— Чтобы не трогал чужое, — тихо произнесла Настя, опустив голову. Её слова упали в тишину как камни в темную воду.

Северский издал короткий, злой смешок. Он сделал несколько шагов назад, словно пытаясь собраться с мыслями, а затем резко вернулся к Насте. Его руки сжали её плечи с такой силой, что она невольно вздрогнула.

— Чужое? — в его голосе звенела ярость. — Он тебя подкладывает под клиентов как шлюху, а здесь мне предупреждение! — Он встряхнул её, не обращая внимания на свое раненое плечо. — Неужели он не предлагал тебе лечь под меня, чтобы информацию собирать, чтобы соблазнять для дальнейшего шантажа⁈

Настя застыла, чувствуя, как кровь отливает от лица. Её худшие опасения подтвердились — он знал. Север докопался до правды о тех грязных делах, в которых она была замешана. Её руки безвольно повисли вдоль тела, а в голове билась только одна мысль — как много ему известно?

— Я не спала с ними, — её голос звучал надтреснуто, словно старая пластинка.

— Только с Наумом? — процедил Северский, и в этих словах было столько яда, что Настя физически ощутила их горечь на языке.

Что-то внутри неё надломилось. Слезы, которые она так долго сдерживала, хлынули потоком по щекам. Её трясло от рыданий и накопившегося напряжения.

— Да, только с ним! — выкрикнула она, уже не заботясь о том, как это прозвучит. — Ты ни хрена обо мне не знаешь. Ты не знаешь, что я пережила! Да, я выполняла поручения Наума, да обольщала, да намекала, да давала повод, но не трахалась!

Северский отпустил её плечи и отступил на шаг, глядя на неё со смесью отвращения и боли.

— Сука! Какая же ты сука! — его голос сорвался на хрип. — А я тоже был заданием Наума? Отвечай, он тебе говорил лечь под меня?

В его глазах плескалась такая ярость, что Настя невольно отшатнулась.

— Нет, это не мое задание, — она вздернула подбородок, встречая его взгляд. — Поручение быть в твоей постели Наум дал Карине. Твоей тошнотворной Каро, с которой ты дважды вываливался из клуба «Нау», которую ты трахал во всех позах!

Эти слова попали в цель — Север отшатнулся, словно от удара. На его лице отразилось замешательство, сменившееся пониманием. Настя видела, как в его глазах медленно складывается полная картина происходящего, как он осознает глубину предательства и манипуляций, в которые они оба оказались втянуты.

— Ты так ничего и не понял, Дима! — Настя сделала шаг вперед, глядя ему прямо в глаза. — Я не от хорошей жизни связалась с Наумом. Это был выбор…

— Хороший выбор, — хмыкнул Дмитрий, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Да, либо такая жизнь, либо смерть. Поэтому оценивай сам.

Тишина, повисшая между ними, казалась осязаемой. Север смотрел на женщину перед собой — такую знакомую и одновременно чужую. Сколько раз за последние месяцы он целовал эти губы, сжимал в объятиях это тело, шептал признания на ухо? И всё это время она носила в себе какую-то страшную тайну, что-то настолько тяжелое, что согнуло её хрупкие плечи под своим весом.

— Почему ты молчала? — его голос звучал глухо, словно сквозь толщу воды. — Почему не рассказала раньше?

Настя горько усмехнулась, проводя рукой по влажным от слез щекам:

— А ты бы поверил? Ты, который видит всё черным или белым? Для тебя существуют только правильные и неправильные поступки, нет полутонов, нет обстоятельств, которые могут заставить человека переступить через свои принципы.

Она подошла к окну, глядя на серый рассвет за стеклом. Её силуэт казался хрупким и одиноким на фоне светлеющего неба. Она знала — момент истины настал. Больше нельзя молчать, нельзя прятаться за недомолвками и увертками. Пришло время рассказать всю правду, какой бы болезненной она ни была.

— Ты помнишь тот вечер двенадцать лет назад? — её голос звучал непривычно глухо. — Когда я не пришла на встречу?

Север дернулся, словно от удара. Конечно, он помнил. Тот вечер перевернул всю его жизнь, оставив шрам, который так и не зажил до конца.

