— И он тоже.

— Сообщишь правителю?

— Это дело чести, Арес. Нужно разобраться самим. Но не сейчас. Есть блюда, которыми принято угощать холодными.

Не выходя из-за укрытия, парни тенью скользнули в траву. Два ящера — один больше, другой поменьше, — неслышно скрылись с места наблюдения.

Солнечный зайчик беззаботно скользнул по моему лицу и завис на кончике носа. «Неплотно прикрытые шторы, — в полусне заметила я. — Кто закрывал?.. Я…» Приоткрыла глаза. Луч скользнул дальше и осветил сидящую фигуру.

— Проснулась? — Милисент сидела на кровати в ночной рубашке в какой-то прострации. Ни воодушевления, ни тревоги, словно и не настал тот день «Х», возвещающий, что сегодня в нашей жизни случиться нечто особенное, а не очередное воскресенье.

— Да. Но хотелось бы, чтобы это был ещё сон.

— Поспать дайте! — Мамба ворчливо перевернулась на другой бок. — Еще вагон времени впереди. Не понимаю, почему для вас сделали такие поблажки? Но непременно воспользуюсь ситуацией, чего и вам советую.

— В душ? — одними губами спросила Сенти. Я вздохнула и согласно прикрыла веки.

Из комнаты мы выплыли приведениями. Просьба Мамбы — не просьба, по сути, приказ. А приказы должно исполнять. В коридоре было пусто, словно слова Эрилии услышало целое общежитие.

— Странно… Не находишь? — Милисент зачарованно вглядывалась в двери комнат.

— Ещё спрашиваешь.

— Мы ничего не пропустили из объявлений? Может день соревнований перенесли?

— Думаю, нет. Всё кипело бы уже кругом.

В моих словах не было преувеличения. Воскресный день в общежитиях — день активной жизни. Многие выходной день тратили на личное удовольствие в виде охоты в истинном виде, отдаваясь действу со вкусом и без спешки. Охотились за пределами академии. Для такого похода имелась специальная червоточина — портал. Находился он в «хвосте черепахи», на нашем стадионе. Я об этом знала, но сама никогда не пользовалась этой возможностью — не было необходимости. Да и желания кого-то убивать тоже не было. Пища в столовой вполне насыщала, и меня, и мою змею. Сказывался опыт взросления в человеческой среде. Но для других это была возможность размяться, развлечься и ощутить себя победителем. А потому утро воскресенья для одних было временем возвращения с ночных ловов, а для других — только их предвкушением. Жизнь с ура кипела, бурлила и в душ, обычно, было не пробиться.

Мы стояли под упругими струями горячей воды, разбавляющими вязкую тишину, и молчали. Вся эта странность, происходящая вокруг, давила на голову.

— Так тихо, — не выдержала Милисент и не дождавшись моего ответа предположила, — неужели все на охоту ринулись перед соревнованиями? А у меня кусок в горло не полезет. И в столовую не пойду.

Я еще постояла, прислушиваясь к стекающим по телу струям. Эмоции подруги внезапно привиделись маленьким белым комком, спрятавшимся в самом дальнем углу. Заяц, маленький зайчишка в клетке собственного сознания. Образ вызвал улыбку. Прислушалась к себе. Нет. Ничего не чувствую, разве что легкое раздражение от наглой побудки. К экзаменам я всегда готовилась хорошо. Соревнования — тот же экзамен. Так стоит ли понапрасну на страх тратить энергию? Еще пригодиться.

— Думаю, что все отсыпаются, как и Эрилия. Силы накапливают. А в столовую мы пойдем. И прямо сейчас, чтобы нам никто не помешал спокойно приготовиться к испытаниям.

— Но!..

— Лучше будет, когда у тебя посреди бега живот скрутит от голода? Или там, на неведомой тропинке, жутко есть захочется? Мы не только пойдем, Сенти, мы еще по твоей старой привычке и пирожков прихватим.

— Сомневаюсь, что нам разрешат их с собой взять через портал.

— Но нам не запретят их съесть после первого тура. Вряд ли нас отпустят пообедать. И Тиноба подкормим.

— И Часпида?

Я скривилась. Алектор… Если он пройдет первый тур, то пойдет в связке с нами и дальше, а значит, придется с ним делиться всем, что имеем, пока не закончится соревнование.

