Она упала на землю и стала трястись от нового приступа смеха. У Чонсока аж слезы на глазах проступили, он старался успокоиться, но ничего не выходило, смех снова и снова душил его.

Лайя вскочила, собираясь спрятаться от позора, но Фенрис с улыбкой потянул её обратно. Она уткнулась ему в грудь, тихо бормоча:

– Прости…

Он обнял её, поцеловал в висок и замер, молча улыбаясь, смотря на веселившихся азуров.

Когда приступ веселья прошел, они отправились дальше, втайне надеясь, что мертвый лес скоро закончится.

– Кстати, про эльфов, – подала голос Тэруми. – Угрюмый, а почему твоя магия, как у людей, а не у эльфов? – Лайя и Чонсок вопросительно посмотрели на неё не понимая. Тэруми решила пояснить: – Лукас как-то рассказывал об особенностях и различиях, но потом забылось. А сегодня увидела на эльфе, что нас встретил у стены, и вспомнила.

– Ты про линии на теле той иллюзии? – уточнил Фенрис.

– Да. У магов-эльфов линии проявляются по всему телу, а не только на руке, как у людей. Почему у тебя не так? К слову, у Иримэ тоже не было такого. Вы какие-то особенные эльфы? Или всё-таки полукровки?

Все с интересом ждали ответа, и Фенрис нехотя заговорил:

– Полукровки живут столько же, сколько и обычные люди с даром. Наш же возраст с Иримэ гораздо старше любого из долгожителей.

– Это сколько? – сразу же заинтересовалась Тэруми.

Фенрис проигнорировал её вопрос и продолжил:

– А насчет различия в проявлениях. Не знаю. Это тонкие материи, можно лишь предположить. Отсутствие возможности быть причастным к эльфийским святыням. Ритуал Башни при создании посоха. Стирание памяти… Что угодно из этого. Или всё вместе…

– Тот эльф назвал тебя Магистром. Если я правильно помню, то Магистр – это эльф, который наделен всеми знаниями своего народа. Могущественнее никого нет. Стать Магистром можно только после того, как предыдущий умрет.

– Откуда такие познания?! – изумленно воскликнула Лайя, смотря на Тэруми.

– Пока ты с кайми бегала, меня Лукас подобной ерундой сутками напролет пичкал, – утомленно сказала азурианка. – У меня сейчас не голова, а какая-то библиотека! Я теперь знаю про всё на свете.

– Что ж ты раньше не говорила, что тебе интересны заумные разговоры, – ревниво заметил Чонсок, хмурясь.

– Амэнэ, поверь, мы с тобой найдем занятие гораздо интереснее, чем изучать уклад жизни эльфов, – иронично сказала Тэруми и вдруг смутилась, вспоминая о свидетелях.

Рука Чонсока собственническим жестом скользнула на её талию, там и осталась. Тэруми сначала хотела отстраниться, не желая открыто проявлять нежность, а потом пересилила себя и постаралась расслабиться.

– Так что там с Магистром? – напомнила эльфу она. – Привратник словно узнал тебя. Да и ты принял как должное.

– А у меня был выбор? – в голосе проскочило раздражение. Он уже начал утомляться от повышенного внимания к себе и вопросам, которые заставляли его копаться в себе и прошлом. – Он почему-то принял меня за Магистра. Да хоть за Верховную жрицу. Это имело для него значение, я подыграл. Мы смогли провести Чона.

Чувствуя, что ещё немного и Фенрис окончательно разозлится, Тэруми больше ничего не спрашивала, молча шла вперед, безучастно разглядывая мрачный пейзаж. Зато вопросы были у Чонсока. Он наклонился к её уху и тихо спросил:

– Ты так и не рассказала, зачем с вами жил Лукас, ну кроме задушевных и просветительских бесед…

– Спроси у Лайи.

– А я хочу послушать тебя…

– Амэнэ… – Она повернула к нему голову, принимая невинный вид и хлопая ресницами.

Он вдруг обхватил её, впиваясь в губы жарким поцелуем. Тэруми сначала уперлась в его грудь руками, желая образумить и напомнить, что сейчас не время для поцелуев, но потом его страсть зажгла такую же в ответ. Она не заметила, как перестала думать о чем-нибудь, кроме его губ и его рук. Она прильнула к нему всем телом, запуская пальцы в его волосы и податливо подставляя губы под поцелуи.

Чонсок пришел в себя первый. Темные от желания глаза с любовью смотрели на неё, лаская взглядом.

