем обычно, но не больше, чем в других коридорах. Чтобы не терять время на догадки, Чонсок решил спросить у отца лично. Судя по времени, Повелитель должен быть в кабинете.

Знакомое и не очень любимое крыло, где большую часть времени проводил Повелитель Азуриана, встретило его усиленной охраной. Танэри и гвардейцы… Чонсок терялся в догадках, но упорно шел дальше. Возле самых дверей в кабинет отца стояло несколько человек в длинных темно-синих мантиях. Данхне замер, сердце застучало чаще… Маги королевства? Здесь кто-то из Иллинуи? Один из сопровождающих таинственного гостя был с серебристыми волосами.

— Не может быть… — сдавленно прошептал Чонсок и неуверенно сделал несколько шагов навстречу. Но чем ближе подходил, тем больше было сомнений в собственном рассудке, и чем меньше шансов на ошибку. Он видел… — Фенрис… — выдохнул его имя данхне и побежал.

Браслеты магов стали посохами, и лишь Фенрис остался стоять ровно и невозмутимо, хотя линии на его руке вспыхнули ярче, а глаза замерли на потенциальной угрозе, приковывая ледяным предупреждением. Гвардейцы и танэри поспешили заслонить данхне.

— Отставить! — скомандовал Чонсок. — Пропустите!

Гвардейцы и танэри непонимающе переглянулись, но нехотя отступили, оружие не прятали. Фенрис чуть повернул голову, мимолетно бросая взгляд на других магов — они убрали посохи и вернулись на прежнее место, лишь глазами следя за приближением взволнованного азура.

— Фенрис… — повторил Чонсок, останавливаясь недалеко от эльфа. — Ты жив… Невероятно… Они пощадили тебя…

Недоумение лишь на доли секунды промелькнуло во взгляде эльфа, но сразу же сменилось холодной отстраненностью.

— Я вас знаю? — спокойно спросил Фенрис.

Чонсок жадно всматривался в острые черты лица кайнарис и не мог поверить в реальность происходящего. Он, Фенрис, стоит, здесь и сейчас, как живое напоминание, что всё, что было, было по-настоящему. Что в его, Чонсока, жизни была Тэруми, ведь этот эльф был частью их пути, их надежды… Так много всего хотелось спросить, вспомнить, заново пережить с человеком, что был какое-то время его прошлым… самым лучшим прошлым.

Хотел спросить, но не мог… Это больше не тот Фенрис, что смеялся с ним над шутками Тэруми, что дрался рядом, что мечтал и планировал, что вел за собой…

— Ты не помнишь… — горько прошептал Чонсок дрогнувшим голосом, чувствуя, как от охватившей душевной боли становится труднее дышать. — Ты ничего не помнишь… даже её…

Что-то ответить эльф не успел. Дверь открылась, и вышел пожилой мужчина. Длинное черное одеяние, похожее на мантию магов, с левой стороны было украшено золотистой вышивкой: четыре горизонтальные полосы располагались внутри круга, а сверху круга установлена корона. Чонсок после возвращения изучал символику и структуру Башни королевства, поэтому точно знал, что этот знак обозначает. Четыре линии — четыре стихии магии, круг, обозначающий самую сильную и редкую магию — магию духа, и корона, как символ Инквизитора, человека, который служит во благо остальных и стоит на защите всего королевства и Короля. У кайнарис и ищеек вместо короны над кругом и линиями были вышиты перекрещенные мечи, как символ силы и опоры Инквизитора. И у всех без исключения магов на плече было выжжено простое клеймо Башни: четыре стихии, окольцованные магией духа.

— Данхне Лим, — поприветствовал его Инквизитор.

Слова, сказанные довольно вежливым и почтительным тоном, показались Чонсоку пощечиной. Этот человек отдал приказ… из-за него… Если бы его люди не помогли… их бы не нашли… Всё было бы по-другому… В этот момент данхне ненавидел Инквизитора даже сильнее, чем собственного отца.