— Д-да. Думаю, здесь все понимают, что только мы с Вами на равных, — Ногард позволил себе улыбнуться краем рта, с удовольствием ощутив спиной громкое сопение Гарэда Совела. Что ж, он позволит к себе такое обращение, пока ему будет выгодно.

— Рад это слышать, — ректор вернул дипломатический «оскал». У обоих он получился отменный. И каждый понял другого.

— Какие Ваши впечатления, Ногард? — Эристел указал в сторону соревнующихся.

— Трудно судить, первый тур для моих ребят весьма… прост. Они с детства тренируются. Без этого у нас не выжить.

— Понимаю. Но правила для всех одинаковые. Нельзя выделять одних перед другими, если хотим, чтобы ребята притёрлись между собой. Нас просто не поймут. Ни одни. Ни другие.

— Что ж, я не против, хотя мои ребята не стали бы задавать лишних вопросом, — Ногард чуть приподнял подбородок. Небольшой жест нес много информации и даже обидный намёк. — Возможно, и ваши адепты что-то от моих переймут.

— Это вряд ли, — сухо парировал Эристел. — Разнообразное место жительства наших подопечных — залог качественной и разнообразной подготовки. Первый тур — это не только показатели подготовки, но и разминка перед тем, что им предстоит пройти.

— Тогда я с удовольствием буду ждать развития событий. Может быть Вы и впрямь сможете меня удивить.

— Не сомневайтесь, правитель. Мы всегда рады… гостям.

— Всё-таки странно, что не Вы распорядитель этих соревнований. А Ваш… один из магистров. И оцениваете результаты тоже не Вы единолично, — Ногард скучающим взглядом обвёл судейскую трибуну.

— Не просто «один из магистров», правитель. Один из лучших профессоров своего дела и мой друг, так что я вполне доверяю ему самые трудные дела.

— Как это? — в вопросе гостя сквозило тонкое ехидство.

— И это, и намного сложнее, — Эристел сжал пальцы, запрещая тьме выплеснуться негодующим облаком. — В работе с адептами нет мелочей.

— Даже спорить не буду. Вам виднее, — взгляд мужчины излучал искренность, но ехидство ореолом витало над ним.

— Что касается судейства, так здесь все — отличные специалисты своего дела. Кому как не им оценивать усвоенные знания. К тому же такой подход позволит избежать предвзятости.

— Похоже, Эристел, Вам таки удалось меня удивить. Такое доверие к подчинённым. Но я бы на Вашем месте судил единолично.

— Вы не на моём месте, Ногард.

— Это точно.

Обмен дипломатическими улыбками прошел удачно. Каждый остался при своём мнении. Ногард скользнул по женской половине трибуны. Цветник! Улыбнулся испуганному белобрысому облаку, не оставляющему попыток подсесть ближе к ректору. Хотя куда уж ближе? «Разве что на колени взобраться. Давай, девочка, не стесняйся, — мужчина послал мысленный посыл молодой магистрессе. — И нам обоим будет открыта дорога к счастью. — Но бедняжка лишь испуганно заморгала черным «опахалами», не вняв дружеской улыбке гостя. — Да-а… «отличные специалисты своего дела»… Ты прост меня несказанно радуешь, старина Наг».

Мозг уловил странную мысль от соседа — магистра Совела, распорядителя этих бегов на перегонки. Тот наблюдал за адепткой Чаргородской. Очень внимательно наблюдал. Ногард ощутил все «изгибы» мысли мужика. Когти ящера мгновенно испортили дорогущие перчатки. Ногард поспешно сжал кулаки. Ироничная улыбка пришпилилась к губам, как родная. Ещё секунда, и он просто взорвётся на тысячу мелких ящеров. Но в этот момент на стадионе что-то изменилось. Напряжение отпустило. Ему на смену пришло удивление. Перед некоторыми адептами открылась новая полоса препятствий — грязевая. Происходящее захватило Ногарда. Мужчина следил за каждым шагом женской тройкой лидеров — Чаргородская, её зелёная спутница и Аделин Ахар. По поводу последней у Ногарда в голове летали какие-то мысли-подозрения, но он отмахивался от них, как от надоевших мух. Его не интересовала порочная развратница, а значит, и думать о ней — терять своё время.

Ногард следил. Он то улыбался, то сердился. Восхищался своей будущей королевой и готов был втоптать в то болото свою подданную. Мужчина поймал себя на мысли, что Аделин, в принципе, ведет себя логично и у него бы не было к ней претензий, соревнуйся она с кем-то другим. Предвзятость на лицо. И к кому? Досада попыталась вылезти наружу, но была подавлена силой воли. Но дальнейшее развитие событий заставили жариться на углях неизвестного чувства страха. Не за себя.

