— Даже сейчас?

— Ты прекрасно знаешь, О'Доннелл, что сейчас мой сын ненавидит меня больше, чем когда-либо. Полагаю, ты счастлив.

— Нет, — искренне ответил Джейми. — Вовсе нет.

Стоукс откашлялся. Он очень волновался за сына. По мнению Джейми, хотя Харпер скверно обошелся с Брайаном, но неподдельно за него переживал. Что заставило О'Доннелла ощутить удивительное после всех этих лет чувство — жалость.

Иногда Джейми ненавидел старого приятеля. Он был в курсе делишек Харпера, о которых благородное семейство и не подозревало, и иногда всерьез считал доктора Стоукса дьяволом. Но временами Харпер ставил Джейми в тупик. Похоже, действительно любит своего сына. Просто внезапное заявление Брайана убило его наповал.

— Мигрень Мелани, — вдруг сказал Харпер.

— Ну и что?

— Я считал недомогание следствием переутомления, но что, если это не так? У Мелани вот уже десять лет не случалось приступов, даже когда она рассталась с Уильямом. Так почему именно сейчас? А если переутомление тут ни при чем? Вдруг она начала вспоминать?

— Возможно. Вполне возможно.

Джейми больше нечего было добавить. Разве что признаться Харперу, что тоже напуган. Память Мелани — настоящее минное поле, единственное, что в состоянии всё уничтожить. Поначалу их постоянно терзал этот страх. Но после двадцати пяти лет беспамятства все почувствовали себя в безопасности.

— Правда идет собственными путями, — наконец изрек Джейми. — Может, единственным настоящим сюрпризом является то, что после всех этих лет нам снова о ней напомнили.

— Кто, черт возьми, все это вытворяет? — взорвался Харпер.

— Без понятия.

— А что насчет тебя? Или Брайана?

— И зачем нам это, старина? Зачем ворошить прошлое? Чтобы Мелани нас возненавидела? Тебе, может, на это наплевать, а вот мне нет. И голову даю на отсечение, что Брайану тоже.

— Слишком поздно, О'Доннелл. Мы обрели слишком многое, чтобы сейчас всё потерять. Я увожу семью в Европу, вот так-то.

— В Европу?

— Разве я тебе не говорил? — невинно спросил Харпер.

И Джейми понял, что старый приятель до смерти перепуган.

— Сегодня утром обсудил с Пат. Всей семьей, включая Брайана, едем в отпуск. Собираем чемоданы и вперед. И пусть все катится к черту. Пат очень обрадовалась, заволновалась, потом решила, что это необыкновенно романтично. Я тоже так думаю.

Джейми не сказал ни слова. Крепче стиснул трубку и слушал.

— До тебя до сих пор так ничего и не дошло, дружок? Патриция меня любит. И всегда любила. Я умею делать ее счастливой, О'Доннелл. Я ей отлично подхожу. Так что сам позаботься об этом типе, ладно? Нам обоим известно, что грязная работа — твоя специальность, не моя.

Харпер отключился. Но Джейми все равно процедил в трубку:

— Да, она всегда любила тебя. Но ты никогда этого не ценил, старина. У тебя чертова идеальная семья, а ты никогда, никогда этого не ценил!

Отбросил телефон. А потом ощутил опустошающую усталость.

В четыре утра показали одноминутный ролик со сводкой местных новостей. Джейми посмотрел репортаж о стрельбе в отеле в центре города. Журналист Ларри Диггер мертв.

Джейми замер. Харпер об этом не упоминал. «К убийству писаки я уж точно не причастен. Что происходит?»

Он увеличил громкость. Преступник сбежал, объявлен в розыск, вооружен и опасен. Экран заполонил фоторобот, Джейми тут же узнал лицо.

Швырнул пульт через всю комнату и уставился на осколки. Мало. Опрокинул столик из стекла и разбил вдребезги.

— Ублюдок. Паникер, кусок дерьма, бесхребетный ублюдок! Как ты посмел меня предать? Как ты посмел меня предать?!

Открылась дверь в спальню и показалась изумленная Энн Маргарет, закутанная в белую простыню.

— Джейми?

— Иди спать!

Энн не шелохнулась.

— Джейми, в чем дело?

— Уйди. Просто уйди.

Энн подошла ближе и спокойно сказала:

— Не глупи, Джейми. Что бы ты ни натворил, я справлюсь. Я люблю тебя, милый. Люблю.