— Я не делала аборт, — эту фразу Настя выкрикнула в лицо Северскому, сжимая кулаки до побелевших костяшек. — В тот вечер двенадцать лет назад меня насильно похитили из квартиры. Вот почему я не пришла к тебе на встречу, вот почему я пропала тогда. Я пыталась убежать, я боролась за свою жизнь и за жизнь нашего ребенка, но я потеряла его, я потеряла смысл в самой жизни. И теперь я с Наумом — это плата за мою жизнь.

Слова повисли в воздухе тяжелым грузом. Север застыл, словно громом пораженный. Все эти годы, вся боль и ненависть, которые он носил в себе, вдруг потеряли смысл, рассыпались как карточный домик. Он смотрел на женщину перед собой и видел не расчетливую предательницу, какой считал её все эти годы, а сломленную жертву чужой жестокости.

Настя резко развернулась, не в силах больше выносить его взгляд. Её рука дрожала, когда она открывала дверь. Шаг за порог дался ей с невероятным трудом — каждая клеточка её тела кричала о желании остаться, броситься к нему, спрятаться в его объятиях от всего мира. Но она знала — сейчас нужно уйти. Дать ему время осознать всю правду, принять её.

Север не сделал попыток остановить её. Он просто смотрел ей вслед, пока её силуэт не растворился в полумраке подъезда. В его голове крутились обрывки воспоминаний — беременность, их последняя встреча двенадцать лет назад, известие о её исчезновении, годы, проведенные без неё, встреча через столько лет.

Дверь закрылась с тихим щелчком, оставив его наедине с разрушенной картиной мира. Север медленно опустился в кресло, чувствуя, как боль в раненом плече сливается с болью в душе. Двенадцать лет. Двенадцать лет его настоящая Настя жила в персональном аду, расплачиваясь за право дышать.

Телефон разлетелся вдребезги, ударившись о стену кабинета. Наум тяжело дышал, его широкая грудь вздымалась от ярости. Новость о том, что Настя рыдала у дверей Северского после покушения, привела его в бешенство. Он метался по кабинету, как раненый зверь, сметая все на своем пути.

— Сука! Чертова продажная тварь! — рычал он, сметая все, что стояло на столе на пол.

Карина наблюдала за его яростью с тайным удовольствием, прислонившись к дверному косяку. Ее тонкие губы изогнулись в едва заметной усмешке. Она знала, что момент настал — момент, когда можно нанести решающий удар по репутации Насти.

— Наум, — вкрадчиво начала она, — я же говорила тебе. Эти одинаковые татуировки… Это не может быть совпадением.

Наум резко остановился, впившись в нее взглядом. Его глаза горели опасным огнем.

— Они явно знакомы давно. Очень давно, — Карина медленно приблизилась к нему, покачивая бедрами. И кто знает, сколько информации она уже слила этому менту? Сколько наших секретов уже известно Северскому?

Наум с силой ударил кулаком по столу. Стакан с коньяком подпрыгнул, расплескав янтарную жидкость по полированной поверхности.

— Я сделал ее всем! Всем! — прорычал он. — А она…

— А она все это время спала с твоим врагом, — закончила Карина, подливая масла в огонь. — Представляете, как они смеялись над тобой. После каждой встречи, после каждой ночи…

Наум схватил графин и с размаху швырнул его в стену. Осколки брызнули во все стороны, виски потек по обоям темными струйками.

— Я уничтожу ее, — процедил он. — Уничтожу так, что она пожалеет о том дне, когда решила предать меня.

Карина подошла ближе, положила руку ему на плечо. Она чувствовала, как напряжены его мышцы под дорогим пиджаком.

— И правильно, — прошептала она. — Она не заслуживает твоего доверия. Не заслуживает места рядом с тобой.

Наум повернулся к ней, его глаза сузились.

— Ты ведь тоже не справилась, — процедил он. — Не смогла отвлечь Северского.

Карина дернулась, как от пощечины, но быстро взяла себя в руки.

— Я сделала все, что могла, — ответила она. — Дважды была с ним. Но он… он просто одержим ею. Как будто она приворожила его.

— Значит, ты бесполезна, — холодно бросил Наум.