Когда он ушел, Настя долго стояла у окна, глядя на вечерний город. Она понимала, что влюбилась — сильно и, возможно, безнадежно. Ведь родители Дмитрия никогда не примут её. Но сердцу не прикажешь, и она ничего не могла с этим поделать.

А наверху, в квартире Северских, разгорался скандал. Елена Марковна отчитывала сына за неподобающее поведение, напоминала о статусе их семьи и о том, что ему нужно думать о будущем. Александр Владиславович молча курил в кабинете, не вмешиваясь в конфликт. Дмитрий же впервые в жизни чувствовал, что готов пойти против воли родителей ради того, что считает правильным.

На следующее утро Настя проснулась с тяжелым чувством. События вчерашнего дня не давали ей покоя. Собираясь в школу, она услышала, как на лестничной площадке раздались знакомые голоса Северских. Елена Марковна громко отчитывала кого-то из работников, которые заносили в квартиру последние предметы мебели. Настя намеренно задержалась дома, дожидаясь, пока все стихнет.

Вечером того же дня в их квартире раздался звонок. На пороге стояла Елена Марковна собственной персоной. Она буквально втолкнула Ольгу Васильевну в квартиру, даже не дожидаясь приглашения.

— Послушайте меня внимательно, — начала она без предисловий. — Я не знаю, на что вы рассчитываете, позволяя вашей дочери крутиться возле моего сына, но это должно прекратиться. Знаю я вашу породу — найти того, кто побогаче и охомутать. Ничего не выйдет, зарубите себе это на носу и вертихвостке вашей скажите!

Ольга Васильевна побледнела, но держалась с достоинством:

— Елена Марковна, дети сами вправе выбирать себе друзей.

— Друзей? — презрительно усмехнулась та. — Вы действительно думаете, что между ними может быть дружба? Дмитрий — будущий юрист из приличной семьи. А кто ваша дочь? Девочка без отца, живущая на пособие…

— Вы ничего не знаете о нас, — тихо, но твердо произнесла Ольга Васильевна. — И я попрошу вас покинуть нашу квартиру.

— О, я знаю достаточно! — воскликнула Елена Марковна. — И меня очень интересует, откуда у вас деньги на эту квартиру? Как вам удается оплачивать все счета? Может быть, есть какой-то тайный благодетель?

Настя, слышавшая весь разговор из своей комнаты, увидела, как мама побелела еще сильнее.

— Это не ваше дело, — отрезала она. — А теперь прошу вас уйти.

Елена Марковна окинула квартиру презрительным взглядом и направилась к выходу. У двери она обернулась:

— Подумайте над моими словами. И держите свою дочь подальше от моего сына. Окрутить своего мальчика я не позволю! Знаю я все ваши уловки — в подоле принести тоже не выйдет!

Последняя фраза Еленой Марковной была брошена специально для Насти.

Когда дверь закрылась, Ольга Васильевна без сил опустилась на стул. Настя выбежала из комнаты и обняла маму:

— Мамочка, не слушай её! Она просто злая и высокомерная!

— Все хорошо, солнышко, — прошептала мама, гладя дочь по волосам. — Все будет хорошо.

Но Настя чувствовала, как дрожат мамины руки, и понимала, что слова Елены Марковны задели что-то глубоко спрятанное, какую-то тайну, о которой она ничего не знала. Что скрывает мама? Откуда действительно берутся деньги на их жизнь? И почему она никогда не говорит об отце?

Несмотря на явное неодобрение семьи Северских, Дмитрий не собирался прекращать общение с Настей. Наоборот, он стал чаще «случайно» сталкиваться с ней в подъезде, придумывая разные поводы: то нужно было одолжить соль, то спросить про ближайшую аптеку, то поинтересоваться расписанием автобусов.

Каждая такая встреча приносила Насте одновременно радость и тревогу. Радость от того, что может видеть Дмитрия, слышать его голос, замечать теплоту в его взгляде. И тревогу — потому что за каждым углом могла появиться Елена Марковна с её презрительным взглядом и язвительными замечаниями.

Однажды Дмитрий подкараулил Настю возле школы. Он стоял, прислонившись к своей машине, и читал какую-то книгу. Увидев выходящую из школьных ворот девушку, просиял улыбкой:

— Подвезти?

