— Мне известно, что он подоспел вовремя и спас меня от этого гнусного человека, который покушался на мою честь, — гордо сказала девушка, испепеляя Фастуса негодующим взглядом.

— Ничего не понимаю, — растерянно произнес Прекларус. — Ведь это пленный варвар, назвавшийся Тарзаном. Я лично доставил его утром из Колизея во дворец по приказу императора, который захотел посмотреть на него, шпиона из Каструм Маре, как считают некоторые.

— Но если он пленник, то почему он здесь? — спросила девушка.

— Он напал на самого императора, а потом бежал из дворца. Мы бросились обыскивать весь город, а я с отрядом солдат сразу поспешил сюда, опасаясь, как бы этот дикарь не причинил тебе зла. И я не ошибся.

— Это патриций Фастус, сын императора, пытался причинить мне зло, возразила девушка, — а дикарь меня спас.

Максимус Прекларус недоуменно покосился на Фастуса, сына Сублатуса, затем перевел взгляд на Тарзана.

— Он твой, — процедил Фастус, злорадно усмехаясь. — Веди его в тюрьму!

— Максимусу Прекларусу Фастус не указ, — сказал молодой офицер. — Я свой долг и без тебя знаю.

— Неужели ты посмеешь арестовать этого человека после того, как он меня защитил, Прекларус? — воскликнула девушка.

— А что мне остается? — спросил Прекларус. — Я исполняю долг.

— Вот и исполняй, — выпалил Фастус с издевкой в голосе.

Прекларус побледнел.

— Знал бы ты, до чего у меня руки чешутся придушить тебя, — воскликнул он. — Даже будь ты сыном самого Зевса, это меня не остановило бы. Уходи лучше подобру-поздорову, пока мое терпение не лопнуло.

— Мпингу, — сказала Дилекта, — проводи Фастуса. Фастус покраснел.

— Мой отец, император, будет недоволен, — запальчиво выкрикнул он. — И не забывай, Дилекта, что твой отец не в слишком большом почете у императора Сублатуса.

— Убирайся! — крикнула Дилекта. — Или я прикажу рабу-негру вышвырнуть тебя на улицу.

Фастус, гадко улыбаясь, пошел к выходу. Когда он скрылся из виду, Дилекта обратилась к Прекларусу.

— Что же нам делать? — воскликнула она. — Я обязана защитить этого благородного чужестранца, который спас меня от Фастуса, а ты должен исполнить свой долг и отвести его к Сублатусу.

— У меня есть идея, — сказал Максимус Прекларус, — но сперва я должен переговорить с чужеземцем.

— Мпингу будет переводить, — сказала девушка.

— Ты полностью доверяешь ему?

— Абсолютно, — ответила Дилекта.

— Тогда спровадь этих, — шепнул Прекларус, кивая на Ацука и Саруса.

Когда Мпингу, выпроводив Фастуса, вернулся назад, он застал Максимуса Прекларуса, Дилекту и Тарзана одних.

Прекларус сделал Мпингу знак подойти поближе.

— Скажи чужеземцу, что меня послали арестовать его, — проговорил он. Однако он оказал Дилекте неоценимую услугу, и я собираюсь его спасти, если он сделает так, как я скажу.

— Что именно? — спросил Тарзан, услышав условие. — Что я должен делать?

— Сейчас мы выйдем отсюда и пойдем в Колизей. Будешь вести себя так, как будто ты и в самом деле пленник. Проходя мимо своего дома, я подам тебе знак. Запомни этот дом. Затем я дам тебе возможность ускользнуть. Заберешься на дерево, как и в тот раз, когда ты сбежал от охранников Сублатуса, и тут же отправишься в мой дом. До моего прихода оттуда ни шагу. Дилекта пошлет Мпингу предупредить слуг о твоем появлении. Я прикажу им защищать тебя, не щадя собственных жизней. Все понял?

— Понял, — ответил человек-обезьяна, выслушав перевод Мпингу.

— А позже я постараюсь вывести тебя из Кастра Сангвинариуса и помогу выбраться из этих гор.

Для императора Востока Валидуса Августа управление государством не составляло особого труда, ибо, несмотря на свой впечатляющий титул, властью он обладал небольшой и подданных у него было не так уж много.

