А это означало, что убийство Уэна было не просто возмутительным преступлением.

Оно стало событием, которое сулило невероятные неудобства.

Ди-Ди пришлось признаться самой себе, что доктор Малахай Самюэльс одержал над ней верх.

Вот уже три дня после своей поездки в Нью-Йорк, вернувшись в Бостон, она снова и снова мысленно прокручивала их разговор. Уоррен пересказала этот разговор — точнее, почти полное отсутствие разговора — своим коллегам, Филу и Нилу, и даже позвонила и сообщила о том, что ей ничего не удалось узнать, специальному агенту Люсиану Глассу.

Уоррен изучила все четыре дела об убийствах, в которых Самюэльс был подозреваемым… и не нашла ничего, даже отдаленно напоминающего заслуживающую внимания информацию или факты. Только весьма прозаическое заявление, что антиквары идентифицируют себя с прошлым. Получалось, что ей настоятельно требовался Дим Сам: когда в Чайнатауне совершалось особенно запутанное преступление, обращаться следовало именно к нему.

Но если Джон Уэн импортировал предметы старины, потому что идентифицировал себя с прошлым, что нужно было его убийце? Лавочка набита бесценными антикварными вещами, но преступник забрал только нефритового Будду.

Почему?

Ди-Ди заметила, что около двери стоит и терпеливо ждет хозяйка популярного китайского ресторана. Эта немолодая азиатка в безупречном костюме знала почти всех своих постоянных посетителей по именам, и Уоррен подумала, что, возможно, она сможет ей помочь.

Она подняла руку, чтобы привлечь внимание женщины, и та тут же подошла к ее столику.

— Прошу меня простить, — начала Ди-Ди, — вы не могли бы мне сказать, где в Чайнатауне находится ближайший буддийский храм?

— Их несколько, детектив. Какой вам нужен? — отозвалась хозяйка ресторана.

— А как вы узнали, что я детектив?

— Мы все знаем, что вы расследуете убийство Джона Уэна.

— Вы были с ним знакомы?

— Да, он был очень хорошим человеком. Помог мне найти шелковые шторы для банкетного зала. По правде говоря, если вас интересуют буддийские храмы, вам следует поговорить с его помощницей мисс Чэн.

— А почему именно с нею? — удивленно спросила Ди-Ди.

— Разумеется, из-за кулона, — взволнованно ответила ее собеседница. — Она постоянно носит на шее маленького нефритового Будду. Знак ее веры, как я думаю.

Ди-Ди поблагодарила ее за помощь, заплатила по счету и стала звонить своему партнеру Филу. Они разговаривали с Джуди Чэн несколько раз, но на шее у нее не было нефритового кулона с изображением Будды.

А в связи с этим возникал следующий вопрос: что еще скрывает помощница Уэна?

Фил выяснил, что Джуди Чэн живет на четвертом этаже кирпичного дома без лифта, который находился сразу за углом от ресторана в Чайнатауне, и Ди-Ди нашла его без всяких проблем. Однако на ее звонок никто не ответил. Тогда она позвонила в квартиру на втором этаже, и ей открыла пожилая китаянка в розовом халате с яркими цветами.

Уоррен помахала перед ее носом значком, чтобы та убедилась, что незнакомка представляет государственную службу.

— Пожарное управление, — представилась Ди-Ди.

Один из первых уроков, которые она усвоила, когда начала служить в полиции, состоял в том, что население, как правило, не доверяет копам. Зато к пожарным, которые могут спасти их жизнь, дом и бизнес от огня, относятся с уважением.

Пожилая женщина окинула ее недоверчивым взглядом.

— Мне нужно проверить пожарные лестницы, чтобы убедиться, что все в порядке, — сказала детектив.

Китаянка нахмурилась, борясь с сомнениями. Ди-Ди видела обычную недоверчивость пожилого человека: с одной стороны, просьба показалась ей странной, а с другой — она хотела быть уверенной, что в случае пожара все будет в порядке.