— А как же… — начала было Настя, оглядываясь по сторонам.

— Мама на работе до вечера, — подмигнул Дмитрий. — Не переживай.

По дороге домой они говорили обо всем на свете. Дмитрий рассказывал об учебе, о своих планах стать адвокатом, о том, как важно для него помогать людям. Настя слушала, затаив дыхание, поражаясь тому, насколько его взгляды не совпадают с позицией родителей.

— Знаешь, — говорил он, — меня с детства учили, что главное — это статус, положение в обществе, престиж. Но чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, что все это — мишура. Важно то, какой человек внутри, его душа, его стремления.

Их встречи становились все чаще. Они могли часами гулять в парке, говорить о книгах, мечтах, делиться самыми сокровенными мыслями. Дмитрий оказался не только красивым, но и удивительно глубоким человеком. Он умел слушать, понимать, поддерживать.

Баба Клава, наблюдая за развитием их отношений, только качала головой и улыбалась. Однажды она поймала Настю в подъезде:

— Ох, девонька, светишься вся, как солнышко. Влюбилась?

Настя покраснела, но отрицать не стала. Старушка погладила её по щеке:

— Хороший он парень, Дмитрий. Не такой, как его родители. В нем доброты много, человечности. Только тяжело вам придется, голубки мои.

Однажды вечером, когда они сидели на скамейке в парке, Дмитрий неожиданно взял Настю за руку. Её словно током пронзило от этого прикосновения.

— Настя, — тихо сказал он, — я знаю, что мои родители против нашего общения. Знаю, что мама обидела тебя и твою маму. Но я хочу, чтобы ты знала: мне все равно, что они думают. Я вижу тебя — настоящую, искреннюю, светлую. И я…

Он не договорил. В этот момент мимо проходила соседка с верхнего этажа. Увидев их вместе, она многозначительно покачала головой. Настя поспешно отдернула руку.

— Прости, — прошептала она. — Я просто боюсь, что твоей маме доложат…

— Не извиняйся, — твердо сказал Дмитрий. — Пусть говорят что хотят. Я взрослый человек и сам решаю, с кем мне общаться.

Но Настя видела, что ситуация становится все сложнее. Елена Марковна, узнав о том, что сын продолжает встречаться с «этой девчонкой», устроила грандиозный скандал. Она кричала, что он позорит семью, что эта связь ни к чему хорошему не приведет, что Настя наверняка охотится за их деньгами и положением.

Чем больше времени Настя проводила с Дмитрием, тем сильнее становились их чувства. Они научились находить короткие моменты для встреч: пересекались «случайно» в магазине, сталкивались в парке, где Настя якобы готовилась к урокам, а Дмитрий — к семинарам. Каждая такая встреча была как глоток свежего воздуха, как луч солнца в пасмурный день.

Ольга Васильевна видела, как меняется её дочь. Настя словно расцвела, в её глазах появился особый блеск, даже походка стала легче. Мать переживала за дочь, понимая, что эти отношения могут принести ей боль, но не решалась вмешиваться. Она слишком хорошо помнила свою молодость и цену запретов.

Однажды вечером, когда Настя делала уроки, в дверь постучали. На пороге стоял Дмитрий с небольшим букетом полевых цветов.

— Простите за поздний визит, Ольга Васильевна, — начал он, — но я хотел поговорить с вами. Официально.

Мама Насти пригласила его войти, и они долго беседовали на кухне. Настя прислушивалась к их разговору, но могла уловить только отдельные фразы. Дмитрий говорил серьезно и уверенно, Ольга Васильевна отвечала тихо и задумчиво.

— Я понимаю, что мои родители создают проблемы, — донесся до Насти голос Дмитрия. — Но я хочу, чтобы вы знали: я серьезно отношусь к Насте. Я буду защищать её, что бы ни случилось.

После этого разговора Ольга Васильевна стала относиться к Дмитрию теплее, хотя в её глазах иногда мелькала какая-то затаенная тревога. Она разрешала молодым людям встречаться у них дома, когда Елены Марковны не было в городе.

В один из таких вечеров Дмитрий рассказал Насте о своем детстве. О том, как родители всегда пытались втиснуть его в определенные рамки, как мечтали сделать из него продолжателя академической династии. О том, как он впервые осмелился пойти против их воли, выбрав юридический факультет вместо исторического.