Островной город Каструм Маре населяло чуть больше двадцати тысяч человек, из них три тысячи белых, остальные — смешанной крови, а за его пределами, вокруг озера и вдоль восточного берега Маре Ориентис в деревнях проживали остальные подданные — негры, численностью приблизительно в двадцать пять тысяч.

В этот день, быстро покончив с аудиенциями и донесениями, император удалился в дворцовый сад, чтобы посвятить себя общению с близкими друзьями.

Вскоре к нему подошел камергер, сообщивший о том, что патриций Фульвус Фупус просит аудиенции у императора.

— Фульвусу прекрасно известно, что час аудиенции прошел, — сухо сказал император. — Пусть приходит завтра.

— Он настаивает, славнейший цезарь, — проговорил камергер. — Говорит, что явился по делу огромной важности. Он подозревает, что императору угрожает опасность.

— В таком случае приведи его, — распорядился Валидус.

Камергер повернулся, чтобы уйти, а император недовольно пробурчал:

— Ни минуты покоя. Вечно эти придурки вроде Фульвуса Фупуса лезут со всякими глупостями.

Когда Фульвус спустя минуту приблизился к императору, тот встретил его холодным, высокомерным взглядом.

— Я пришел, славнейший цезарь, исполнить свой долг римского гражданина, для которого безопасность императора превыше всего, — объявил Фупус.

— О чем ты? — сурово спросил Валидус. — Говори да поживей.

— В Каструм Маре объявился чужестранец, который утверждает, будто он варвар из Германии, но мне сдается, что это шпион из Кастра Сангвинариуса. Поговаривают, что он дружен с Кассиусом Астой.

— Что тебе известно о Кассиусе Асте и при чем тут он?

— Люди говорят… ходят слухи… — промямлил Фульвус Фупус, — как будто…

— Только и разговоров кругом, как о Кассиусе Асте! — воскликнул Валидус. — Стоило мне отослать племянника, как весь Каструм Маре потерял сон, выдумывая всякие дурацкие объяснения моему решению. Ну, что там еще сочинили?

— Я знаю только то, о чем говорят люди, — проблеял Фульвус, краснея.

— Что именно? Да говори же!

— В термах я слышал о том, что ты отослал Кассиуса Асту, подозревая его в измене, и что он отправился к Сублатусу, который принял его с распростертыми объятиями и с которым они замышляют нападение на Каструм Маре.

Валидус нахмурился.

— Слухи эти беспочвенны, — изрек он. — Ну а что тебе известно о пришельце? Почему мне не сообщили о его появлении?

— Не знаю, — ответил Фульвус Фупус. — Потому я и пришел, чтобы доложить лично, тем более, что человек, который предоставил чужестранцу кров, из числа влиятельных, честолюбивых патрициев.

— Кто он?

— Септимус Фавоний.

— Септимус Фавоний? — воскликнул Валидус, — Невероятно!

— Не так уж невероятно, — дерзко заявил Фупус, — если славный цезарь удосужится вспомнить о дружбе Кассиуса Асты с Маллиусом Лепусом, племянником Септимуса Фавония. Дом Септимуса Фавония являлся для Кассиуса Асты вторым домом. К кому еще было ему обратиться за помощью, если не к могущественному другу, чье честолюбие хорошо известно всем, за исключением, пожалуй, Валидуса Августа?

Император нервно вскочил и забегал взад-вперед, Присутствующие не спускали с него глаз.

Фульвус Фупус хищно сощурился.

Чуть позже император остановился, обращаясь к одному из присутствующих.

— Да поразит меня Зевс, если в словах Фульвуса Фупуса нет правды! вскричал он. Затем он придвинулся к Фупусу.

— Кто этот чужеземец?

— Человек с белой кожей, однако черты лица и внешность не патрицианские. По-нашему говорит, коверкая слова, но я думаю, он делает это нарочно, чтобы внушить нам, будто плохо знает язык.

— Но как получилось, что мне о нем не доложили?

— Нужно спросить у Маллиуса Лепуса, — сказал Фульвус Фупус. — Он возглавлял охрану ворот, когда варвары из озерных деревень доставили его в Каструм Маре. Цезарь, конечно, понимает, что негров, вполне возможно, подкупили.

— Ты говоришь так складно, Фульвус Фупус, — сказал император, — что впору подумать, что ты сам являешься главой заговора или, по крайней мере, соучастником.

— Блестящая интуиция цезаря на сей раз его подвела, — сказал Фупус.