Лайя захохотала. Тэруми ласково улыбнулась и отправилась следом. Фенриса заметили уже перед самым домом. Он появился у них на пути внезапно. Почувствовав волны его магии, Лайя не задумываясь, набросила защитный купол на Тэруми, а сама схватилась за оружие, роняя при этом зелья. И только потом Лайя поняла, что он тоже поставил на себя защиту. Когда секунды испуга прошли, сердце радостно встрепенулось, отвечая на охватившую душу эйфорию. Любовь преобразила зеленые глаза ведьмы отраженным там счастьем. Он вспомнил?..

— Черт, угрюмый, умеешь ты эффектно появляться, — выдохнула Тэруми, осторожно наклоняясь, собираясь поставить колбочки на землю.

— Не двигайся, — холодно приказал ей эльф, внимательно следя глазами за обеими.

Не вспомнил. Выследил.

Разочарование, какое испытывала Лайя, смотря на его каменное лицо, сложно было уместить внутри, волны гнева и несправедливости разгоняли кровь и окрашивали щеки румянцем.

— А не то что? Убьешь нас? — выкрикнула Лайя, пытаясь сдержать слезы. — Ну так давай, попробуй! Или ты своих людей ждешь?!

Тэруми в изумлении замерла и мельком бросила взгляд на разгневанную девушку.

— Ведьмочка, ты там полегче с выражениями. Я ещё пожить собиралась.

— Чертова шавка Инквизитора, зачем ты пришел? — снова закричала Лайя и сделала шаг навстречу.

Фенрис снял защиту, чтобы в случае необходимости сразу дать бой. Магические линии на его руке засияли ярче, воздух стал прохладнее и словно заискрил от силы мага.

Смысл действий любимого Лайя понимала, и это гасило все попытки здравого смысла взять верх над эмоциями. Тело мелко затрясло от переполняемого гнева и вспыхнувшей ненависти. Она так устала ждать и надеяться. Она так устала любить. Столько раз она представляла их первую встречу здесь и никогда… никогда та не была в её мечтах вот такой, где он стоит бесчувственным истуканом, ожидающим нападения. Так пусть он уже сделает то, за чем пришел, и всё закончится! И эта пытка надеждой прекратится!

— Драться пришел? Ну так давай! — Она ещё приблизилась. — Я даже не буду сопротивляться! Ты говорил, что у тебя нельзя выиграть! Так вот, я и не пытаюсь! Слышишь меня?! Стреляй! — Она сжала кулаки от ярости. Несмотря на все усилия, слезы побежали по щекам. — А ещё ты говорил, что найдешь способ всё вспомнить! Но ты ведь ни черта так и не вспомнил! Чертов маг! — Она подскочила и ударила его ладонью в грудь, собираясь оттолкнуть, но Фенрис устоял. — Ненавижу тебя! — Она снова ударила. — Ты обманул меня! — И снова… — Ты ведь обещал и обманул! Ты ведь обещал…

Она уткнулась головой ему в грудь и уже открыто заплакала. Фенрис растерянно замер, линии на его руке побледнели. Желание обнять её и утешить сражалось с холодным разумом, шептавшим ему, что она ведьма, враг, что он должен быть осторожен.

— Я так сильно скучала… — прошептала она. — Я так сильно скучала…

Она прижалась к нему всем телом, смыкая руки за его спиной. В этот момент он и очнулся. Осторожно, но решительно отстранился от неё, посох преобразовал в браслет.

— Я действительно ничего не помню, — более хриплым голосом, чем обычно, проговорил Фенрис, смотря на Лайю. — И хочу, чтобы вы рассказали мне…

Лайя развернулась и ушла в дом, напоследок громко хлопнув дверью.

Тэруми, что стояла всё это время в стороне, шумно шмыгнула и приподняла одно плечо, дотягиваясь до своей залитой слезами щеки и стирая влагу. Она бросила сочувствующий взгляд на закрытую дверь, а потом строгий на Фенриса, и сказала ему:

— Можно на ты. Я Тэруми, там Лайя. И давай только без глупостей, маг. Поверь, если ты навредишь ей, то будешь потом раскаиваться об этом всю свою оставшуюся жизнь. Одно хорошо, она у тебя недолгой будет, старый ты, седой…

— Ты мне не нравишься, — ледяным тоном сообщил ей Фенрис и явно собирался продолжить свою мысль, но Тэруми вдруг весело ему подмигнула и сказала:

— Ну вот, а говорил, что ничего не помнишь. Пойдем в дом. У нас скоро ужин.

