Внезапно краем глаза он уловил какое-то движение — металлический блик на крыше соседнего дома. Годами отточенные рефлексы сработали мгновенно. Север резко дернулся в сторону, но недостаточно быстро. Острая боль пронзила левое плечо, словно раскаленный прут прошил насквозь.

— Твою мать! — выругался он сквозь зубы, отскакивая в тень здания. Кровь быстро пропитывала рукав пиджака. Прижавшись к стене, он оценил ситуацию. Снайпер выбрал идеальную позицию — хороший обзор, удобный угол для стрельбы, несколько путей отхода. Профессионал.

Северский достал телефон, стараясь двигаться как можно осторожнее. Набрав номер экстренной связи, он четко и быстро доложил ситуацию:

— Майор Следственного комитета Северский Дмитрий Александрович. В меня стреляли, ранение в плечо. Нужна скорая и оперативная группа. Снайпер на крыше дома напротив.

Кровь продолжала течь, пропитывая одежду. Север осторожно отвел руку от раны, чтобы оценить повреждения. Слишком много крови, но, похоже, жизненно важные органы не задеты. Пуля прошла навылет, что в данной ситуации было скорее плюсом.

Вдалеке уже слышался вой сирен — помощь приближалась. Северский продолжал держаться в тени, внимательно следя за крышей. Он понимал, что второго выстрела может и не быть — профессиональные киллеры редко задерживаются на месте преступления. Это было предупреждение, демонстрация силы. И он прекрасно знал, от кого оно исходит.

Через несколько минут двор наполнился светом проблесковых маячков. Машины скорой помощи и полиции окружили территорию. Медики быстро оказали первую помощь, пока оперативники осматривали место происшествия и прочесывали близлежащие здания. Но Север знал — снайпера они не найдут. Слишком профессиональная работа.

Пока врачи обрабатывали рану, он мысленно прокручивал события последних дней. Покушение не было случайным — оно явно связано с его расследованием. Он подобрался слишком близко к истине, и Наум решил продемонстрировать, что может произойти, если не остановиться.

Новость о покушении на сотрудника Следственного комитета мгновенно разлетелась по информационным каналам.

«На сотрудника Следственного комитета совершено покушение, пуля едва не задела сердце!» — кричали заголовки новостных лент. Пресса уже слеталась к месту происшествия, как стервятники, жаждущие сенсации.

Оперативная группа работала методично и тщательно. На крыше нашли гильзу — профессионал допустил ошибку или намеренно оставил след? Баллистическая экспертиза подтвердила то, что Север уже подозревал: пуля была выпущена из той же снайперской винтовки СВДС, что использовалась в предыдущих убийствах.

— Значит, решил поиграть, — пробормотал Северский, рассматривая фотографии с места происшествия. Наум явно демонстрировал свою силу, показывал, что может достать кого угодно и где угодно. Но в его самоуверенности была слабость — он начал делать ошибки.

Следователи опрашивали жильцов соседних домов, но Дмитрий знал, что это пустая трата времени. В такое время все спят, а профессиональный киллер умеет оставаться незаметным. Единственный свидетель — он сам, и именно это делало ситуацию особенно опасной.

Пока криминалисты продолжали работу, Север отошел в сторону и закурил, морщась от боли в простреленном плече. Он понимал, что это покушение — не последнее. Наум не остановится, пока не добьется своего. Но что именно ему нужно? Запугать? Остановить расследование? Или это часть какой-то более сложной игры?

Мысли невольно вернулись к Насте. Знала ли она о готовящемся покушении? Была ли как-то причастна? Эти вопросы терзали его не меньше, чем пулевое ранение. Он вспомнил её последний взгляд при встрече — в нем читалось что-то похожее на предупреждение или страх.

К нему подошел молодой оперативник с папкой материалов. Предварительный отчет о происшествии, показания немногочисленных свидетелей, результаты первичного осмотра места преступления. Ничего существенного, но каждая деталь могла оказаться важной.

— Товарищ майор, может все-таки в больницу? — с беспокойством спросил парень, заметив, как Северский морщится от боли.

