Не смотря на то, что после зимовки рыба была не жирной, ужин оказался сытным. Тиноб выглядел уставшим. Часто замирал, глядя на огонь, а потом пожелал нам хороших посиделок и ушел отдыхать. Видимо, его часть испытаний, плюс помощь мне капитана вымотали. Нам же спать не хотелось, и мы продолжали сидеть у источника тепла. Хотелось пить, но я не знала, что предложить команде. Можно было наточить березового сока — как раз время, но это долго и не во что. И об этом нужно было подумать раньше. Но при переходе из мира в мир, долбянки Тиноба растворились, словно никогда и не существовали. Других он сделать не успел. И ключа с чистой водой я не нашла. Не речную же пить. Хотя…

— Сейчас бы чаю, — размечталась я. — Пить хочется… — Мне в руки сунули лукошко, полное ягод. — Спасибо. — Пробормотала я в спину удаляющемуся Алектору. — Ты тоже уходишь? Спокойной ночи. — Парень остановился, но не обернулся. Через секунду его и след простыл.

— А что происходит? — подруга сверлила взглядом сгущающееся сумерками пространство. — М-м… Это он так стесняется или что? — Милисент запустила руку в лукошко, нагребла полную ладонь ягод и закинула себе в рот. — Похоже не для меня ягодки собирались. — Скривила губы в подобии улыбки. — Поправь меня, если я не права.

Пожала плечами:

— Может он еще не забыл, как быть нормальным. Вон и помощь в рыбалке предложил. И ягод набрал. Откуда только узнал, какие собирать? А ведь обычно только колкости от него и слышим, — мысленно поставила парню два плюса. Второй за ягоды. Не стал всего от моего гостеприимства ждать. Сам подсуетился.

— Думаешь и в моем мире так же стараться будет? И впрямь, откуда в местных ягодах разбирается?

— На что ты намекаешь?

— Да не на что. Так, мысли в слух.

— Да ладно! Должно же быть и в нём что-то хорошее. Может он пересмотрел свои взгляды и решил быть полезным.

— Тебе?

— Сенти! — возмутилась я. — Команде!

— Ага! И три раза сверху, — меланхолично прокомментировала подруга. — Твоя проблема в том, что ты надеешься в каждом увидеть хорошее. А есть ли оно там?

— Ты такая недоверчивая, — я стала заводиться от такого неоправданного пессимизма. — Я ему всего-то лапти предложила сплести. Видимо, и он решил в долгу не оставаться. Всё! А ты уже целую подковёрную игру усмотрела.

— А у меня нет повода доверять Часпиду, Зира. Нет! Это не Тиноб. Вот на кого всегда положиться можно.

— Ну, знаешь, так рассуждать… Я вот тоже от Тиноба не ожидала, что он захомячит мелкую рыбу прямо на месте.

— Не он один. И не факт, что от него пошла инициатива, хотя было бы вполне логично.

— Сути это не меняет, — я решила отстаивать своё видение ситуации до конца.

— Правда? Ты сейчас серьёзно?

— Мы всё ели одинаково. Что не так? — меня сердила ситуация. Я отлично понимала, что вчера, едва согревшись, все уснули с почти голодными животами. Ситуация как бы не располагала к другому. Что было, тем и подкрепились. И, вообще, я думала, что отлично справляюсь. Но думать, понимать и принимать — разные вещи. А здесь еще и намёки на Часпида. Не случайно Милисент речь об этом завела. Ох, не случайно. Пятой точкой чувствую. Но странность в том, что не вижу я подковырки в поведении старосты. Странность — да. Умысел — нет.

— Ты меня с Тинобом можешь сравнить?

— Ну…

Милисент менторским голосом продолжала раскатывать меня в лепёшку:

— Вчера он съел одну сухую лягушку. И мы — по лягушке. Только ты, подруга, забыла о размерах нашего капитана. Если мне этого перекуса хватило с лихвой, то ему это всё равно, что капля воды в засуху, даже кожу на губах не смочишь. Ты и сама была голодной. Я видела. Что уже о капитане говорить. Но Тиноб ни словом, ни взглядом этого не показал. А ты — «захомячил»! — не унималась Милисент. — Лучше подумай, что с нашим старостой не так? И я сейчас не о посягательствах его конечностей на меня любимую в шалаше. Он что-то себе задумал.

Сумерки перешли во тьму. Ночь вошла в свои права. Костёр догорал, пряча жар в куче пепла. Ночная мгла скрыла мои пылающие щёки. А может это последний всполох костра так на меня повлиял. Хотелось бы думать, что в этом всё дело. И совсем не хотелось думать, что Милисент может быть права насчёт Часпида.

— Могла и сама догадаться, читательница душ, а то у тебя то всё чёрное, то все белое, — припечатала подруга, не давая мне пространства для манёвра мысли. — Всё. Пошли спать. Завтра за рыбой пойдем вместе. Всё и выясним. — Мы уже подходили к норе, когда Милисент снова заговорила. — Знаешь, ты раньше была, я бы сказала последовательно упряма, настойчиво пробивная. А сейчас словно боишься оступиться. Оглядываешься. Осторожничать стала. И эта твоя неуверенность…

— Зато тебе теперь упрямства не занимать. Как и нахрапистости. Преобразилась так преобразилась, — прозрачно намекнула на ее сгрызания с Часпидом, пытаясь отогнать от себя иррациональное чувство обиды. То, что я успела измениться, я и сама заметила. Да как тут не изменишься, когда столько всего навалилось за несколько месяцев. Я ведь просто учиться хотела, а столкнулась с такими откровениями, да еще едва ли не всем мешаю.

Сенти остановилась и посмотрела на меня в упор:

— А ведь в этом ты виновата.

— ??

Милисент поджала губы, поковыряла носком пожухлую куртинку травы:

— Когда я пришла в академию, боялась лишний раз вздохнуть. Кругом истинные. А я — получеловек. Неловко. Страшно до одури. Но, — она хитро улыбнулась, — как твоему охраннику, с коим статусом я добровольно согласилась, неловкость и боязнь не предусмотрены по статусу. Хочешь не хочешь, а научишься отстаивать и тебя, и себя. А, вообще, странно всё это.

— Что именно? — я вдруг осознала, что никогда в таком статусе не воспринимала зеленушку. Подруга, и всё.

— Ведь именно ты в меня вселила уверенность в себя. Разглядела меня еще в первый день, если можно так казать. Получается, что ты уже тогда смогла считать мою душу, а я на тебя наезжаю из-за Алектора. Может ты и права, и в нём есть что-то действительно путёвое?

«Да что же так жарко? Неужели ветер угли раздул и весь жар гонит в отверстие норы?» — мысли вырвали меня из сна. Я резко поднялась. Солнце нещадно жарило, а в попу давила сухая, горячая земля, по твёрдости похожая на камень. Пучки пожухлой травы смотрели на меня с неприкрытым унынием. Я осмотрелась. Ребята лежали недалеко, согласно занятым камерам в барсучьей норе. С одним «но»! Норы не было. И мы не в змеиных ипостасях.

Рядом, с бока на бок, перевернулась Милисент, поминая пропавшего барсука недобрым словом из-за твёрдости спального места. Парни спали. Я дотронулась до плеча зеленушки.

— М-м??

— Где мы??

Подруга распахнула глаза моментально. Приподнялась. Осмотрелась.

— Не у меня, — подтвердила мою догадку. — Часпид, твой ареал жизни?

Наше перешёптывание разбудило обоих парней. Тиноб выглядел бледным, слегка расфокусированным и каким-то разморенным. Алектор, недовольный резкой побудкой, медленно уставился на светило в небе. Руки зашарили по земле. По лицу пробежали эмоции. Он радостно вскочил:

— Я дома!!

Выражение зеленушки я интерпретировать не бралась. Там было всё, и меня разбирало от позывов дикого хохота. Чтобы отвлечься и не вызвать праведный гнев старосты, отвернулась к Тинобу. Привыкшему к холоду жара противопоказана: приятель никак не мог собрать себя в один организм. Для меня тоже было жарковато. Зато Милисент взяла вожжи управления в свои руки.

— Дома, говоришь? Ну так позаботься о гостях дорогих: поесть, попить, спать уложить.

— Только проснулась, — огрызнулся парень.

— Но есть уже хочу! — не отставала Милисент.

— Здесь мне ваша помощь не понадобится, — Алектор криво улыбнулся. Парень всерьёз решил показать высший пилотаж по ловле пропитания и своё лидерство. — И накормлю, и всё остальное. Только укрытие выберите себе сами, пока солнце совсем не спалило. Могу подсказать: под камнями и между ними. Или в тени вон того оазиса, если желаете остаться в этом образе. — Он махнул в сторону. Сказал и исчез пёстрой лентой.