— Ты должна понять, что это твое предназначение, — ответил отец, расхаживая по кабинету. — Я не вечен, и кто-то должен продолжить мое дело.

— А ты спросил, чего хочу я?" — не выдержала Настя.

Швец резко развернулся, его глаза опасно сверкнули.

— Мечты? Какие мечты могут быть у девочки, которая ничего не знает о реальной жизни? Думаешь, твоя учеба, твой парень — это и есть жизнь? Это все иллюзии!

— Дима не иллюзия!", — выкрикнула Настя. — Он любит меня, и я…

— Любит? — Швец презрительно усмехнулся. — Любовь — это слабость. Я научился этому давно, когда ушел от твоей матери. Семья делает тебя уязвимым, дает твоим врагам рычаг давления.

— Значит, и я для тебя — просто инструмент? Не дочь, а наследница империи?

Швец медленно положил вилку, его взгляд стал жестким.

— Твоя жизнь — здесь. Ты моя дочь, моя кровь. Я не для того следил за тобой восемнадцать лет, чтобы ты сейчас всё разрушила своими капризами.

Каждый день Настя пыталась достучаться до человечности отца, найти в нем хоть каплю тепла и понимания. Но Швец оставался непреклонен. Он методично выстраивал вокруг дочери новую реальность, где не было места прежним привязанностям.

— Посмотри", — он развернул перед ней карту города, утыканную разноцветными флажками. — Каждая метка — это часть нашей империи. Клубы, рестораны, охранные предприятия… Годами я выстраивал эту систему. И только ты можешь сохранить ее целостность.

— А если я откажусь? — тихо спросила Настя.

— Не советую, — холодно ответил Швец. — Ты даже не представляешь, сколько людей мечтает занять твое место. И они не остановятся ни перед чем.

Вечерами, лежа в своей золотой клетке, Настя гладила едва заметно округлившийся живот и шептала слова утешения — и себе, и своему нерожденному ребенку. Она понимала, что должна найти выход, и скоро. Время работало против нее.

Однажды, после особенно тяжелого дня тренировок, Настя решилась на отчаянный шаг. Дождавшись, когда отец будет в хорошем расположении духа, она попросила личной встречи.

— Папа, — начала она, намеренно используя это слово впервые с момента похищения. — Я понимаю, что ты хочешь для меня лучшего. Но есть кое-что, что ты должен знать…

Она собрала всю свою храбрость и произнесла:

— Я беременна. У меня будет ребенок от Димы.

Лицо Швеца окаменело. Несколько секунд в кабинете стояла мертвая тишина.

— Ложь, — наконец процедил он. — Ты просто пытаешься разжалобить меня. Думаешь, я не навел справки о твоей жизни?

— Это правда! — Настя почувствовала, как слезы подступают к глазам. —! Тест показал две полоски за день до того, как твои люди похитили меня! Я умоляю тебя, отпусти меня. Если во мне действительно течет твоя кровь — она течет и в моем ребенке. Твоем внуке!

Швец подошел к ней вплотную. Его глаза были холодны как лед.

— Если это правда — тем более ты никуда не уйдешь. Мой внук будет воспитан здесь, в традициях семьи. А этот твой Дима… он никто. Забудь о нем.

— Ты чудовище! — крикнула Настя. — Ты не отец, ты — монстр! Как ты можешь так поступать с собственной дочерью?

Пощечина была такой силы, что Настя отлетела к стене. Из глаз брызнули слезы, щека горела огнем.

— Никогда. Не смей. Так. Со мной. Разговаривать. — чеканил слова Швец. — Ты научишься уважению. И послушанию. А теперь иди в свою комнату. Завтра утром начнем серьезные тренировки.

Настя бросилась прочь. В коридоре она столкнулась с Натальей Сергеевной, которая попыталась её остановить, но девушка вырвалась и убежала в свою комнату.

Той ночью она впервые по-настоящему осознала весь ужас своего положения. Она была в полной власти человека, для которого человеческая жизнь ничего не значила. Человека, который готов был сломать собственную дочь, чтобы слепить из неё свое подобие.

