Байк взлетел на последний подъем, и Настя увидела впереди знакомый силуэт смотровой площадки. Здесь, на высоте, город казался россыпью драгоценных камней на черном бархате ночи. Здесь она всегда чувствовала себя ближе к небу, дальше от земных проблем.

Она заглушила мотор и медленно пошла к краю площадки. Ветер трепал её волосы, приносил запахи ночного города. Где-то там, среди этих огней, был Дима. Где-то там был Наум, плетущий свои интриги. А она стояла здесь, между небом и землей, пытаясь найти свой путь к свободе.

Настя обхватила себя руками, пытаясь согреться в прохладном ночном воздухе. Воспоминания накатывали волнами, словно прибой, принося с собой и боль, и нежность, и отчаяние.

Двенадцать лет назад… Она была совсем другой — молодой, наивной, влюбленной. Дима был её миром, её вселенной. Они планировали будущее, мечтали о доме, о детях. Беременность была неожиданной, но желанной. Они оба были счастливы, готовились стать родителями. А потом… А потом всё рухнуло в одночасье.

Настя провела пальцами по браслету на запястье — широкий браслет из белого золота скрывал шрамы двенадцатилетней давности. Шрамы от той ночи, когда она осознала, что потеряла всё — любовь, ребенка, надежду на счастье.

Настя помнила ту ночь — холодную ванну, лезвие, красные разводы в воде. Помнила, как теряла сознание, думая, что наконец-то всё закончится. Но судьба распорядилась иначе. Её нашли, спасли. А потом появился он — Наум. Предложил выход, новую жизнь, цель. Она согласилась, не понимая, что продает душу дьяволу.

Настя закричала в ночное небо. Крик боли, ярости, отчаяния эхом разнесся над пустынной дорогой. Она упала на колени, чувствуя, как слезы катятся по щекам.

Что она наделала? Во что превратила свою жизнь? Каждое убийство, каждая жертва — всё это преследовало её в кошмарах. Но она научилась жить с этим, научилась подавлять голос совести. До внезапного появления Димы.

Пять лет она была «Призраком» — идеальным исполнителем, не оставляющим следов. Каждое убийство было чистым, профессиональным. Никаких улик, никаких свидетелей. Только холодный расчет и отточенное мастерство.

— Дима… — прошептала она в ночную тьму. Его образ стоял перед глазами — такой, каким она увидела его после долгой разлуки. Возмужавший, с легкой сединой на висках, но всё такой же притягательный. А в глазах — та же теплота, от которой её сердце начинало биться чаще.

Их первая встреча после двенадцати лет разлуки… Его взгляд — ошеломленный, недоверчивый, изучающий. Северский изменился — возмужал, стал жестче. Но глаза… глаза остались прежними.

Настя обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Не от холода — от воспоминаний. О его руках, его губах, его теле… О той ночи, когда они встретились снова. Она не планировала этого, не хотела. Но когда он прижал её к стене, когда его губы нашли её губы… Всё вернулось — страсть, желание, любовь, которую она так старательно хоронила все эти годы.

Она прикоснулась к рукаву куртки, туда где была её татуировка — «North». Такая же была у него. Их тайный знак, их связь, которую не смогли разорвать ни годы разлуки, ни боль потерь. Север… Её личный север, её путеводная звезда.

А теперь он здесь, в её городе, идет по её следу. Профессиональный следователь, майор юстиции — её Дима ищет «Призрака». Ищет её. И что будет, когда он найдет? Когда поймет, кем она стала? Сможет ли он простить? Понять? Или арестует, выполняя свой долг?

Настя медленно поднялась с колен. Она должна что-то решать. Нельзя больше метаться между прошлым и настоящим, между любовью и долгом, между Димой и Наумом. Пора сделать выбор. Но какой? Как вырваться из этого замкнутого круга? Как начать всё заново?

Мелкие капли дождя упали на лицо, смешиваясь со слезами. Настя подняла голову к небу, позволяя дождю омыть лицо. Может быть, он смоет её грехи? Очистит душу? Даст силы начать заново?

Наум смотрел на закрывшуюся за Настей дверь, чувствуя, как внутри закипает неконтролируемая ярость. Он резко схватил со стола хрустальный графин и швырнул его в стену.

