— Кейт, Кристи, Кэти… Что-то в этом роде. Либби не воспринимала ее всерьез. Скорее даже жалела: молодая девчонка связалась с женатым мужчиной. Либби думала, что он во всем виноват.
— Благородно с ее стороны, — заметила Тесса.
— Да, в этом вся она. Ни капли стервозности. Не то что у большинства здешних кошечек.
— Давно вы с Либби знакомы?
— Ох, таких справок я не даю. Не хватало еще, чтобы вы о моем возрасте догадались.
— Но она не первый год к вам ходит?
— Однозначно. Ей, как и вам, нужна была помощь. Росла-то она в муниципальных кварталах. Типичная современная Золушка, побитая жизнью. Но в Бэк-Бэй есть свои жесткие законы. Не всё здесь сахар.
— Не могла вписаться?
— Я вас умоляю! У нее муж — строитель. Ходит в рабочих ботинках.
— Да, но у него компания на сотню миллионов…
— И как только пошел слух, поверьте, отношение смягчилось. Кроме того, Либби — изумительный дизайнер.
— Ювелир?
— Именно. Светским дамочкам такие нравятся. Может, Либби родилась и не в Бэк-Бэй, но ее художественное образование было шагом в нужном направлении. Видели, какую конфетку она из своего дома сделала? Я бывал у нее в гостях и, кроме люстры в передней, ничего бы менять не стал.
— У Либби были близкие подруги? — спросила Тесса. — Ей самой-то светские дамочки нравились?
Первый раз за весь разговор Фариас замялся и, чтобы заполнить паузу, глотнул чаю.
— Либби… Либби — добрая душа. Плохого слова от нее не услышишь. За светское общество она особо не цеплялась — время от времени устраивала званые ужины, приглашала меня, соседей. Не забывала и ребят Джастина. — Джеймс содрогнулся. — Все как на подбор, доложу я вам. Потрясающая мужская компания, хоть и жуткая.
— Либби была общительная? Ладила со всеми?
— Она на редкость непосредственная. — Джеймс замолчал, повторил определение и, согласившись с собой, продолжил: — И еще несколько месяцев назад была вполне счастлива. Работа Джастина и его постоянное отсутствие ее не напрягали. Она заботилась о дочери, делала украшения, выходила в люди. Я частенько слышал от нее про походы в кино с подругами, встречи за ланчем, только… — Он опять сделал паузу и обхватил свою чашку руками. — Либби была… Как бы сказать? Сама по себе, что ли? Ее не волновали ни соседи, ни организации, ни социальная лестница. Складывалось впечатление, что ее мир заполняли только муж и дочь. Их счастья ей было достаточно, и такой расклад всех устраивал.
— Пока Джастин не загулял. Она, наверное, с ума сходила.
— Нет-нет, не в ее характере. Либби замкнулась. Последние несколько раз, когда я ее видел… — Джеймс тяжело вздохнул. — Поверьте, ни одна стрижка на свете не вылечит разбитого сердца. Либби уверяла, что не сдалась и пытается вместе с Джастином начать все сначала. Только ее волосы и кожа рассказывали совсем другое. Женщина была в катастрофическом состоянии. Не знаю, как она собиралась возвращать мужа-предателя.
— Говорят, в пятницу вечером у них было свидание.
Джеймс фыркнул.
— Ой, можно подумать, шаг назад помог бы им продвинуться вперед. Пара с такими дикими проблемами… Подорванное доверие, страх, бизнес, который постоянно рушит всякую надежду на нормальную семейную жизнь. Никаким ужином это не исправить.
— Ну, если так рассуждать… — тихо проговорила Тесса.
Ее чай наконец-то немного остыл, и она сделала небольшой глоток. Фруктовый вкус ей понравился.
— Ну как? — спросил Фариас.
— Я уже чувствую прилив антиоксидантов, — заверила она его.
— Рекомендую две-три чашки в день. И больше не морщить лоб. Иначе через год-другой без ботокса не обойтись.
— Буду знать. Расскажите про Эшлин.
— Красивая девчушка, — сразу выдал он. — Вся в мать.
— Она тоже к вам ходила?
— Разумеется. Волосы у нее очень тонкие, шелковистые. Ваши, к примеру, жесткие. Звучит, конечно, неприятно, но поверьте, с жесткими работать гораздо легче. Ваши я бы смог привести в порядок. — Он подчеркнуто посмотрел на Тессу. — В случае с Эшлин мы поддерживали максимальную гладкость и здоровье.
