— Те… то есть Анджела? Неплохо. Кстати, для протокола, зачем счастливой домохозяйке вроде тебя специальные тренировки, а, Те… то есть Анджела?
— Меня загнали в угол.
— Ну конечно… Кто?
— Что кто?
— Кто загнал тебя в угол?
Женщина замолчала, и Джей Ти покачал головой.
— Тебе нужен не наемник, а мозгоправ.
— Мужчина, — выдавила из себя женщина.
— Да неужели?
— Мой… — Казалось, она размышляет, в чем стоит признаться. — Мой муж. Бывший. Знаете, как это бывает.
Произнесла она это очень быстро, не отрывая взгляда от его лица, чтобы видеть, верит он ей или нет.
— И ты приехала сюда из-за домашних неурядиц? — На этот раз было видно, что Джей Ти испытывает брезгливость. — Дамочка, да если вы смогли напасть на след человека, подобного мне, то можете быть уверены, что половина Медельинского[13] картеля уже готова предоставить вам свою помощь. Получи запретительный судебный приказ[14], и дело с концом…
— Вы что, действительно верите, что клочок бумаги может испугать монстра? — У нее была совсем измученная улыбка.
— А как же иначе? Ты что, познакомилась с Винсентом на приеме, которой устроила компания по производству одноразовых предметов? Ты искала ненарушенные упаковки, а он восстанавливал отношения с ушедшими на покой развратниками…
— Нас представили друг другу. Один общий друг, который знает, что мне нужна помощь.
— Реальная помощь? — фыркнул Джей Ти. — Ты насмотрелась воскресных сериалов, дорогая. Советую обратиться в полицию Ногалеса. Я нарисую, как туда проехать.
— Как раз полиция его и потеряла, — тихо сказала женщина. — И вот теперь я обращаюсь к вам.
Состроив свою самую устрашающую гримасу, Джей Ти покачал головой. Она, полная достоинства и величия, продолжала стоять перед ним в своем ужасном белом костюме, с поврежденной рукой, прижатой к животу. Первый раз в жизни Джей Ти не знал, что сказать.
Спустилась ночная тишина, и теперь были слышны только плеск волн в бассейне и стрекотание цикад. За спиной женщины шуршало на ветру мескитовое дерево, а у ее ног, в свете ламп, поблескивали белые камни. Пурпурно-черная ночь была мягкой и обманчивой.
— Джей Ти, — прошептала женщина, — это вы спасли сирот в Гватемале?
— Что? — Его сердце застучало быстрее.
— Винсент рассказал мне о сиротах. Вы это вправду сделали? Без обмана?
— Нет, нет. Вот этого повесить на меня тебе не удастся, — он произнес это слишком резко, и они оба поняли это.
— Месяц, — повторила она. — Всего один месяц интенсивных тренировок. Самозащита, стрельба, уход от наблюдения, выслеживание…
— Контроль населения, сбор информации. Засады и противодействие им. Снайперская стрельба и противодействие ей. Инфильтрация и проникновение. Выход из операции и рубка концов. Все прелести секретных операций…
— Именно.
— Нет, ты ничего не понимаешь. Ты что, действительно думаешь, что машины для убийства делаются в течение пары недель? Ты, типа, думаешь, что Рэмбо возник из ниоткуда? Да для этого нужны годы! А потом еще десятилетия для того, чтобы научиться не ставить человеческую жизнь ни в грош и спускать курок, как будто цель — это не что иное, как простой арбуз, который ты использовал во время тренировок.
Женщина побледнела: было видно, что ей плохо.
— А ты хочешь стать просто посредственной машиной для убийства… Давай-ка, девочка, убирайся и больше сюда не возвращайся.
— Я… я… вы можете распоряжаться мной.
— Что?
— На этот месяц я отдам свое тело в ваше полное распоряжение.
— Chiquita[15], мне было гораздо интереснее, когда ты говорила о деньгах.
Она улыбнулась, и на ее лице появилось понимающее, умоляющее и отстраненное выражение. Женщина опустилась на колени.
— Я готова умолять, — произнесла она, поднимая руки.
— Ради всего святого! — Джей Ти пересек патио и, схватив за плечи, потряс ее, как будто это могло сделать ее умнее.
