Единственным утешением для Насти оставались её тайные планы мести. Каждое унижение, каждая боль только укрепляли её решимость. Она продолжала тренироваться, совершенствовать свои навыки, готовясь к тому дню, когда сможет нанести ответный удар. Её снайперская винтовка стала не просто оружием — она была символом будущего освобождения.

Отец всё чаще заговаривал о свадьбе, видя в этом союзе укрепление своей империи. Но даже он, при всей своей властности, не спешил с официальным благословением. Что-то в поведении Наума настораживало его, заставляло держать паузу. Он хотел убедиться, что его дочь действительно готова к такому серьёзному шагу.

Это решение оказалось для Насти спасительным. Когда отец объявил, что свадьба состоится только после того, как он будет полностью уверен в готовности дочери, она почувствовала облегчение. Это давало ей время — драгоценное время для подготовки, для укрепления своих позиций для того, чтобы довести до совершенства свой план мести.

Наум, казалось, тоже не слишком настаивал на скорой свадьбе. Его устраивало текущее положение дел — он имел полный контроль над Настей, пользовался доверием её отца и мог спокойно заниматься своими делами на стороне. О его походах «налево» знали многие в доме, но никто не осмеливался сообщить об этом отцу. Наум умел хранить чужие секреты — и умел заставлять других хранить его собственные.

С каждым днём Настя всё лучше понимала механизмы власти и контроля, которые использовал Наум. Он создавал сеть взаимных обязательств, долгов и компромата, которая опутывала всех вокруг. Каждый человек в доме был чем-то обязан ему, каждый боялся его гнева. Это была сложная паутина зависимостей, где Наум играл роль главного паука.

По ночам, лёжа без сна в своей постели, Настя часто думала о том, как изменилась её жизнь. Она вспоминала себя прежнюю — наивную девушку, мечтавшую о простом счастье с любимым человеком. Теперь эти воспоминания казались кадрами из чужого фильма, такими далёкими и нереальными. Новая Настя была другой — холодной, расчётливой, готовой на всё ради достижения своей цели.

Единственным, что связывало её с прошлым, оставался мотоцикл BMW. Наум несколько раз предлагал заменить его на более «представительный» транспорт, но в этом вопросе Настя была непреклонна. Это была та малая часть её жизни, которую она не позволяла контролировать никому. Каждая поездка на мотоцикле становилась для неё маленькой победой, напоминанием о том, что она всё ещё способна принимать собственные решения.

Внешне она становилась всё более похожей на ту женщину, какой хотел видеть её отец — уверенную в себе наследницу криминальной империи. Она научилась держать лицо, говорить нужные слова, принимать правильные решения. Но внутри неё жил совсем другой человек — тот, кто тщательно планировал свою месть, кто не забыл и не простил ничего из того, что с ней сделали.

Отношения с Наумом превратились в изощрённую игру, где каждый пытался использовать другого в своих целях. Он считал, что полностью контролирует ситуацию, что сломал её волю, превратил в послушную марионетку. Но он не видел, какой огонь горит в её глазах, когда она берёт в руки снайперскую винтовку на тренировках. Не понимал, что каждый его удар, каждое унижение только закаляют её характер, превращая в ещё более опасного противника.

В глубине души Настя понимала, что после этого её жизнь уже никогда не будет прежней. Но она была готова заплатить любую цену за свободу от тяжести прошлого. Месть стала для неё не просто целью — это был способ вернуть контроль над своей жизнью, доказать себе, что она больше не беспомощная жертва обстоятельств.

Каждый вечер, глядя в окно своей комнаты, она представляла тот момент, когда всё наконец закончится. Когда она сможет сбросить маску послушной дочери и заставить отца ответить за все его преступления. Это видение придавало ей сил терпеть настоящее, вселяло надежду на будущее, которое она построит сама, без чужого контроля и манипуляций.

Тихий летний вечер медленно угасал за окнами просторного кабинета, окрашивая небо в оттенки пурпура и золота. У высокого французского окна застыла хрупкая женская фигура. Настя, облаченная в строгий деловой костюм, рассеянно наблюдала за тем, как последние солнечные лучи скользят по крышам соседних зданий. Её тонкие пальцы машинально поглаживали холодную сталь пистолета, спрятанного в наплечной кобуре.

Ровно год прошел с того дня, когда она приняла решение, изменившее весь ход её жизни. Год кропотливой работы, тщательного планирования и ожидания подходящего момента. Каждый день этого года был подчинен единственной цели — мести. Месть — это блюдо, которое подают холодным, и Настя терпеливо выжидала, позволяя своему гневу затвердеть, превратиться в острый кристалл чистой ненависти.

Её взгляд скользнул по отражению в стекле — она едва узнавала себя. Куда делась та наивная девушка, мечтавшая о простом семейном счастье? Теперь перед ней стояла женщина с холодным взглядом и безупречной осанкой, каждое движение которой выдавало скрытую силу и опасность. Год назад она была совсем другим человеком — полным надежд и планов на будущее. Теперь же её единственным планом стало уничтожение человека, которого она должна была называть отцом.

В кабинете царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихим гудением системы кондиционирования и отдаленным шумом города. Настя медленно провела рукой по гладкой поверхности массивного дубового стола — символа власти и могущества в этом царстве стекла и бетона. Каждый предмет в этом кабинете был тщательно подобран, чтобы демонстрировать статус и влияние его владельца.

Сумерки сгущались, и автоматически включившееся освещение залило помещение мягким светом. Настя повернулась от окна и направилась к бару, где налила себе немного виски — привычка, перенятая у отца. Она никогда не думала, что будет пить также, как он, сидеть в таком же кабинете и планировать чью-то смерть. Но жизнь имеет странное чувство юмора — теперь она стала почти точной копией человека, которого презирала больше всего на свете.

Глоток обжигающей жидкости согрел горло, но не смог растопить лед в её душе. Завтра наступит день, к которому она готовилась все это время. День, когда она наконец сможет посмотреть в глаза человеку, разрушившему её жизнь, и заставить его заплатить за все причиненные страдания. Каждая деталь плана была выверена до мельчайших подробностей, каждый шаг просчитан, каждая возможная случайность учтена.

План мести начал формироваться в сознании Насти не сразу. Сначала это были лишь разрозненные мысли, смутные идеи о возможной расплате. Но постепенно, по мере того как она всё глубже погружалась в мир отца, эти мысли начали обретать четкие очертания.

В процессе подготовки Настя всё чаще ловила себя на мысли, что начинает думать, как отец. Она научилась просчитывать ситуации на несколько ходов вперед, видеть скрытые мотивы людей, использовать их слабости. Иногда это пугало её — она не хотела становиться таким же чудовищем, как Швец. Но затем она вспоминала о потерянном ребенке, о сломанной жизни матери, о предательстве всех своих надежд и мечтаний, и страх отступал, сменяясь холодной решимостью.

Важным этапом подготовки стало изучение системы безопасности в особняке отца. Настя проводила там достаточно времени, чтобы заметить определенные закономерности в работе охраны. Она знала, когда происходит смена караула, какие камеры охватывают какие зоны, где находятся слепые пятна в системе наблюдения. Каждая мелочь могла оказаться решающей в нужный момент.

Отдельное внимание она уделяла личной охране отца. Эти люди были профессионалами высочайшего класса, преданными Швецу не только из-за денег, но и из-за какой-то странной личной верности. Настя поняла, что пытаться подкупить их бесполезно — нужно было найти другой подход. Она начала общаться с ними, проявляла искренний интерес к их жизни, их семьям. Постепенно суровые охранники начали воспринимать её не как объект защиты, а как «свою».