И следом потекли мысли… Даже если разлюбишь мужчину, разве можно бросить собственного ребенка? Или это по принципу, который озвучил Лукас? Она, Тэруми, азурианка, магией обладать не может, поэтому приравнивается к сыну, которого можно выбросить-отдать другим людям? Так было? А ребёнок от мага наделен даром, поэтому можно оставить при себе?

Всплыли все мимолетные упоминания о детстве Лайи и о том, какое это было счастливое время с любящими родителями… с нежной и ласковой матерью…

С равнодушием отца Тэруми давно смирилась, но смириться с пренебрежением матери… Внутри стало разрастаться отвращение, такое, какое было, когда она смотрела на заплаканное лицо жалкого, слабого человека, который почему-то звался её отцом. Отвращение к себе. Она никому не нужный выброшенный мусор. В глазах стало невыносимо печь, а потом полились слёзы. Тэруми глубоко вздохнула, сдерживая порывы всхлипнуть. Быстро стерла слёзы со щек. Обернулась. На неё смотрела растерянная Лайя. Сестра? Губы тронула ироничная ухмылка. Любимая дочь её матери…

Тэруми рванула свой амулет, а потом схватила со стола проклятую книгу, о существовании которой лучше бы никогда не знала, и бросила всё в камин. Огонь объял камень, ярко вспыхнул исками и сразу же погас, а после занялся кожаным переплетом чужого дневника.

Лайя бросилась к камину, собираясь достать книгу. Тэруми предвидела это и с силой отшвырнула рыжую ведьму.

– Клянусь, я убью тебя, если ты приблизишься к огню, – холодно предупредила Тэруми, выхватывая оружие.

– Какого черта ты творишь?! – закричала Лайя. – Это всё, что осталось от моей матери!

– Да, – с садистским наслаждением произнесла Тэруми, – и оно сейчас сгорит, как наверняка сгорела её жалкая жизнь!

– Заткнись! – Лайя бросилась к Тэруми, но Фенрис вовремя перехватил её и рванул на себя, спасая от смертельного удара танэри. Последующие её попытки добраться до камина он предотвращал, насильно удерживая рядом.

– Тэруми! Прекрати! – строго сказал Чонсок, медленно приподнимая руки и опуская, прося её успокоиться.

– Не указывай мне! – вспылила Тэруми.

– Тэруми, – уже мягче произнес Чонсок, подходя ближе, – можно просто поговорить, отдай оружие.

– Черта с два! О чем можно говорить? О чем?! Я всю жизнь думала, что моя мать… что она… а… на самом деле… Не подходи ко мне! – закричала она, видя, что Чонсок делает к ней шаги. И крепче перехватила оружие, показывая, что будет, если он сунется ближе.

Чонсок не обратил на её видимую угрозу никакого внимания. Он смотрел лишь в глаза, в которых за холодной яростью плескалось отчаяние. Он видел, как любимая погружается в чёрную бездну боли, и не мог оставить её там одну.

– Не подходи! – снова предупредила она.

Он закрыл обзор на Лайю и Фенриса, вырастая перед Тэруми и смотря с любовью, не смея обижать жалостью.

– Я не стану мешать. Пусть горит… – тихо сказал он. – Я просто хочу побыть рядом с тобой, если позволишь…

Он притянул к себе и прижал, укрывая в надежный кокон объятий. Оружие выпало из рук Тэруми, она вцепилась в одежду Чона, словно это единственное, что могло сейчас удержать её на этой земле.

– Забери меня отсюда, – тихо попросила она, чувствуя, что сейчас упадет и больше не сможет подняться.

Чонсок приподнял её, крепко перехватывая за бедра, чтобы она могла удобнее устроиться. Тэруми обняла его ногами и прижалась всем телом, обвивая шею руками и пряча лицо на его плече.

– Не отпускай… – прошептала она, как мольбу… Ведь если отпустит, то она просто умрет…

– Никогда… – прошептал он, сильнее прижимая к себе и унося прочь из этого дома.

Ароматный запах доносился и до второго этажа. Лайя, которая смогла заснуть только под утро, с трудом приоткрыла глаза и стала осматриваться. У себя в комнате? Как попала сюда? Она же ждала возвращения Тэруми и Чонсока внизу… Причина её нахождения здесь смотрела на неё спокойствием синевы глаз.

– Тэруми?! – вскочила Лайя, вспоминая.

– Вернулась два часа назад, – сказал Фенрис.

