— Наум, я не шучу! Где мои деньги! Я же могу повернуть дуло немного в другую сторону.

Настя пристально смотрела в глаза Науму и ждала ответа.

— Не смей мне угрожать, — шипел Наум ей в ответ.

— Иначе что? Посадишь меня? Ой, — засмеялась Настя, — И это ведь тебе не удастся. Ведь именно поэтому я — киллер! — голос Насти повышался, теперь она уже кричала, — Я жду перевода. И теперь я хочу не только плату за заказ, но и процент от той суммы, которую ты замыслил получить от Савельева, а точнее от его смерти!

Это не было просьбой — это был приказ.

Когда дверь за ней закрылась, он тяжело опустился в кресло. От Насти пахло духами, властью и опасностью. И он знал, что снова пойдет за этим запахом, как завороженный.

Потому что она была права — у него действительно не было выбора. Настя держала в своих руках слишком много нитей его жизни, слишком много секретов, слишком много доказательств. Один её звонок — и вся его империя рассыплется как карточный домик.

Карина медленно побрела к раздевалке, чувствуя себя полностью опустошенной. Всё, что произошло в кабинете, казалось каким-то сюрреалистическим спектаклем, где она сыграла роль жалкой статистки. Её тщательно продуманный план соблазнения превратился в очередное унижение.

В женской раздевалке она долго стояла под горячим душем, пытаясь смыть с себя не столько следы близости с Наумом, сколько чувство собственной никчемности. Вода стекала по лицу вместе со слезами, которые она наконец позволила себе пролить.

Выйдя из душа, Карина посмотрела на себя в зеркало. Молодая, красивая, желанная — но всё это не имело значения, пока существовала Настя. Эта женщина каким-то непостижимым образом держала в своих руках не только Наума, но и весь его мир. И Карина была всего лишь мелкой фигурой в этой игре.

Но где-то глубоко внутри, за пеленой унижения и отчаяния, начало зарождаться новое чувство. Злость. Не просто обида или ревность — холодная, расчетливая ярость. Если она не может победить Настю в открытую, значит, нужно найти другой путь. В конце концов, у каждого есть свои слабости. Даже у такой железной леди, как Настя Швец.

В городе Вольске появление нового следователя в Следственном комитете вызвало немалый переполох в определенных кругах. Особенно это известие взбудоражило Наума. Новый человек всегда означал новые проблемы или новые возможности, и Наум предпочитал быть готовым к любому варианту развития событий.

Его информаторы сработали четко, предупредив о грядущих изменениях еще до официального приказа о назначении. Но даже с его связями и возможностями получить подробную информацию о Дмитрии Северском оказалось непросто. Словно кто-то намеренно затер все следы, оставив лишь сухие факты послужного списка.

Сидя в своем просторном кабинете, отделанном темными панелями красного дерева, Наум в который раз перечитывал скудное досье. Северский Дмитрий Александрович, майор юстиции, тридцать семь лет. Безупречная карьера, стремительный рост по службе, череда громких дел — все выглядело слишком идеально. За последние пять лет он раскрыл несколько резонансных преступлений, связанных с коррупцией в высших эшелонах власти. Каждое дело — как по учебнику: безупречные доказательства, признательные показания, обвинительные приговоры.

«Слишком чисто», — подумал Наум, откидываясь в кожаном кресле. Его многолетний опыт в криминальном мире подсказывал: такая безупречность либо тщательно создана кем-то сверху, либо скрывает нечто гораздо более серьезное.

Наум достал из ящика стола фотографию нового следователя. Обычное лицо: правильные черты, внимательный взгляд серых глаз, легкая полуулыбка. Ничего примечательного, ничего, что могло бы выдать характер или намерения. Но именно эта обыденность настораживала больше всего. За годы работы Наум научился читать людей, видеть за внешней оболочкой их истинную сущность. Северский же оставался загадкой.

В дверь осторожно постучали. На пороге появился Череп.