— Вы не считаете, господин ректор, что эти испытания чрезмерны, — Ногард обратился к Эристелу и напоролся на кинжальный взгляд.

— Всё под контролем, Ногард. Тем более, что твоя подданная прекрасно проходит все испытания. Или Вас кто-то еще беспокоит? — подчеркнуто-внимательно уточнил Эрител.

— Нет, конечно. Не хотел показаться снобом. А Вы затейник, Эристел, — мужчина вернулся к просмотру соревнований. Обоняние коснулся сладкий запах крови. Он впервые ощутил кровь Чаргородской. Этот запах впитывался во все поры и казался родным до невозможного. Успокаивал и вызывал тревогу. Кожа на челюстях натянулась. Ящер словно оказался на охоте. Теперь его вел запах. На чаше весов оказались желание пойти следом и дипломатическое сидение в качестве гостя. Ногард скрипнул зубами и плотнее вжался в кресло трибуны. Усилием воли заставил себя следить за плащеносной ящерицей. В ней было что-то противоестественное, незаметное обычному существу. Правитель ящеров к таковым себя не причислял, но как ни всматривался, пока ничего не видел. Аделин блокировала всё — мысли, чувства, воспоминания. Неординарный подход к соревнованию? Может быть. Пока ничем другим девушка себя не выдавала. Перед всеми была технично проходящая испытания адептка, почти пример для других. Но в этом то и была загвоздка. Аделин бежала, как механическая кукла, без задора, не как известная ему всепозволяющая себе девица. И этот блок. Он не давал Ногарду покоя. Нелогично. Эмоции добавляют адреналина. Так в чём дело? Он бы понял наличие блока у этих бегущих червяков. Их страх перед ним он ощущал со всех сторон. «Что же ты прячешь, негодница?» — челюсти мужчины пришли в движение, сомнения усиливались. Он мог разрешить их быстро, прямо сейчас, но это означало раскрыть свои способности у всех на виду на радость милой старушенции рядом, что только делает вид, что следит за адептами. Что ж у него еще будет время, разобраться со всем этим дерьмом. Тет-а-тет. Узнает всё и закатает эту чешуйчатую паршивку в её же плащик. Даже лап не найдут. Вспыхнувшая злость обрядилась в пеньюар предвосхищения. Ногард улыбнулся — всё имеет свою цену, а он умеет ждать.

Но мысли упорно возвращались на круги своя. Мозг упорно твердил, что он что-то пропустил, не учёл. Ногард прокрутил события в памяти. Адептки всё время бежали рядом, едва ли не бок о бок. Ни одна не пыталась напакостить другой. Благородство души правитель ящеров ещё мог заподозрить у потомка Офелии, но не как в дочери песков. Недостающий элемент несоответствия скромно поблёскивал, радуясь, что его наконец-таки нашли. «Что же ты задумала, стерва? Или не ты?» — животная часть Ногарда неотрывно следила за удаляющейся кровяной росписью на кожистом плаще ящерицы. В глазах вспыхнуло раздражение. Мужчина взглянул направо.

Бывшая любовница Ногарда сидела в окружении магистров. И продолжала активно его не замечать. Закрытая страница, которая может и не до конца оказалась закрыта. Наги, за которыми пряталась эльфийка не составляли проблем для мужчины, разве что с лысым «церемониймейстером» соревнований пришлось бы повозится. «Лучше тебе оказаться в стороне от всех этих дел, милая», — пожелал Ногард и улыбнулся резко посмотревшей в его сторону Аринар. «Улыбка голодного крокодила» впечатлила экс-любовницу, она быстро отвернулась. Мужчина вернулся к соревнующимся. Травм на Чаргородской уже не было. Как и запаха крови.

Обжигающие пески исчезли так же быстро, как и появились. Нас окутало туманом. На пару шагов вперёд ничего не было видно.

— Держись за меня, — крикнула подруге и осторожно двинулась вперёд. Милисент дважды предлагать не пришлось. Она вцепилась за меня, как слепой за поводыря. Очевидно, такой густой туман ей в новинку. Там, где я росла, туманы — частое дело. Я шла, осторожно ощупывая тропу перед собой. Перед глазами — парное молоко. Сосредоточилась на звуках и шорохах. Что-то рядом хрустнуло. Кто-то рядом всхрапнул. — Бенаса? — Позвала на удачу. В протянутую вперёд ладонь ткнулась мягкая морда. В тумане она показалась сначала серой. Но по-настоящему серая находилась на полкорпуса позади моей кобылы. Бенаса держала в зубах повод серого конька. Тот шёл за ней, как Милисент за мной.