И самому правителю ящеров девчонка засела в голову. Образ из мелких деталей сложился сам собой. Ему не составляло труда проецировать голограмму перед собой каждый раз, когда хотел посмотреть не неё. Порой оставшись в своих покоях в одиночестве, мужчина рассматривал своё творение со всех сторон, пытаясь найти подтекст в этих синих глазах, и каждый раз это ему не удавалось. Она не была той, кому Ногард жаждал отомстить. Но она была той, с чьей помощью он мог свершить свою месть.

Да, он мог отомстить за мучения своего отца, насолить давнему недругу и оставить эльфийскую девку с носом. Ногард все тщательно продумал и подготовился. Но маленькая, на вид хрупкая девчонка оказалась сильнее, чем он мог предположить. Даже сравнить её с эльфийской дешёвкой — чушь несусветная. Не зря Аринар так бесится. Чувствует.

Ногард поймал себя на мысли, что мог бы назвать девчонку своей Повелительницей, но проклятый Наг и здесь поспел раньше. Мужчине не хватило всего лишь нескольких часов, а то и меньше, сломать отпор маленькой мышки. Повторная попытка привела к осознанию, что он опоздал. И несколько наложниц ушли дорогой недавних слуг.

Но, остыв, Ногард решил, что это даже к лучшему. Теперь он сможет решить поставленные цели, не привязываясь к девчонке, что непременно бы произошло, будь она девственницей. Этот факт, помноженный на его иррациональную тягу к ней, мог дать непредсказуемый поворот в его жизни — женитьбу.

Но улыбка удачи превратилась в оскал. Попытки повлиять на девицу проваливались одна за одной. Постоянный разбаланс её эмоций не давал зацепиться за что-то постоянное. Теперь и эта возможность пропала. Знания парней оказались на уровне «не знаю», «не видел», словно их нарочно держали в отдалении от адептки. Но Ногард никогда не сдавался, преследуя добычу — не его стиль. Выход находился всегда. В этот раз — через потайную дверь Аринар. «Решу всё на месте, — наконец принял решение, — а может ещё и…»

Чуткое обоняние резануло смесью запахов вожделения и похоти. Отвратительное настроение правителя ящеров, сопровождающее его всё последнее время, взорвалось от увиденного: «И вот на это я повёлся?» С Аринар было покончено и уже окончательно. Но она этого еще не знала, и мужчину этот факт устраивал, более чем.

****

Воспользовавшись молчанием взбешённого любовника, эльфийка метнулась в смежную комнату. «Еще прихрамывает», — мужчина испытал тяжёлое удовлетворение. Он остался в комнате и решил осмотреться, не теряя даром времени. Сидеть там, где только что находились «игрушки» Аринар, было унизительно, а вот изучить новые усовершенствования стен жилища — как раз, вдруг пригодиться. В глаза сразу бросилась удвоенная защита входной двери, но не потаённой, через которую он сам вошел. Мелкая деталь, но важная. А вот к стенам мужчина даже подойти не успел — в комнате снова появилась хозяйка.

— Вот, — протянула черный клок вьющихся волос.

В груди Ногарда что-то дрогнуло — да, это были они, волосы его отца. Он узнал бы их из миллиона похожих. Мужчина взял локон отца, осторожно пропустил через пальцы. Еще мальчишкой он играл этими кудрями, уютно устроившись рядом с самым сильным мужчиной на свете… самые тёплые воспоминания о детстве. И вот какая-то распутная тварь взяла и срезала их для удовлетворения своего меркантильного интереса. Клок волос! Острый клинок в брюхе ничто с непочтительно произнесёнными словами.

Нет, он не поверил ни единому слову поганки. И никакого прав на свой поступок она не имела. Ярость затуманила голову, в глазах разлилась сама бездна.

— Ногард?.. — голос эльфийки дрогнул.

Сиран зачерпнул из фонтана холодной осенней воды и с шумом умылся. Ноги еле держали. Он облокотился на каменную чашу, вглядываясь в водную рябь. Потревоженная вода никак не успокаивалась. Отображение всё время кривлялось и гримасничало. Звёзды вечернего неба, случайно заглянувшие в это зеркало, подхватывали издевательство, но измывались на свой лад, то подмигивая, то прячась. Сиран грустно улыбнулся и поплёлся в общежитие.

Музыка гремела. На стенах горели свечи и факелы. Скользя по поверхностям, тени танцующих и просто обнимающихся пар извивались, создавая антураж тайной подземной пещеры, в которой не засыпающие адепты творили свои мистические ритуалы.