— Пожалуйста, — просто сказала она. — Прошу вас.
Мужчина открыл рот. Ему одновременно хотелось и кричать, и выть. Хотя, возможно, сейчас было самое время скрежетать зубами. Джей Ти не знал, что сказать. Столько лет жизни в грязи, а он все еще не может отказать таким простым словам, как «прошу вас»…
— Черт тебя побери совсем. Сегодня тринадцатое сентября, а я абсолютно трезв. Кто-нибудь принесет мне, наконец, выпить?
Женщина сделала шаг, повинуясь, но вдруг закачалась, и колени ее подломились.
— Вот именно, — сказал он, вне себя от гнева. — Немедленно в постель. Выбирай любую комнату с кроватью и ложись там. У меня еще осталось несколько часов «неразбавленной текилы», и я не хочу видеть тебя раньше четырнадцатого числа, если только ты не готова принести мне бутылку с лаймом в пупке и солью на сосках грудей. — Джей Ти указал на стеклянную дверь. — Вон с глаз моих.
Она сделала шаг вперед и опасно наклонилась.
Выбора у него не было. С тихими проклятьями Диллон схватил ее на руки. Тело ее напряглось, и руки согнулись, как будто она хотела драться с ним, но ее общее состояние взяло над ней верх. Женщина повисла у него на руках, как воздушный шар, из которого только что выпустили воздух. Джей Ти чувствовал ее грудную клетку, хрупкую, как у птицы, он чувствовал ее запах — истощение и страх, и еще один таинственный аромат. Потом он понял, что это было — детская присыпка. Она пахла детской присыпкой.
Джей Ти чуть не уронил ее.
Он не хотел этого знать. Он отказывался это понимать.
Благодаря Фредди ближайшая спальня была убрана и проветрена. Бесцеремонно бросив женщину на кровать, Диллон спросил:
— Вещи?
— Один мешок.
— Где?
— В гостиной.
— Фредди принесет. Машина перед домом?
— На такси.
— И не под своим именем, Анджела?
— Точно. И заплатила налом.
— Неплохо, — фыркнул он.
— Я учусь, — честно призналась женщина. — Учусь.
— Хорошо, а теперь учись спать. Это тоже иногда нужно.
— Ты алкоголик? — спросила она, почти закрыв карие глаза.
— Иногда.
— А в другое время?
— Баптист. Спи.
— Я знаю, почему ты спас тех детей, — пробормотала она сквозь сон.
— Ты права. Спокойной ночи.
— Потому что ты скучаешь по семье.
Джей Ти замер посередине комнаты и почувствовал дрожь. Рейчел и Тедди и золотые времена девственно-белых стен и четырехдверных седанов.
Конечно, она была не права — ведь сам он не был сиротой, хотя ее слова и задели что-то в его душе.
— Ты сама не знаешь, о чем говоришь.
— Знаю, — ответила женщина, со вздохом закрывая глаза. — Ты нужен нам, мне и моей дочери. Ты — единственная надежда, которая у нас осталась.
— Черт, — еще раз повторил Джей Ти и направился за «Маргаритой».
Полночь. Некоторые бары в центре Ногалеса только открываются. Для Диллона было совершенно естественным выйти в такое время из дома одетым в джинсы и в легкую рубашку-шамбре, с карманами, полными денег, и неутолимой жаждой пива. В такие дни он обычно возвращался в четыре-пять часов утра, успев уговорить пять-шесть литров золотого напитка и сняв девицу побойчее — одно не существовало без другого.
Впервые в его жизни, насколько мужчина мог помнить, у Джей Ти в спальне дрыхла женщина с чемоданом собственных вещей. Впервые в его жизни женщина была у Джей Ти в доме, но не в его постели. Сам Джей Ти лежал лицом вниз на полу в гостиной в компании игуаны.
В доме было тихо, спокойно, воздух совершенно неподвижен. И все-таки мужчина знал, что все изменилось. Трехлетняя традиция была сломана. А его инструкции на такой случай были абсолютно четкими.
Он медленно пробрался через темный холл. Лунные лучи выкрасили комнату в серебряный цвет. В одном углу небольшая желтая лампа накаливания освещала игуану и голую ногу Джей Ти.