Рука машинально легла на живот. Где-то там, внутри, росла новая жизнь — последняя ниточка, связывающая её с прежним миром, с Димой, с нормальной жизнью. И она должна была защитить эту жизнь любой ценой.

В этот момент Настя поняла — мирным путем ей не выбраться. Отец не оставил ей выбора. Пришло время действовать решительно, пока не стало слишком поздно.

На следующее утро Настю разбудили еще раньше обычного. В комнату вошел новый инструктор — высокий мужчина с военной выправкой и шрамом через всю щеку.

— Меня зовут Виктор, — представился он сухо. — С сегодняшнего дня я буду учить вас специальным навыкам.

Эти «специальные навыки» оказались искусством убивать. Виктор был профессиональным киллером, и теперь он должен был передать свой опыт Насте. Тренировки проходили в специально оборудованном помещении в подвале особняка.

— Первое правило — никаких эмоций, — говорил Виктор, показывая, как правильно держать нож. — Убийство — это работа. Просто работа. Как только вы начинаете чувствовать — вы делаете ошибки.

Настя старалась отключить сознание во время этих тренировок. Она механически выполняла указания, но внутри всё сжималось от ужаса. Каждый вечер её тошнило, мучили кошмары. Беременность давала о себе знать — её часто мутило, кружилась голова.

Наталья Сергеевна заметила её состояние и попыталась поговорить со Швецом, но тот был непреклонен. «Она справится,» — отрезал он. «Если она действительно беременна — тем более должна научиться защищать себя и ребенка.»

Дни складывались в недели. Настя училась стрелять из разных положений, бесшумно передвигаться в темноте. Её тело становилось сильнее, движения — точнее. Но душа словно умирала с каждым днем.

Виктор оказался прав — только отключив эмоции, она могла выполнять эти упражнения. Она создала в своей голове другую личность — холодную, расчетливую, способную на всё. Эта другая Настя училась убивать, в то время как настоящая пыталась сохранить рассудок и защитить своего нерожденного ребенка.

— Ты делаешь успехи, — заметил однажды Швец, наблюдая за её тренировкой. — Скоро будем переходить к практике.

Эти слова заставили Настю похолодеть. Практика означала реальные убийства. Она поняла, что времени остается всё меньше — нужно бежать, пока её руки не обагрились кровью.

План побега Настя вынашивала несколько недель, тщательно продумывая каждую деталь. Она знала — второго шанса у нее не будет. Особняк Швеца охранялся как крепость, но даже в самой совершенной системе безопасности есть слабые места.

Ключевым моментом стала информация о предстоящей крупной сделке. Настя случайно услышала разговор отца — большая часть охраны должна была сопровождать его на важную встречу. Это был ее шанс.

В ночь побега она долго не могла уснуть, прислушиваясь к звукам дома. В три часа ночи, во время пересменки охраны, Настя тихо выскользнула из постели. Благодаря тренировкам с Алексеем она научилась двигаться бесшумно, как тень.

На ней была темная одежда, заранее припрятанная под матрасом. В маленькой сумке — минимум необходимых вещей и деньги, которые она постепенно собирала из сумм, выдаваемых отцом на «карманные расходы».

Первым препятствием была запертая дверь комнаты. Но Настя была готова — за недели заточения она сумела сделать слепок ключа из куска мыла, когда горничная случайно оставила связку на столе. Самодельная отмычка сработала не сразу, но замок поддался.

Коридор был пуст. Настя знала — у нее есть максимум пять минут до того, как камеры засекут движение. Она скользнула к черному ходу через кухню, где охрана бывала реже всего.

Сердце колотилось как безумное, когда она пробиралась через темный сад. До заветного слепого угла в системе видеонаблюдения оставалось всего несколько метров, когда она услышала окрик:

— Стой! Кто здесь?

Луч фонаря прорезал темноту. Настя замерла, прижавшись к стене. Охранник медленно приближался, водя лучом из стороны в сторону. Когда он поравнялся с ней, она использовала прием, которому научилась на тренировках — короткий удар в солнечное сплетение, затем подсечка. Охранник рухнул, даже не успев вскрикнуть.