Девицы зажигали. Змеиная грация завораживала, вскрывая потаённые желания. Парни льнули к девичьм телам, в надежде овладеть всеми сокровищами мира. Ритм, движение, их связка — сокровенное таинство пленяло, заставляло сознание раствориться в нирване. Тела двигались, подчиняясь тактам. Музыка подхватывала коллективный посыл и топила его в распаленной чувственности. Зимняя спячка была для всех хороша по-своему. И свободное время можно было распределять по-разному…

Парень тихо прикрыл дверь в свою комнату. Устало побрёл к кровати. Большое зеркало, прикреплённое над ложем наклонно, отобразило изможденное лицо. Сиран опёрся о стену, вглядываясь в своё изображение. Здесь ему никто не кривлялся, но смотреть не хотелось. Он тяжело вздохнул. Провёл по телу рукой и со стоном повалился на кровать.

— Тяжело? — Линер вышел из тёмного угла.

— Она больше тебя не потревожит.

— А Эрилия?

— О неё не было разговора. Для Аринар она лишь расходный материал. Свою роль сыграла. А заводить разговор о Мамбе, значит, подтолкнуть эльфийку на ненужные мысли. А так… Она ей уже неинтересна.

— Долго пришлось её уламывать?

— Нет. Под руку удачно попался Эрмис. И знаешь, там ещё этот Часпид с первого курса крутится. Прикармливается. Так что я отделался малым.

— А Чаргородская?

— Тоже решилось. Потребовал как награду за ЕЁ измены.

— И она согласилась?

Сиран устало глянул на брата:

— Пришлось ей всё рассказать. По-своему. Так что да, согласилась.

— Значит, всё хорошо?

— Пока, да.

— Это не всё? Я прав? Ты снова ввязался в какую-то авантюру?

— Взять что-то, не пообещав что-то взамен, невозможно, брат. Отделался погружением в лёгкое некамильфо. Пока.

— Красавец. Ты пообещал… себя, — догадался Линер.

Сиран не ответил. Раньше за возможность быть с Аринар продал бы душу, а теперь было противно даже от мысли её обнимать.

— Не трави душу, брат. Это лишь малая цена за мою глупость. Пока я буду с НЕЙ, ни тебе с Ч.М., ни Зире ничего не угрожает.

— Долго продержишься?

— Пока удалось отделаться кое-какими знаниями из папашкиного арсенала. Но ты даже представить себе не можешь, на какой грани я балансирую.

— Могу. Для меня эта грань длиной в детство. Так что я тебя понимаю, брат,

— Спасибо.

— Ты так её любишь? — Линер подошел почти впритык к Сирану.

— Я понимаю, что никогда не буду с ней. В её глазах всё тоже недоверие и вызов, как в первый день её появления здесь. Мне часто снится тот день, когда она вывалилась из червоточины, упав на колени, едва не к моим ногам. Я был слепым дураком, Линер.

— Все ошибаются.

— Но не все прощают.

— Не мучь себя понапрасну.

— Это ты себя так утешаешь? Или меня?

Линер скривился. Их ситуации с братом были похожи — взаимность от любимых могла только сниться.

— Не поверишь, я готов смотреть на неё только со стороны, лишь бы ей ничего больше не угрожало.

— Не поверю, — искренне ответил Линер. — Я тебя слишком хорошо знаю.

Тяжелый вздох поглотили стены, укрытые предночным сумерком.

Ногард вышел из дверей спальни. Собранный, удовлетворенный, спокойный. Его судьба всегда была полна превратностей, через которые он продирался, как через бурелом и заросли колючек. Но со временем мужчина стал мудрее. Теперь он чаще играл с ветренной богиней в поддавки, и стратегия себя оправдывала. Лёгкая улыбка коснулась губ: мало родиться с королевской кровью, нужно уметь жить, как король. Или королева. Если не тянешь, уйти в сторону.

На сдавленные всхлипывания из комнаты он не обратил ни малейшего внимания: хотела жить его жизнью, пусть познает одну из её сторон. Появилась уверенность, что теперь его имя магиня будет произносить не только с почтением, но и со священным трепетом. А пока учил эльфийку уму разуму, решил поближе познакомиться с русокосой малышкой. Сам, без всяких посредников. Но для начала стоило осмотреться на местности и встретиться со своими подданными. Да, теперь он больше будет надеяться на себя.