Север нутром чуял, что копает в правильном направлении. Его полицейская интуиция никогда не подводила. Но сейчас речь шла не просто о раскрытии очередного преступления. Это было что-то большее, что-то личное, что-то, что могло перевернуть всю его жизнь.

Внезапная мысль пронзила его настолько, что Северский похолодел. А что с его ребенком, которого она носила под сердцем, когда исчезла?

Он помнил тот день, когда она сообщила ему о беременности. Её тогда всю трясло от волнения. «Дим…» — её голос дрожал, а в горле стоял ком. — «Я должна тебе кое-что сказать…» Она сделала глубокий вдох, пытаясь собраться с силами. «Я… я беременна,» — наконец выдохнула она, и по щекам покатились слезы.

Срок был совсем маленький — месяц или два, но они уже представляли, как будут гулять с коляской в парке, как будут учить ребенка ходить, как будут праздновать его первый день рождения. А теперь… Что стало с ребенком? Его ребенком? Сделала ли она аборт? Или родила? И если родила, то где сейчас его сын или дочь?

Север застонал, схватившись за голову. Мысль о том, что его ребенок мог расти в окружении преступников, была невыносимой. Что если все эти годы его малыш жил рядом с Наумом? Что если этот бандит воспитывал его ребенка как своего?

«Нет, только не это,» — прошептал он, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Представить, что его ребенок называет папой этого ублюдка… Что учится у него преступному ремеслу… Что впитывает его мораль и ценности…

А ведь ребенку сейчас должно быть одиннадцать. Уже большой. Ходит в школу, имеет друзей, увлечения. Какой он? На кого похож? Унаследовал ли его упрямый характер или мягкость Насти? Любит ли читать, как мама, или увлекается спортом, как папа?

Север четко понимал, что им необходимо еще раз встретиться с Настей, только теперь без Наума и не на его территории. Он сам должен прийти к ней. Чтобы узнать правду. Чтобы найти своего ребенка. Чтобы просто поговорить с Настей.

2 дня спустя.

Дождь монотонно барабанил по карнизу, создавая тревожную мелодию ожидания. Настя стояла у окна, всматриваясь в темноту ночного города через мокрое стекло. Уже второй день после той встречи с Севером она не находила себе места, мечась по квартире как загнанный зверь. Каждый звук шагов в подъезде заставлял её замирать, прислушиваясь. Каждый звонок телефона вызывал дрожь в руках.

Она знала, что Север придет. Это было так же неизбежно, как восход солнца. Двенадцать лет разлуки не могли изменить того факта, что они слишком хорошо знали друг друга. Даже сейчас, когда их жизни разошлись настолько далеко, что казалось невозможным найти точки соприкосновения, она чувствовала его присутствие в городе каждой клеточкой своего тела.

Воспоминания накатывали волнами, словно морской прибой. Вот они, совсем юные, сидят на лавочке в парке, мечтая о будущем. Тогда Север, еще просто Дима, говорил о том, как станет юристом, как начнет спасать мир. А она… она просто любила его, безоглядно и безрассудно, как умеют любить только в юности.

Теперь же все изменилось. Она — любовница Наума, одного из самых влиятельных криминальных авторитетов города, а также его наемник, киллер. Её руки по локоть в грязных делах, а душа давно продана дьяволу. А он… Майор Следственного комитета Дмитрий Северов. Как иронична судьба — он действительно добился всего, о чем мечтал. И теперь спасает мир от таких как она.

Настя отошла от окна и налила себе виски. Янтарная жидкость обожгла горло, но не смогла унять внутреннюю дрожь. Она знала, что встреча неизбежна, и она будет болезненной для них обоих. Слишком много недосказанного осталось между ними, слишком много ран, которые так и не затянулись за эти годы. Он прийдет, обязательно, её исчезновение без причин слишком его задело двенадцать лет назад. И теперь он сделает все, чтобы узнать правду. Правду её исчезновения и правду о…ребенке, которого она носила под сердцем. Их ребенке.