— По ситуации, — буркнула я, надеясь, что пирожков таки некоторым не хватит.

У общежития нас уже ждали — Тиноб, оба тайпана и зеленый анаконд.

— Группа поддержки, — скользнув тёмным взглядом по последней троице, прокомментировала Эрилия. — Здрасьте!

Парни заулыбались. Линер скользнул поближе к Мамбе и впечатался в неё со спины, обвил руками.

— Боевой настрой, Ч.М? У девочек тоже?

— Хотелось бы так думать?

— А что мешает?

— Нестандартность ситуации.

— Какой?

— Тишина в общежитии и перенесенное время начала старта.

— У нас тоже непривычно тихо, — пробурчал парень в макушку Мамбы. — Какой-то неуверенный в себе курс собрался. Не находишь?

Эрилия задрала лицо вверх, подставляя губы для поцелуя:

— Тоже так думаю.

Тиноб и Сиран приветственно кивнули нам с Милисент. Последний молча пронаблюдал за парой «мамба-тайпан» и взглянул на меня. Прямо в сердце заглянул. Там что-то ёкнуло. Я поспешно отвела взгляд, но натолкнулась на такой же от Тиноба. И потупилась: «Чего это они?». Ишар последовал примеру Линера и окутал своим вниманием Милисент.

— В столовую? — последовал от него вопрос.

— А как же, — подтвердила Мамба. — Я не планирую сгрызть свой хвост из-за переживаний.

Солидарными с Чёрной Мамбой оказались все адепты второго, третьего и частично первого курса. Кто-то ел со вкусом, кто-то давился, а кто-то уныло возил столовым прибором по тарелке. Очевидно было одно: все ждали зрелищ, одни — с азартом, другие — с содроганием. За столиками старшекурсников слышался смех и громкий шёпот.

— Они что, ставки на нас ставят? — возмутилась Милисент. Ей никто не ответил, но все посмотрели на зеленушку, как на неразумного ребёнка. Милисент покраснела и сердито уставилась на кусок мяса средней прожарки. Ухватила нож и с несказанным мастерством зло нашинковала бедный кусок на тонкие слайсы. Линер только присвистнул.

— Опасная ты девчонка, Милисент. Не знал. — Сенти в ответ выдала натянутую улыбку и демонстративно отправила прозрачный кусочек мяса в рот. Парень широко улыбнулся и подмигнул зеленушке. — С таким настроем ты всех сделаешь.

— Отстань от неё. Дай поесть, — внесла своё веское Эрилия и Линер замолк, но не перестал излучать веселье.

Долго в столовой мы не стали задерживаться. Нашего четвёртого «одногруппника» нигде не было видно. Встречаться с ним здесь желания не возникало: всё-таки еда — дело святое, а у нас еще и планы насчет затаривания были. Портить себе настроение с самого утра не хотелось. Уж если и судилось нам вместе проходить соревнования, то пусть наши взаимодействия будут минимальными и начнутся на самой последней минуте старта. И пока всё складывалось преотлично.

На стадион мы все шли, проникнувшись предстоящим моментом — сытые, уверенные и неспеша. Но легкая нервозность всё-таки присутствовала, причём не только у Милисент. Зелёный анаконд не отходил от неё. Он не отходил от нее и на полшага. Его кулаки жили своей жизнью, то сжимаясь, то разжимаясь. Ишар из раза в раз бросал тревожные взгляды в зеленушку. Линер прижимал к себе молчаливую Мамбу и без конца кривился в улыбке, бросая в парня насмешливые взгляды. Тиноб, подобно Мамбе, что-то обдумывал на ходу. Он держался рядом, но словно отсутствовал. Позади всех шёл Сиран. Он завершал процессию и прикрывал наши тылы.

— М-да, — коротко изрекла Ч.М, едва мы оказались на стадионе. — Так вот почему вам дали фору с утра.

Места, где находились трибуны убрали, кроме одной, расширяя пространство стадиона. Ни родственников, ни старших курсов не присутствовало. На оставшейся трибуне было всего несколько мест.

— Раз, дав, три… — шёпотом пересчитывала зеленушка.

— Одно лишнее, — Сиран нахмурился.

— Одно?

— Я предположил, что эти места для судей по количеству наших преподавателей. Но тогда одно лишнее.

— Не лишнее. Посмотри направо, — Эрилия и сама смотрела в ту сторону.