– Это так… странно… – проговорила она, нежно касаясь его волос. – Ты здесь, со мной, вот так открыто целуешь меня…

– Ты себе не представляешь, сколько раз я хотел так сделать во дворце, при всех…

– Думаю, мне бы твоя шалость стоила бы жизни, – тихо проговорила Тэруми, улыбаясь. – Но знаешь что? – Она встала на носочки, чтобы дотянуться до его губ, и прошептала, сопровождая каждое слово поцелуем: – Не… думаю… что… я… бы… пожалела…

– Тэ… Чон… – позвала их издалека Лайя, поторапливая.

Чонсок взял руку Тэруми в свою, сплел их пальцы и повел за собой, продолжая счастливо улыбаться.

Полоса мертвого леса закончилась под конец второго дня. Перед ними предстало поле почти до пояса заросшее дикой травой. А где-то далеко впереди, маленькой точкой на горизонте, виднелись очертания каменных стен. Обводя глазами очевидное запустение такой большой территории, Тэруми высказала мысли всех:

– Поселений и маленьких городков ждать, видимо, не стоит. Надеюсь, та точка вдалеке это Изима. Ну или что там от неё осталось.

Лайе стало жутко.

– Эта часть королевства не может быть пустующей, – уговаривая в первую очередь саму себя, тихо заговорила Лайя. – Здесь же жили люди, эльфы, сюда пришли маги. Просто место у мертвого леса заброшено. Сельскохозяйственные угодья вполне могут располагаться дальше. У нас же тоже близ Гиблого леса и Полосы отчуждения поля не засеивают, да и лес не вырубают.

– Как скажешь, ведьмочка, – неосознанно поправляя пояс с оружием, проговорила Тэруми. – Как скажешь…

Ветер донес приторный, выворачивающий наизнанку запах. Кто хоть раз сталкивался с подобным, вряд ли мог потом с чем-нибудь другим спутать. И можно было обойти, но они не сговариваясь, словно зачарованные, отправились к источнику.

Тэруми первой обнаружила тела и, спрятав нос в платке, стала осматривать.

– Судя по состоянию тел, не больше пары недель как умерли, – проговорила она сквозь плотно сжатые зубы, стараясь не делать лишнего вздоха.

Подошедшая Лайя ойкнула и зажала рот и нос рукой, пытаясь уменьшить тошнотворный запах разложений. На примятой траве лежало трое людей. Мужчина и женщина перед смертью явно обнимали друг друга. Рядом с ними с зажатым посохом в руке лежал ещё один мужчина. Все трое были ищейками, о чем красноречиво говорила форма Инквизиции.

Фенрис, в отличие от спутников, не испытывал дискомфорта, его, казалось, вообще ничего не беспокоило. Лицо было непроницаемой маской. Он присел рядом, осторожно перевернул тела, ища причину смерти.

– Не вижу никаких ран, – сказала Тэруми, помогая осматривать мертвых.

– Я знал их, – отрешенно проговорил Фенрис. Его взгляд застыл на браслете на женской руке. – Они, скорее всего, сбежали в тот же день, что и я. Только сразу подались за Полосу отчуждения.

– Что за существо могло убить трех магов и не оставить следов? – в ужасе проговорил Чонсок.

– Трех боевых магов, ищеек Инквизиции, – безэмоционально дополнил его Фенрис. – Нет таких монстров. Эти двое даже не успели преобразовать браслет в посох.

Он забрал их браслеты и подобрал посох, отправился дальше. Лайя нагнала его и взяла за руку.

– В этом нет твоей вины, – тихо сказала она.

– Я знаю, – ответил он, смотря куда-то вперед. – Это был их выбор. Они сами решили сбежать. Сами выбрали это место. Их финал – не моя вина.

И хоть Фенрис выглядел безразличным, а голос его звучал ровно, она знала, что он и сам не верит в то, что говорит. Он винил себя. Его действия послужили началом. Она сильнее сжала его руку, ему пришлось повернуть в её сторону голову.

– Я люблю тебя, – прошептала она, умещая в три слова так много всего, что было сейчас на её душе.

Он приподнял уголок губ в слабой улыбке и снова стал смотреть вперед. Ещё два тела они нашли через час пути. Покойные были чуть в стороне. И так же не было видимых следов повреждений. Ни крови. Ни ссадин. Ищейка и лекарь, мужчина и женщина, судя по состоянию тел сбежали в то же время, что и остальные маги Башни.