— А ты знаешь, что на спящего человека нельзя смотреть. Тем более, так внимательно и в упор. Тем более, змею.

— Ты не ответила на вопрос.

— Эм-м… — несмотря на некоторые неудобства, чувствовала я себя отлично. Просто прекрасно! Смутно подозревала, что я все сделала правильно, но не помню почему. — Все хорошо! — И покраснела еще больше.

— Правда? — на меня смотрели благодарно. Рад это слышать. Я опасался, по правде сказать.

— Чего?

— Ты такая маленькая.

— Ну-у… Все хорошо. Правда. И мне не больно, — опустила глаза, смотреть-то как стыдно.

— Посмотри на меня, звездочка.

Осторожно глянула одним глазом и встретила столько любви, что стыдливость схлынула, как не бывало.

— Поцелуй меня.

— Хм, Зирочка, я не смогу остановиться.

— А надо?

— Не надо, — тяжелый вздох и признание, — но твой организм еще не привык. Ему нужно отдохнуть.

— Мой организм говорит мне другое.

— Неужели?

— Абсолютно.

Пришлось все снова брать в свои руки. Жених колебался — годы заставляли быть сдержанным, дабы не выглядеть мальчишкой. Кажется, я начинаю понимать своих подруг — своей пары всегда мало. И пусть в этом деле я новичок, но организм мой осведомлен явно лучше, что ему нужно.

Между нами уютно лежало злосчастное одеяло, частью которого я была укрыта. Жених заботливо укутал меня после горячего горизонтального «танго» и теперь рассматривал, словно первый раз увидел художественный шедевр. На теле Эристела одежды не наблюдалось. Одна лишь простынка. Подозреваю, чтобы меня не смущать. В глазах то и дело вспыхивал голодный огонек, Эристел с плохо скрываемой жаждой вглядывался в абрисы под одеялом. Вот помани, и хвостом завиляет. Жук! А еще ректор.

Намотала его волосы на палец и легонько потянула:

— Иди ко мне.

Когда я проснулась второй раз, Эристел уже был собран, а на столике у кровати стоял поднос с завтраком.

— Останься сегодня здесь, — просто просьба.

— Почему?

— Тебе будет немного … сложно.

— ?

— Двигаться.

— А… — я снова покраснела. — Я справлюсь.

Оставаться здесь одной желания не было. Что-то грызло меня. Как-то неуместно всплыли неприятные ощущения чужих прикосновений, но я не могла вспомнить откуда они у меня.

— Что?

— ?

— Ты изменилась в лице.

— А-а, нет. Ничего. Так, просто. Я на занятия хочу. И так много пропустила. А с… неудобствами я справлюсь.

Ректор помолчал, принимая ответ.

— Ты помнишь мою просьбу? Я бы хотел, чтобы каждая ночь теперь была только нашей.

После случившегося, и я бы этого тоже хотела, но странные ощущения не отпускали. И я живу в общежитии. Появляться каждое утро из особняка ректора и каждый вечер уходить на «остров профессоров» — палевно и неудобно. Кто не знал о наших отношениях, сразу узнают. А у последних узнавших новость, как известно, язык, как то помело — чего и не было, приплетут.

— Ты не хочешь, чтобы о нас знали? — Эристел уселся в кресло, соединив подушечки пальцев у лица.

— Ты сам не хотел афишировать.

— Я беспокоился о тебе.

— А сейчас нет?

— Наши отношения понравятся не всем. Но о них уже слишком многие знают, чтобы скрывать и дальше. В этом нет смысла. А после сегодняшней ночи, только самые невнимательные останутся несведущими в происходящем. А насчет общежития не беспокойся. Я буду забирать тебя порталом из комнаты и возвращать утром перед занятиями. Для всех твой распорядок не изменится. Согласна?

— Ну, если так… — надеюсь, девчонки не обидятся. — Да.

Благодарный взгляд Эристела разлился по мне горячей лавой и вызвал массовое появление бабочек внизу живота. Еще немного, и сама взлечу. Я поерзала на кровати, усаживаясь удобнее.

— Не делай так.

— Почему? — удивилась я.

— Ну-у, — передразнил меня жених. Ты же еще хочешь на занятия? Зира… — Эристел вдруг стал сама серьезность.