— Я быстренько войду, спущусь вниз по лестнице, а потом поднимусь наверх, — настаивала Уоррен. — Это займет не больше пяти минут, зато пожарные не будут ходить в ваш дом целых пять лет. В противном случае мне придется привести сюда начальника пожарной охраны или даже целый отряд инспекторов…

Обещание — или угроза? — что здесь может появиться целая толпа официальных лиц, сделало свое дело. Пожилая женщина махнула рукой, приглашая Ди-Ди в квартиру, и через три минуты та уже поднималась по пожарной лестнице в квартиру Джуди, расположенную на четвертом этаже.

У нее не было никакой причины туда входить — было всего лишь растущее подозрение, что Джуди Чэн сказала им далеко не все. Так что взглянуть на ее квартиру стоило. А если Уоррен обнаружит там восьмидюймового нефритового Будду или, еще того лучше, пистолет, из которого недавно стреляли, она получит полное право войти в жилище Чэн или даже сможет вообще закрыть это дело.

Ди-Ди с трудом подтянулась на платформу четвертого этажа и, слегка покачнувшись, выпрямилась. У нее болели руки оттого, что она с силой цеплялась за ржавые перила пожарной лестницы, не говоря уже о сердце, отчаянно колотившемся в груди.

И Ди-Ди подняла голову.

— Дерьмо собачье! — выдохнула она.

Изображения смеющегося Будды были повсюду. Квартира Джуди была буквально забита ими. Картины, статуэтки, вышивки на подушках и даже крошечные фигурки из золота, серебра и нефрита. Всюду, куда бы Ди-Ди ни посмотрела, она видела Будду.

Детектив стояла, широко раскрыв рот от изумления, и в этот момент дверь в квартиру Джуди Чэн открылась. Помощница Джона Уэна вернулась домой.

В сопровождении Малахая Самюэльса.

Малахай отлично чувствовал себя в этот день.

На самом деле, после того, как он узнал, что мистера Уэна убили и антиквар унес в могилу информацию о местонахождении легендарного списка утерянных Инструментов памяти, которой он, возможно, владел, психотерапевт пересмотрел свою стратегию.

Полиция, включая блондинку-детектива из Бостона по имени Ди-Ди Уоррен, наверняка будет за ним следить — значит, он не мог действовать открыто, например, обыскать антикварную лавочку или жилище Уэна. Но тут ему пришло в голову, что нет никакой необходимости прибегать к таким грубым методам, когда можно использовать самый обычный жест вежливости.

Он позвонил помощнице Джона, красивой молодой женщине, с которой познакомился, когда она приезжала с мистером Уэном в фонд «Феникс», в Нью-Йорк, и принес ей свои глубочайшие соболезнования. Также Малахай добавил, что если может как-то помочь мисс Чэн в столь трудные времена, то с радостью это сделает. Более того, сказал Самюэльс, он будет в Бостоне в конце недели, и, возможно, они могли бы встретиться, чтобы выпить кофе и поделиться воспоминаниями о человеке, которого оба уважали и которым восхищались.

Отец давным-давно объяснил Малахаю, какое огромное значение имеет хорошо сшитый костюм, безупречное положение в обществе и голос, выдающий отличное образование. Джуди почти сразу же согласилась с ним встретиться. Утренний чай плавно перешел в прогулку по бостонскому Чайнатауну — это был поразительный центр китайской культуры, третий по величине в стране, — и наконец психотерапевт вежливо попросил разрешения в последний раз побывать в лавочке мистера Уэна.

Мисс Чэн с удовольствием ответила согласием, но сказала, что сначала им нужно зайти к ней домой, чтобы взять ключ.

Малахай, не жалуясь, поднялся вслед за ней на четвертый этаж, несмотря на то что больная нога доставляла ему определенные неудобства. Причиной этого был несчастный случай в Вене, произошедший много лет назад, и теперь Самюэльс изо всех сил старался не обращать внимания на боль. Стоя рядом, он ждал, когда молодая женщина откроет дверь в свою квартиру. А в следующее мгновение испытал первое потрясение за этот день, когда увидел повсюду изображения добродушного Будды — фигурки, резные статуэтки, картины, вышивки, шелковое белье…

Джуди Чэн, которая стояла на пороге в сшитом на заказ шерстяном пальто желтого цвета, доходившем до колен, смущенно на него посмотрела: