— Но всё утряслось. Я в норме, — горло всё сильнее сжимало спазмом. — Всё в конце концов повернулось к лучшему.

Я ждала ответа, но Офелия молчала. Она смотрела на меня так, словно заранее прощалась и просила прощения. Мёртвые, пустые глазницы излучали эмоций больше, чем у большинства живых глаза и души. В голову закрались подозрения, но я гнала их от себя.

— Твои предсказания всегда были верны, — ободрение прозвучало так себе и больше для меня самой. Голова мёртвой прародительницы возвышалось надо мной, словно предвестник беды. Уверенность медленно покидала меня. — Я снова с Эристелом и счастлива. Я… Сейчас он не хочет, но позже я добьюсь от него завершения ритуала. И у нас будут дети. Мы вернёмся на Мерцающую Звезду. Я не знаю пока как, но сделаю это. Всё будет так, как ты и предсказывала.

Призрачная нагиня покачала головой.

— Не будет? Мы не будем вместе? — сердце сжалось, заставляя остановиться кровь во всём теле. — Или я не смогу открыть портал?

Офелия замера истуканом. И глухой, утробный голос произнёс:

— Жизнь, сотканная из боли, получит своё полотно судьбы, когда принёсший боль уйдёт в Мир Спящих.

Призрак отмер и с мукой посмотрел в мои глаза. Даже смерть не избавила прорицательницу от зловещего дара.

— Прости, девочка.

— Что? — в горле что-то мешало. Пришлось откашляться. — А как же «и взойдут они вместе на трон»? Или как там дословно? Я не понимаю. Это что же? Или божественная зараза снова что-то намутила?

— Скорее наши ошибки помогли ей внести некоторые изменения. Она не отпустит его. Тебе придётся выбирать.

— Ты поэтому не появлялась? Не хотела говорить?

Офелия качнула головой:

— Предсказания озвучиваются первому, кто встречается на пути. Я не хотела, чтобы его услышали недруги.

О, таких у меня пруд пруди. Я закусила губу.

— Значит, мы не…

— Это значит, что у тебя есть выбор между потомством и Эристелом, Зира? Выбор.

— Выбор между быть счастливой и быть счастливой? Серьёзно? Это не выбор. Это… — слёзы сдавили горло. — Может там, на Звезде, в твоём храме можно будет что-то исправить? Я точно научусь создавать эти проклятые порталы. Мне только нужна надежда.

Пра смотрела грустно и без всякой надежды для меня.

— Нет?

— Всё решится здесь, Зира. Судьба учла всё. Ей нужен Эристел.

— Она узнала о ребёнке. Узнала. Но как? Я ведь никому не говорила. И ритуал не до конца проведен. Как? Я ведь и Эристелу ничего не сказала. Боялась, не поверит.

— Наверное, для твоего мира не имеют значения наши ритуалы. А на счет «как»? Мёртвые ощущают искру жизни, какой бы малой она не была, а божественное бессмертие сравни нашему посмертию. Вот она и увидела.

— И ты видишь?

— Да.

— Но если я выберу ребёнка, Эристел умрёт.

— Для Судьбы это не проблема. Оживит и на веки привяжет его к себе.

— Но зачем он ей? Почему не выберет себе подобного?

— Подобного? Такого еще найти нужно. Тысячи лет могут уйти. А Эристел ей нравится. Рядом с ней и он станет бессмертным. Да и дар его слишком ценен, чтобы отдавать в чужие руки.

— А если я откажусь от ребёнка?

— Вы будете вместе, как я и предсказывала. Но сможешь ли ты отказаться от того, кого уже чувствуешь в себе? Сможешь простить себя? И простит ли Эристел, когда узнает о твоём выборе? Судьба всё просчитала.

Каждый вопрос выбивал из меня дыхание. Никогда раньше я не оказывалась перед таким выбором. И я не готова играть жизнями тех, кто стал частью меня. Мотнула головой, сопоставляя варианты.

— Как долго ребёнок будет жив во мне?

Офелия задумалась.

— Судьба не позволит воспользоваться порталом. Вам не выбраться. Большего я ничего не вижу.

— Значит, здесь и сейчас выбор не актуален?

Офелия снова кивнула:

— Получается так.

— Это уже что-то. Хорошо, что я ничего не успела сказать Эристелу. Я не готова его снова потерять.