— Ничего не хочу знать, — отрезала, как по маслу — быстро. — Тем более теперь. Я уже говорила. И давай на этом закончим. Но, если тебе стает легче, просто поклянись мне, что ты теперь мой на веки вечные.

Последние слова я выпалила, лишь бы что сказать и закрыть эту тему навсегда, тему, которой Эристел регулярно меня донимал. Что ж ему неймется то так?! Но с меня хватит переживаний. Так что да, ничего не хочу знать!

Эристел приблизился так стремительно, что голова закружилась.

— Ты правда этого хочешь?

Я даже оторопела от такого напора.

— Это расставит все точки над «Ё». И ты перестанешь меня терзать всякими разговорами — выдавила из себя. Некстати вспомнилась мерзкая улыбка госпожи Арнель. — «И я бы была спокойная. А то всякие здесь охотятся».

— Я сам хотел предложить, но не был уверен, что согласишься.

— Почему же? Вот, прямо сейчас и поклянись! — выдвинула ультиматум, выползла из-под одеяла и стала перед женихом в чем мать родила. Вспомнила. Покраснела. Но не сдвинулась с места. Пора привыкать. Все равно все видел, как и я. Стояла, как королева перед своим рыцарем. Осталось рыцарю на колени упасть, клятву принести и слезно заверить. Нет, слезно не надо, а вот горячо — самое то.

— Мучительница, — взгляд жениха остановился на моих губах, медленно стек на грудь первого размера, вызывая ответную реакцию розовых вершин, и отчаянно сопротивляясь желанию перейти к нижним реалиям.

И вот где были мои мозги? Утро было раннее, а бабочки слишком резвые…

Эристел обнял меня, уютно примостившись щекой на моем животе. Мужские пальцы блуждали от поясницы и ниже, и нам было хорошо. Да, нужно было подумать головой прежде, чем представлять себя непреступной королевой Англии. Была такая в их истории. Она выстояла, я — нет. Хотя, не особо то и хотелось. Совсем не хотелось. Под жаркими устами изголодавшего змея мир становился красочным и невесомым. Кажется, перспектива пропустить сегодняшний день и все занятия скопом — вполне здравая.

Легкие поползновения горячего языка в сторону углубления посреди живота вызвали новый спазм в том таки животе.

— Сначала — клятва, — уперлась в плечи жениха.

— Легко! — он по-мальчишечьи закинул голову назад и одарил меня затуманенным взглядом.

Вот где черти водятся! Я улыбнулась и отвела взгляд. Удивительно прекрасное утро заглядывало в окно. Оно набирало сил, раскрашивая золотой пылью небосвод. Через задернутые шторы протискивались теплые лучи и рассыпались по полу. Ночные неприятности забылись и больше не мучили. Ощущения правильности происходящего кружили голову. Ради всего этого стоило пережить все неприятности.

Взглянула на Эристела. Его взгляд не лучился негой и не был подернут туманом желаний. Мой мужчина стал очень серьезным.

— Что? — перепугалась я.

— В свадебных традициях нагов есть очень старый ритуал, когда мужчина полностью посвящает себя избраннице. Я хочу пройти его вместе с тобой.

— О таком Офелия мне не рассказывала.

— Он очень древний. Его истоки тянуться с тех времен, когда наги перестали быть одним целым с драконами. Его практически забыли, заменив на благословение богов. Но здесь их нет, и поэтому я хочу пройти его, чтобы ты всегда знала, что единственная для меня.

— А это неопасно? Для тебя.

Лучезарная улыбка прилепилась на лицо Эристела.

— Тогда, ладно.

— Знаешь, звездочка, думаю, Офелия ничего не рассказала, потому что ее избранником стал дракон. Они хоть и наши предки, но этот ритуал не для них. В их крови огонь, выжигающий яд.

— Какой яд? Ты должен будешь себя отравить?

— Нет, — в глазах Эристела заплясали черти. — Ты должна будешь меня укусить. Сможешь?

— Легко, — отплатила ему той же монетой, не представляя размера подставы.

Смех жениха озадачил и немного приземлил, заставляя задуматься.

— А-а…

— Все вечером, звезда моя. Здесь!

Меня чмокнули в нос. И кое-кто стал сбрасывать с себя все мешающие тряпки.