Усталость накатывала волнами. Бессонные ночи давали о себе знать, но Настя не могла позволить себе уснуть. Она села на диван, поджав ноги и кутаясь в бежевый шерстяной плед, пытаясь унять свою дрожь. Веки налились свинцом и усталость, приправленная расслабляющей дозой алкоголя, взяла над ней верх, погружая её в сон.

Настойчивый стук в дверь вырвал Настю из тяжелой полудремы. Сердце пропустило удар, а затем забилось как сумасшедшее. Она знала, кто стоит за дверью, чувствовала его присутствие каждой клеточкой тела. На нетвердых ногах она направилась к двери, стараясь унять дрожь в руках.

Щелчок замка прозвучал оглушительно громко в ночной тишине. На пороге стоял он — Север. Лицо закрывала несуразная бейсболка, по всей видимости решение приехать к ней было спонтанным и в качестве маскировки Дима схватил первое, что попалось под руку.

— Ты, — только и смогла выдохнуть Настя, чувствуя, как подкашиваются ноги.

Север молниеносно подхватил её, не давая упасть. Его руки, сильные и уверенные, обвили её талию. От него пахло дождем, холодом и чем-то неуловимо знакомым — его личным запахом, который она помнила все эти годы.

— Я, — в его голосе слышалась насмешка. — А ты кого-то другого ждала?

Они застыли в прихожей, глядя друг другу в глаза. Время словно остановилось. В его взгляде читалось столько всего: боль, гнев, желание и что-то еще, чему Настя боялась дать определение.

Первой опомнилась она, попытавшись высвободиться из его объятий. Только сейчас она осознала, что на ней лишь тонкий шелковый пеньюар, едва прикрывающий бедра. Алая ткань струилась по телу, подчеркивая каждый изгиб.

Север отпустил её и, не спрашивая разрешения, прошел в квартиру. Его движения были уверенными, словно он бывал здесь не раз. Профессиональная привычка взяла верх — он методично осматривал каждый угол, каждую деталь интерьера.

В квартире царил минимализм — никаких лишних вещей, фотографий, безделушек. Свет уличных фонарей, проникающий через окна, создавал причудливую игру теней на стенах. В этом полумраке квартира казалась нежилой, словно временное пристанище, а не настоящий дом. Впрочем, так оно и было — Настя никогда не позволяла себе пустить здесь корни, всегда была готова сорваться с места в любой момент.

— Все осмотрел? — В её голосе сквозила ирония.

— Допустим, — Север приблизился к ней вплотную. Настя невольно запрокинула голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Он всегда был значительно выше её, и сейчас эта разница в росте ощущалась особенно остро.

— Чего ждал неделю? — Вопрос вырвался сам собой. — Я думала, ты появишься сразу.

— Ждала значит, — усмехнулся он, и от этой усмешки у Насти похолодело внутри.

Она резко развернулась и направилась на кухню, пытаясь скрыть смятение.

— Чай? Кофе?

— Пожрать!

— Не имею такого в ассортименте!

Он последовал за ней, устроившись на диване возле кухонного стола. Настя стояла у раковины в своей любимой позе — правая нога согнута в колене, а стопа упиралась колено левой ноги. «Цапля» — так он называл её за эту привычку когда-то давно.

Её поза — привычка стоять, опираясь на одну ногу, словно цапля — осталась неизменной. Эта маленькая деталь, такая родная и знакомая, больше всего остального говорила о том, что под маской холодной и расчетливой женщины все еще скрывается та самая Настя, которую он любил.

— Цапля, — произнес Север, словно прочитав её мысли.

Настя вздрогнула, но не обернулась. Продолжила наполнять чайник водой, хотя руки предательски дрожали.

— И давно ты с ним? — Вопрос прозвучал как удар хлыста.

Она медленно закрыла кран, поставила чайник на подставку. Вытерла руки полотенцем, стараясь унять дрожь. Повернулась к нему, уперевшись бедрами о край столешницы и скрестив руки на груди.

— Давно.

— И каково это — быть подстилкой у криминального авторитета?

— А что тебя больше беспокоит, Север? То, что я подстилка, или то, что не твоя?

Воздух между ними словно наэлектризовался. Настя слышала, как он скрипнул зубами — звук, от которого по спине пробежал холодок.