— Босс, есть кое-что интересное, — произнес он, протягивая тонкую папку. Внутри оказались несколько фотографий и короткая справка. Северский на железнодорожном вокзале, он же у здания прокуратуры, в кафе за чашкой кофе. Обычные моменты из жизни человека, только что прибывшего в новый город.

Но было в этих снимках что-то неуловимое, какая-то деталь, которая не давала Науму покоя. Он еще раз внимательно просмотрел фотографии, пытаясь уловить то, что ускользало от внимания. И вдруг понял: на каждом снимке Северский словно знал, что его фотографируют. Его поза, выражение лица — все говорило о том, что он осознавал присутствие наблюдателя.

Это открытие заставило Наума напрячься. Если следователь действительно засек слежку, значит, он гораздо опытнее и профессиональнее, чем казалось на первый взгляд. А если при этом он не предпринял никаких действий, не попытался пресечь наблюдение — значит, вел свою игру, правила которой были известны только ему.

Наум взял в руки последнюю фотографию — Северский выходит из здания прокуратуры. На его лице едва заметная усмешка, а взгляд направлен прямо в объектив камеры. Это уже не могло быть совпадением.

— Что у нас есть на его прошлое? — обратился Наум к Черепу, не отрывая взгляда от снимка.

— Почти ничего, босс. Юрфак, армия, горячие точки, ранение. Потом ментовка и карьера как по маслу: повышение за повышением, громкие дела, благодарности начальства.

Наум задумчиво побарабанил пальцами по столу. Этот человек явно не был простым следователем, случайно оказавшимся в их городе.

— А что с личной жизнью? — спросил Наум, хотя уже догадывался, каким будет ответ.

— Холост. Живет один. Был в браке три года, но развелся. Детей нет, с бывшей женой отношений не поддерживает. Никаких серьезных отношений за последние годы не зафиксировано. Встречается с женщинами, но все связи краткосрочные.

— Слабости? Пороки? Должны же быть хоть какие-то зацепки.

Череп отрицательно покачал головой:

— Не пьет, курит, в азартные игры не играет. Единственное — регулярно посещает спортзал и бассейн.

Наум поморщился. Человек без явных слабостей — это человек либо очень хорошо их скрывающий, либо имеющий одну, но настолько серьезную, что все силы уходят на ее контроль. В любом случае, такие люди опасны.

— Почему он приехал сюда?

— Официально — расследование смерти Пронина.

Эта информация заставила Наума напрячься еще сильнее. Слишком много совпадений, слишком много недосказанности. Северский начинал казаться не просто опасным — он становился непредсказуемым фактором в отлаженной системе городской жизни.

— Проверь все его контакты с момента появления в городе. Каждый разговор, каждую встречу. Особенно меня интересуют неформальные связи — с кем обедает, где проводит свободное время. И найди мне кого-нибудь из его прежнего окружения. Должен же быть хоть один человек, который знает его настоящего.

Череп кивнул и направился к выходу, но у двери остановился:

— Босс, может, стоит действовать на опережение? Пока он не начал копать слишком глубоко?

Наум медленно покачал головой:

— Нет. Сначала нужно понять, с кем мы имеем дело. Такие люди просто так не появляются. И мне нужно знать –что он знает, зачем он здесь и какова его цель.

Наум понимал, что рано или поздно придется встретиться с новым следователем лично. Такие встречи были частью негласного протокола — своеобразный ритуал знакомства между теми, кто держал власть официальную, и теми, кто контролировал теневую сторону города. Обычно инициатива исходила от представителей закона — намек, случайная встреча, общий знакомый. Но в этот раз Наум решил действовать первым.

— Нужно организовать встречу, — произнес он, обращаясь к Черепу. — Найди мне номер Севера.

Не успел Череп исчезнуть за дверью как телефон Наума неожиданно ожил, высвечивая незнакомый номер. Это было настолько необычно, что авторитет на мгновение застыл, глядя на экран. Обычно его номер знали только избранные, а новые контакты появлялись исключительно через проверенных людей.