Фенрис зашел в дом, остановился на пороге и осмотрелся. Лайя, что до этого гневно мерила шагами пространство, плюхнулась за стол, демонстративно отвернулась, изучая стену напротив. Эльф, не дождавшись приглашения, тоже сел за стол, но с противоположной стороны, как можно дальше от ведьмы и как можно ближе к выходу из дома. Лайя при виде этого презрительно цыкнула.

Тэруми окинула обоих взглядом, оценивая степень враждебности каждого. Вроде как убивать никто никого не собирается, всё под контролем, пока… Она поставила зелья на полку в шкафу и отправилась готовить ужин, прекрасно понимая, что ведьмочка вряд ли в состоянии о чем-либо думать.

— Я знаю, что путешествовал с вами, и хотел бы услышать подробности, — подал голос Фенрис.

Он пристально изучал Лайю взглядом. В глазах не было тепла и нежности, лишь интерес. Таким взглядом вполне могли изучать весьма занятный экземпляр. Обида снова окрасила румянцем щеки ведьмы, она задышала чаще. Тэруми видела, что сейчас будет новый всплеск эмоций, и укорила её строгим голосом:

— Лайя!

Лайя резко повернулась в её сторону, зло уставилась в глаза. Тэруми выразительно посмотрела на неё и сердито поджала губы. Всё, что азурианка вкладывала в своё выражение лица, ведьма примерно уловила, поэтому последовал глубокий вдох, а потом её лицо утратило часть эмоций, сделалось более безразличным.

— Я встретила тебя, Чона и Тэ в таверне одного глухого селения где-то с северной стороны Налии, — ровным голосом заговорила Лайя, стараясь смотреть только на свои пальцы, что переплелись в замок. — Там же были и агры. Они решили поразвлечься, меня выбрали своей жертвой…

Тэруми готовила и первое время часто посматривала на Лайю и Фенриса, боясь пропустить какой-нибудь неожиданный опасный момент, а потом расслабилась.

Эльф сидел ровно, практически не шевелясь, внимательно слушал с совершенно беспристрастным лицом. Если его интересовал какой-то момент, то он задавал короткие уточняющие вопросы.

Лайя же свой рассказ строила так, чтобы любые упоминания об отношениях между ними четырьмя были не нужны. По сути, она изложила всё совместно проведенное время в виде сухого доклада с обозначением ключевых событий и позиций. Никаких красок и эмоций. Так отчитываются танэри после задания, а не рассказывают о счастливом, хоть и опасном времени, рядом с любимым.

Тэруми смотрела на них и в душе плакала. Боль Лайи могла представить лишь примерно. Сама она не знала, какой вариант был предпочтительнее. Как сейчас: не видеть Чонсока, но знать, что он где-то там помнит её и любит. Или как у ведьмочки и угрюмого: он рядом, протяни руку и дотронешься, но нельзя, ведь в его сердце больше нет места для неё.

Тэруми накрыла на стол, разложила еду. Фенрис скользнул взглядом на свою порцию.

— Не отравлена! — не удержалась и съязвила Лайя, а потом подошла и демонстративно зачерпнула ложкой из его тарелки, съела и открыла рот, показывая, что проглотила содержимое. — Или дать ещё Тэруми попробовать?

Его нисколько не смутили её слова. Он медленно перевел взгляд на Тэруми. Азурианка засмеялась.

— Нет уж, угрюмый, есть с твоей тарелки я не собираюсь, — всё ещё веселясь, проговорила Тэруми. — А вдруг ведьмочка туда приворотное зелье добавила? — стала глумиться она. — А я планировала ночь по-другому провести.

— Много чести его привораживать, — обиженно выпалила Лайя.

Это заявление привело Тэруми в восторг, она снова засмеялась, а когда смогла успокоиться, пояснила:

— Как будто в прошлое попала. Вы тоже с этого начинали. Сейчас Фенрис должен спросить, а что с ним не так. В ответ ты начнешь его обзывать, он разозлится. Разразится скандал. Не хватает только Чона, чтобы… чтобы…

Дыхание стало сбиваться, Тэруми отвернулась и несколько раз моргнула, стараясь справиться с собой. Не получилось. Она встала и вышла, тихо прикрывая за собой дверь.

Лайя устало закрыла глаза ладонями. Весь гнев и обида, что терзали до этого, погасли. Она должна быть благодарна судьбе за то, что Фенрис всё же нашел её, что сидит здесь и слушает, а не тащит к Инквизитору на костер. Фенрис не виноват, что у него отняли, как и не виноват, что нет способа вспомнить. А она вместо участия и внимания лишь злилась. Стало стыдно за себя.