— Сука! — прорычал он, сметая со стола бумаги. — Думает, что может просто так уйти?

Он достал телефон и набрал номер Черепа.

— Следи за ней, — приказал он, когда на другом конце ответили. — Хочу знать каждый её шаг.

Наум подошел к бару и налил себе коньяк. Восемь лет он владел Настей, три года он видел, как Швец делает из неё идеального киллера и пять лет — он сам лепил то, что хотел видеть рядом с собой. Руки слегка подрагивали от гнева. Она была идеальна: опасная, страстная, своенравная, а главное — самая желанная для него. Он вкладывал в неё деньги, время, силы. И теперь она решила, что может всё бросить?

— Не выйдет, — пробормотал он, делая глоток. — Ты моя, Настя. Навсегда.

Он подошел к окну, глядя на город. Где-то там, среди огней, металась его птичка, думая, что может вырваться из клетки. Глупая, наивная девочка.

Швец сам отдал ему документ, который позволял управлять его дочерью, который позволял держать её возле себя, укрощать, руководить. Да, Науму тоже пришлось кое-чем пожертвовать ради этого, но это того стоит.

— Ты моя вещь, — прошептал он, прижимаясь лбом к холодному стеклу. — Моя игрушка. И я докажу тебе это. Даже если придется сломать тебя окончательно.

— Босс, — в кабинет заглянул помощник. — Есть информация о Северском. Он запросил материалы по всем нераскрытым убийствам за последние три года. Теперь он пытается связать их в одно дело, так как нашел совпадения в способе убийств и оставленных уликах. Один точный выстрел, мгновенная смерть и больше никаких улик: ни гильзы, ни свидетелей, ничего! Он поднимает протоколы, сверяет улики, в Москву уже ушло несколько рапортов о некомпетентных действиях сотрудников — наших людей.

Наум выругался. Этот мент становился реальной проблемой. И почему молчит Карина, которой он поручил соблазнить Севера и через постель добывать ему информацию. Раздражение от всей этой ситуации нарастало. Наум отправил Карине сообщение, чтобы та принесла свою задницу в его кабинет и потрудилась пояснить свое недельное молчание!

Карина, как только получила сообщение от шефа сразу же направилась в кабинет к Науму. Она неделю собиралась с силами и придумывала как все, что она узнала совместить и выгодно для себя преподнести Науму. Неделю она не находила в себе силы, целую неделю она избегала Наума и молчала. А сейчас она просто обязана сказать Науму о том, что нашла, о своей догадке, она должна поквитаться с этой выскочкой Швец Настей. Девушка улыбнулась, представив как разозлится Наум, когда она ему скажет, что этих двоих что-то связывает! Одинаковые татуировки Севера и Насти — это шикарная зацепка! Этих двоих явно что-то связывает, а значит Настя наставляет Науму рога с Северским, мало того — с майором юстиции Следственного комитета Северским Дмитрием Александровичем!

Наум будет в ярости! А уж каким Наум может быть в гневе Карина знала не понаслышке, все прочувствовала на своей шкуре. После вспышек гнева Наума синяки и ссадины на её лице и теле приходилось долгое время замазывать толстым слоем тонального крема, чтобы синие и багровые пятна не пугали посетителей.

Войдя в кабинет к Науму, Карина даже обрадовалась, не увидев там Настю. Это ей было на руку, она может накрутить Наума без лишних проблем.

— Наум, — голос Карины от адреналина дрогнул.

— Какого хрена тебя нужно вызывать? Почему не докладываешь сразу? — Наум явно показывал свою ярость и злость.

Карина осеклась. Задача становилась немного сложнее, Наум явно был зол, а доносить информацию, когда он в таком состоянии — сложная и порой непосильная задача.

— Прости, Наум, — тихо произнесла Каро, показывая свою покорность, чтобы хоть как-то сгладить настроение Наума.

— Вначале Швец мне кровь сворачивает, а теперь еще и ты… Обе забыли свое место! — Наум налил себе еще коньяка.

Карина в глубине души усмехнулась — значит Наум сейчас зол на Швец — это ей на руку!