— Завтра бал. Эристел объявит о вашей помолвке.

— Ты знала?

— Я слышу его, но общаться могу только, когда ты рядом. Или когда энергии хватает материализоваться в нечто видимое. Но бесхозную, свободную энергию найти сложно. У меня осталась лишь капля такой, надолго её не хватит.

— Офелия, я хочу, чтобы ты завтра была рядом.

— Правда?

Пришла моя очередь кивнуть. Я действительно этого хотела. Если Эристел сделает, что намерился, хотелось бы за спиной иметь кого-то родного. Сердце снова сжалось. Папа, мама, братишка. Словно из другой жизни.

— Я приду, Зира. Но не обещаю, что стану для всех видимой.

— Этого и не нужно. Главное, что ты будешь.

— Ты простишь меня за мои ошибки, девочка?

— Знаешь, я была так зла… Раньше. На тебя. На всех. Но сейчас… Я бы тоже хотела никогда не ошибаться.

— А что это у тебя на груди? — белая нагиня исчезла, а ко мне скользнуло уже привычное приведение. Руки Офелии задрожали. Она узнала.

Мы пробыли вместе почти до утра. Я всё рассказывала и рассказывала. Иногда по энному кругу. Офелия слушала, не перебивая. Информации насобиралось много, а мы давно не виделись.

Я очнулась, когда за окном было ещё темно. Тихо встала и подошла к висевшему на дверце шкафа бальному платью. Да простят меня девочки и Эристел

****

День бала наступил, ожидаемо неожиданно и ознаменовался ярким, солнечным утром и надрывным визгом, который поднял бы и мёртвого. Симафорила Милисент. Эрилия трусила меня за плечи и что-то там втолковывала. А я хотела только спать.

Не дождавшись от меня адекватной реакции, Ч. М. влепила мне пощёчину.

— С ума сошла? — проснулась я.

— Кто-то испортил твоё платье! — Сенти была на грани истерики.

— Это я сделала.

Крик Милисент прервался, а у Эрилии округлились глаза.

— С ума сошла?

— Не плагиать мои слова, — от недосыпа решила покапризничать, но быстро оценила зверские выражения лиц. Пришлось поделиться планами. — Помните из хроник платье, в котором шла в Храм Офелия?

В этот момент в двери постучали.

— Кто? — Мамба готова была убивать.

— Записка адептке Чаргородской, — в дверную щелочку скользнул листок бумаги, свёрнутый и запечатанный.

— Что там? — в другой жизни Эрилия точно была огнедышащим драконом.

— «Одень артефакты. Обязательно. Оба. Без обсидиана — ни ногой, даже если тебе покажется, что он не подходит к платью. Твой Эристел», — прочитала я. Так всё прекрасно, если ничего не вспоминать.

— Ничего рассказать не хочешь? — Эрилия нависла надо мной карой небесной.

— Да, — поддержала её Милисент.

Вчерашние приготовления были отрепетированы до автоматизма, поэтому времени на «рассказывать всё» было с избытком.

— Я говорила, что ты — авантюристка? — Эрилия с сожалением сгребла в коробку все срезанные украшения. Тяжело вздохнула.

— Что-то было такое, — согласилась я. — Но дословно не помню.

— Если бы это было моё платье, я придушила бы тебя на месте. И ничего бы не стала слушать, — искренне высказалась подруга.

— И я, — Милисент сворачивала вырезанные мной части ткани.

— Вы удивительно единодушны сегодня, — я одела то, что получилось. Покрутилась перед зеркалом. — Сенти, ты всё помнишь?

— Угу.

— Эри?

— Как бы твоя авантюра боком тебе не вылезла.

— Рядом с тобой я в безопасности.

— Начинаю сомневаться.

— А я нет.

Учебный корпус старшекурсников перед балом походил на пёстрый осиный рой — кто в чём, и все говорят. Под зорким «Змеиным оком» ректор Наг поздравил адептов и профессоров с завершением очередного учебного года — неординарного, тяжёлого, приведшего к потерям и новым открытиям, а потом предложил всем завершить его на позитивной ноте. Никто не спорил.

Мы с девчонками намеренно зашли в зал позже всех, чтобы иметь свободу действий, когда объявят танцевальную часть и раньше времени не обратить на себя внимание. Та и случилось. Постояли за спинами тех, кто выше. Послушали пожелания и исчезли незамеченными.