— А какая она? Тихая, общительная, спортивная, мечтательная?
— Тихая. Мечтательная. С божественной, мимолетной улыбкой Джоконды, которую нужно еще заработать. Милый ребенок. Играла в школьных постановках, интересовалась ремеслом матери. Меня расспрашивала про стрижки и управление салоном. Любопытная, вежливая. Интересовалась прическами и модой, но ее собственный стиль я бы назвал… эклектичным. В Эшлин нет ничего от трудного подростка или избалованной девчонки. С другой стороны, ей лишь пятнадцать. Может, все еще впереди.
— Она была в курсе, что дома сгустились тучи?
Джеймс задумался.
— Уж не знаю, во что ее посвящали, но Эшлин чувствительная. Она не могла не видеть, что творилось с мамой. Скорее всего, догадывалась про размолвку между родителями.
— Наверное, Либби старалась оградить ее от плохого?
— Безусловно! Либби выросла без отца. Кстати, еще одна причина держаться за своего ненадежного, похотливого муженька. Она не хотела, чтобы ее ребенок пережил то же самое.
— Я слышала, Джастин готовил Эшлин как наследницу семейного бизнеса.
— О да. На пятнадцатилетие подарил ей набор инструментов. С розовой отделкой. Любая девочка бы позавидовала, — язвительно ответил Джеймс, и его губы изогнулись в ухмылке.
Увидев явное неодобрение на его лице, Тесса уточнила:
— Эшлин не понравилось или Либби была против?
— Ой, не знаю. Может, ни то, ни другое. Мне такой подарок показался верхом глупости. Зачем так гротескно? Ну нет у тебя сына. И что теперь, из дочери пацана делать?
У ее свидетеля тоже были нерешенные вопросы с отцом, вдруг поняла Тесса. Не исключено, что тот был не в восторге от профессии сына.
— Джастин стригся у вас?
— Нет. В мужской парикмахерской. Или на работе. Я прямо вижу, как эти неандертальцы кромсают друг друга — после того как выловят вшей.
— А когда Либби и Эшлин были здесь в последний раз?
— Три недели назад. Пришли вместе. Такой вот девичник.
— И как они выглядели?
— Как обычно. Либби бледная. Наверное, плохо спала. Я посоветовал побольше жирной рыбы, потому что волосы у нее стали очень ломкими. Но держалась она молодцом, с дочерью шутками перекидывалась. Со стороны и не подумаешь, что у них семейная драма. Только я-то видел предательские признаки.
— Например?
— Круги под глазами Либби. Айпод в руках Эшлин. Она все наушники вдевала, а Либби их выдергивала: поговори, мол, со мной, расскажи что-нибудь, это ведь наш с тобой день. Никогда я не видел Эшлин такой тихой… такой эмоционально закрытой.
— Либби не упоминала об отношениях с мужем?
— Нет, при дочери не стала. Но я заметил, что среди их покупок был пакет из «Секрета Виктории», а новое белье — это все равно что вывеска «мой муж мне изменяет». — Фариас вдруг наклонился через столик и потрогал волосы Тессы у затылка, где они были собраны в хвост. — Может, секущиеся концы хотя бы уберем?
— Сегодня никак, — сказала она, ставя чашку. — Пропавшая семья сама не найдется. Вот в следующий раз давайте.
Тесса встала, и Фариас пристально посмотрел на нее.
— Что-то не уверен я насчет следующего раза.
— Почему? Я вернусь двадцатого мая в два тридцать. У меня и карточка с напоминанием есть.
— Не вернетесь. Будете вся в работе и заботах о ребенке. А потом, в один прекрасный день, удивитесь: куда делась недавняя гордая красавица? — Он укоризненно продолжил: — Вы не волосы свои запускаете, а женственность. Если обделите себя вниманием сейчас, не вините других за невнимание.
Тесса улыбнулась. Она бы и вправду выбросила карточку и забыла про запись в салон. Не сразу, через пару-тройку недель, когда понадобилось бы что-то сделать для Софи или навалилось бы новое срочное задание…
Она начала понимать, почему Либби приходила сюда и приводила дочь. У Джеймса Фариаса был своеобразный приют для заблудших душ.
— Я вернусь, — пообещала она.