Джейми опустил голову и застонал.

Он знал, что не должен. И все же шагнул к Энн, в груди грохотало сердце, тело покрылось испариной. Подхватил ее на руки и сразу ощутил благоговение и смирение.

Эта женщина обладала своеобразной красотой и особенной силой. В этой женщине под сдержанной разумной оболочкой таился неукротимый дух. Ни родословной, ни красивых слов, ни липовых отговорок. Она права — что бы он ни натворил, она справится. Ни один из них не лучше и не хуже другого, в общем, один другого стоит.

Именно за это он ее любил. Любил глубоко, и это чувство по-настоящему пугало, как мало что в жизни.

Джейми выпустил Энн из рук. Необходимо кое-что предпринять, что лучше всего проделать в темноте.

Телевизор по-прежнему бросал призрачный свет. Джейми машинально сдвинул открытую банку. Энн Маргарет округлила глаза.

— Джейми? — прошептала она.

— Сегодня принесли, — смежив веки, проскрипел он. — Чья-то больная шутка, думаю.

— Речь о ней, да?

— Энни, это было давным-давно…

— Значит, не так давно, Джейми. Не настолько давно, раз кто-то до сих пор не забыл, раз кто-то все еще хочет, чтобы ты заплатил.

Джейми молчал.

— Ты все еще ее любишь?

— Нет, Энни, не люблю.

— А она тоже получила пенис прелюбодея? Или, может, пояс верности?

Джейми взял женщину за руку, заставив посмотреть на себя.

— Энни, — тихо произнес он, — речь не только о Патриции.

— Откуда ты знаешь? Что происходит?

— Харперу подкинули записку, — решился он.

— Какую записку?

— Что-то вроде: ты получишь по заслугам. Кроме того, Ларри Диггер в городе, у Мелани мигрень, и Уильяма тоже порадовали… запиской. Ты получишь по заслугам.

— О, Боже. — Сдержанная разумная оболочка Энн рассыпалась. — Почему все это никак не закончится?

— Не знаю. Должно быть, кого-то что-то не устраивает. Некоторые хорошо устроились в жизни, некоторые — нет. Никому не открывай, Энни, — распорядился Джейми, пристегивая кобуру с пистолетом, — и не отвечай на телефонные звонки.

— А ты куда? Что ты задумал?

— Пока не знаю.

— Джейми…

Он поспешил к двери. Открыл. Сделал шаг. Вернулся. Подошел так близко, как мог, и высказал то, что лежало на сердце.

— Я позабочусь о тебе, Энни. О тебе и о Мелани. Клянусь.

Брайан Стоукс рывком сел. В пятый раз за пять часов, и его любовник наконец не выдержал:

— Хочешь поговорить или мне просто принести тебе коробку с лезвиями?

— Оставь меня в покое.

— Тебе что-то снилось. Ты бормотал имя.

— Заткнись, — откатился в сторону Брайан.

Нейт тоже сел. Кроме Мелани, он был единственным человеком, которому Брайан полностью доверял. Который вечно тревожился о Брайане и всегда видел его насквозь. Теперь откинул одеяло, оправил пижаму на своей худощавой фигуре — верный признак того, что готовится к серьезному разговору.

— Ты звал Меган, — тихо произнес Нейт. — Брайан, даже проснувшись, ты никогда не говоришь, чье это имя.

Брайан испугался, что сейчас заплачет.

— Отвали.

Встал, подошел к окну и уставился на спящий город. Но образы по-прежнему крутились в голове.

Похороны в серый угрюмый день. Мать застряла на полпути между горем и джином. Отец с каменным лицом смотрел на нее так, словно ненавидел.

Потом многодневное оглушительное молчание дома. Огромный особняк обезлюдел без радостного визга маленькой девочки.

Как-то ночью Харпер заорал:

— Где, черт возьми, ты шлялась в тот день? Если бы ты вовремя вернулась домой…

— Я же не знала… — лепетала мать. — Не знала… Мне показалось, что Брайану необходимо какое-то время побыть наедине со мной. Ты же помнишь, как он иногда себя вел, особенно рядом с ней.

— Ну, теперь-то ты принадлежишь ему целиком, правда? Теперь-то ему досталось все.

— Прости, — подошел сзади Нейт. — Сам не знаю, с чего на тебя набросился. Переживаешь за сестру, да? — спросил он, потирая плечи Брайана. — Ты сам не свой после встречи с Мелани.