Лайя рванула из комнаты, не беспокоясь, одета или нет. Быстро сбежала вниз, перепрыгивая через ступеньки, и замерла. Тэруми раскладывала кашу по тарелкам, а Чонсок помогал расставлять. Это так резонировало с тем, что произошло вчера, что Лайя разом ощутила груз выматывающих душу переживаний, которые терзали до этого. Ноги подкосились, и она устало опустилась на пол.

– Ты где была? – тихо спросила Лайя.

Тэруми скользнула осуждающим взглядом по ней и нахмурилась.

– Во-первых, где надо, там и была. Буду я ещё перед малявками отчитываться. Во-вторых, вернись в комнату и оденься, нечего сверкать голыми ногами перед чужим мужчиной.

Лайя всматривалась в неё и пыталась определить: злится или нет? Вроде же шутит… И как теперь себя вести… Это так странно… Сестра?

– Скажешь это вслух и больше меня никогда не увидишь, – предупредила Тэруми, догадываясь об одолевавших Лайю мыслях.

– Много чести, – показательно фыркнула Лайя, испытав в душе волну облегчения, что им не придется обсуждать непростое прошлое и искать там родственную любовь.

Тэруми указала зажатой в руке ложкой на лестницу, намекая, что нужно вернуться и одеться. Лайя посмотрела на свой вид и ойкнула. То-то Чонсок старательно отводит глаза. Лайя потянула короткую рубашку вниз, словно это могло прикрыть её бедра, и побежала наверх.

Завтракали в молчании. Лайя и Тэруми вели себя сдержанно и всячески старались избегать друг друга. Чонсок и Фенрис – настороженно, нужно было быть готовыми на случай, если их эмоциональные спутницы выкинут что-нибудь травмоопасное.

– Чонсок – данхне, – сказала вдруг Тэруми, вот так просто между одной порцией еды и другой.

Фенрис от неожиданности уронил ложку, а потом тихо рассмеялся.

– Нам конец, – просто и весьма серьёзно проговорил он, когда приступ иронии прошёл.

– Кто такой данхне? – Лайя не понимала, что происходит, но смотря на реакцию Фенриса, начинала нервничать.

– Сын Повелителя, – тем же тоном, но с усмешкой, ответил эльф. Предвкушая вопрос, он сразу добавил: – Да, того самого, правителя империи Азуриан. Если переводить на нашу систему управления, то данхне – это наследный принц. К слову, ещё и единственный. У Повелителя Азуриана только один сын.

Теперь ложку выронила и Лайя. Она в ужасе уставилась на воина, что сидел напротив неё, потом перевела взгляд на делающую вид, что её здесь ничего не касается, Тэруми.

– Ты не могла выбрать кого-нибудь поскромнее?! – когда до неё дошло, возмутилась Лайя и стукнула по столу. – Сын Повелителя? Серьёзно?

– Ты, я тоже смотрю, не в селянина влюбилась, а да и не в простую ищейку, а в кайнариса, в любимчика Инквизитора! – огрызнулась Тэруми.

– Но ка-а-а-ак?! – недоумевала Лайя. – Как такое возможно?!

– Тебя что конкретно интересует? – ехидно спросила Тэруми. – Как встретились? Как влюбились? Как поцеловались?

– Не ерничай мне! Из-за тебя нас всех убьют! – сердилась Лайя.

– А из-за тебя нас типа не убьют?!

– Не сравнивай, ты украла принца!

– А ты ведьма!

– Сама ты ведьма!

– Я не ведьма!

– Дамы, – произнес Чонсок, успокаивающим голосом, – а можно потише произносить нежелательную информацию?

Лайя и Тэруми пристыженно замолчали, бросая друг на друга злобные взгляды. Чонсок вдруг улыбнулся.

– Украла принца… – повторил он слова Лайи и засмеялся, сначала тихо, а потом всё громче и громче, до слёз.

– Не смешно, – буркнула Тэруми, а потом не сдержалась и тоже захихикала, настолько забавно это звучало.

Вскоре все затихли, и за столом воцарилась уже менее напряженная обстановка. Допивали чай в тихой задумчивости. Лайя понимала, что невежливо, но не могла отвести глаз от Чонсока. Это же что-то нереальное!.. Она сидит за одним столом с почти коронованной особой! Да что там сидит, она с ним и лежала рядом, и танцевала, и целовала… Последнее сразу вызвало смущение.