— Не сейчас, — отрезал Север. — Лучше скажи, что с камерами наблюдения в районе?

Оказалось, что большинство камер в округе не работало — случайность или заранее спланированная акция? Север склонялся ко второму варианту. Слишком уж профессионально все было организовано.

Ближе к утру оперативная работа на месте происшествия начала сворачиваться. Были собраны все возможные улики, опрошены свидетели, составлены необходимые протоколы. Северский поехал в больницу, боль становилась невыносимой, видимо действие обезболивающего закончилось.

В больнице Северского осмотрели более тщательно. Наложили швы, сделали рентген, настояли на госпитализации. Он отказался — слишком много работы, слишком мало времени. Подписал отказ от госпитализации и уже через час он вернулся к своему дому. Рана болела, но адреналин и профессиональный азарт заглушали физический дискомфорт. Он еще раз окинул взглядом место покушения. Что-то подсказывало ему — это только начало. Наум перешел от угроз к действиям, значит, чувствует, что загнан в угол. А загнанный зверь особенно опасен.

По дороге домой Северский мысленно составлял план действий. Нужно усилить охрану важных свидетелей, проверить все возможные места, где мог скрываться снайпер, установить наблюдение за ключевыми фигурами в окружении Наума. И главное — найти способ защитить Настю, хотя она вряд ли примет его помощь.

В последнее время Северский всё чаще ловил себя на мысли, что за ним следят. Едва уловимое ощущение чужого взгляда преследовало его повсюду. На работе, в машине, даже дома. Он научился жить с этим чувством, но оно никогда не отпускало полностью.

Машина остановилась у его подъезда. Водитель предложил проводить до квартиры, но Север отказался. Он привык полагаться только на себя, особенно теперь, когда не знал, кому можно доверять. Бессонная ночь измотала его не столько физически, сколько морально — мысли о покушении не давали покоя. Последнее, что он ожидал увидеть в этот момент — Настю, сидящую у его двери.

Она подняла заплаканное лицо, когда услышала его шаги. В тусклом свете подъезда её глаза казались огромными и полными тревоги. Настя вскочила, нервно поправляя свой плащ. Было заметно, что она провела здесь немало времени — её обычно безупречная прическа растрепалась, а на щеках размазалась тушь.

Север молча достал ключи и открыл дверь. Его движения были скованными из-за перевязанного плеча, но он старался не подавать виду, что ему больно. Жестом пригласил Настю войти, включил свет в прихожей. Тишина между ними звенела от напряжения.

— В тебя стреляли? — её голос дрожал, когда она осторожно протянула руку к его повязке, но не решилась дотронуться.

— Снайпер, но я жив. Не стоило переживать, — ответил он сухо, отстраняясь от её прикосновения.

Настя закусила губу, сдерживая новые слезы. В её взгляде читалась боль от его отчужденности.

— Север, не стоит сейчас показывать свой дерьмовый характер. Я переживаю и я тебя предупреждала. Наум скорее всего уже в курсе про нас и это предупреждение тебе…

При упоминании имени Наума лицо Северского окаменело. Он прошел вглубь коридора, словно пытаясь увеличить расстояние между ними, но затем резко развернулся:

— Предупреждение для чего? Какая цель?

Настя стояла, обхватив себя руками, будто защищаясь от холода, хотя в квартире было тепло. Её взгляд метался по стенам, не в силах встретиться с его глазами. Она чувствовала эту пропасть между ними — Север, всегда такой страстный и порывистый в их встречах, сейчас казался далеким, как никогда. Не было привычных объятий, не было того магнетического притяжения, которое обычно возникало между ними, стоило им только оказаться рядом.

Воздух в прихожей, казалось, сгустился от невысказанных слов и подавленных эмоций. Каждая секунда молчания только усиливала напряжение между ними. Настя чувствовала, как её сердце колотится где-то в горле, а руки начинают дрожать. Она понимала, что должна что-то сказать, должна объяснить, но слова застревали, превращаясь в горький ком.