– Я-то скажу, но они не поверят, – засомневался негр.

– Тогда скажи, что если они мне не помогут, они умрут, – предложил Тарзан.

– Скажу, – сразу согласился чернокожий. Присмотревшись к помосту, Тарзан заметил, что болгани, занимающий центральный золотой трон, что-то говорит. Он прислушался.

– Подданные Нумы, короля зверей и императора всего сущего, – прорычал он низким голосом. – Нума слышал слова, которые произнесла здесь эта самка.

По воле Нумы она должна умереть. Великий император голоден, он сам сожрет ее в присутствии своих подданных и императорского Совета Трех. Такова воля Нумы!

Рев одобрения послышался среди приближенных. Лев оскалил клыки и зарычал так, что дворец задрожал, его злые желто-зеленые глаза, устремленные на женщину, говорили, что подобные ритуалы совершались достаточно часто, и лев привык к тому, что являлось их логическим завершением.

– Рабы, – продолжал говорящий, – тащите женщину к вашему императору.

Лев впал в неистовство, хлестал хвостом, рвал золотые цепи, вставая на дыбы, злобно ревел и рычал. Голодная слюна стекала из его пасти.

Сопротивляющуюся Лэ тащили все ближе и ближе к помосту. Она не кричала, но вырваться из цепких рук не могла. Они приблизились к последней ступеньке и готовы были толкнуть Лэ в лапы льва, как вдруг в комнате раздался громкий крик, остановивший гомангани и заставивший болгани повскакать со своих мест.

В следующий момент они увидели почти обнаженного белого человека с копьем в руке, и прежде, чем болгани сообразили, что к чему, он метнул копье.

Лев с черной гривой двигался по ночным джунглям с величественным равнодушием ко всем другим обитателям первобытного леса. Он не охотился, поэтому не делал никаких усилий, чтобы двигаться бесшумно, но, тем не менее, не издавал ни единого звука. Он шел быстро, хотя изредка останавливался и, задрав морду, принюхивался и прислушивался. Наконец, он уперся в высокую стену. Следуя вдоль стены, лев обнаружил приоткрытые ворота и вошел в огражденное пространство.

Перед ним вырисовывалось огромное здание, из которого он вдруг услышал громовой рев разъяренного льва.

Обладатель черной гривы склонил голову набок и бесшумно двинулся вперед.

В тот момент, когда Лэ готовы были бросить в лапы Нумы, Тарзан из племени обезьян ворвался в комнату с громким криком. Гомангани, тащившие Лэ на казнь, на мгновение замешкались, и, воспользовавшись возникшей паузой, человек-обезьяна метнул свое копье. К ярости и ужасу болгани оно пронзило сердце их императора – великого льва с черной гривой.

Рядом с Тарзаном находился гомангани, которого он заставил служить себе, и, когда человек-обезьяна кинулся к Лэ, негр последовал за ним, крича своим соплеменникам, что если они помогут этому тармангани, он навсегда освободит их от гнета болгани.

– Вы позволили убить великого императора, – кричал он бедным гомангани, которые охраняли Нуму. – За это болгани непременно убьют вас. Помогите тармангани спасти его женщину, и у вас появится шанс спасти ваши жизни. А вы, – добавил он, обращаясь к охранникам Лэ, – тоже обречены. Ваша единственная надежда – держаться нашей стороны.

Тарзан подбежал к Лэ и потащил ее на помост, где надеялся выстоять некоторое время против пятидесяти болгани, вскочивших со своих мест и направлявшихся к нему.

– Убейте тех троих, сидящих на помосте! – приказал Тарзан гомангани, которые явно колебались, не решаясь принять чью-либо сторону. – Убейте их, если хотите получить свободу и остаться жить!

Властный тон, уверенные манеры и решительность всего облика сыграли решающую роль в выборе чернокожих: они одновременно воткнули свои копья в волосатые черные тела ненавистных болгани и тем самым навеки связали свою судьбу с Тарзаном, так как после этого на земле болгани им жизни не было.

Обхватив Лэ за талию, Тарзан поднялся с нею на помост и вытащил свое копье из тела мертвого льва. Затем, обернувшись к приближающимся болгани, поставил ногу на труп поверженного врага и издал победный крик обезьяны-самца.

Болгани на мгновение замерли, гомангани попадали от страха на пол.

– Остановитесь! – воскликнул Тарзан, поднимая руку ладонью вперед. – Выслушайте меня. Я – Тарзан из племени обезьян. Я не искал ссоры с вашими людьми. Но я ищу проход через вашу страну в свою собственную. Дайте мне возможность уйти, взяв с собой эту женщину и этих гомангани.

В ответ раздался дикий хор голосов, и болгани вновь двинулись к помосту. Вдруг из их рядов выскочил старик-англичанин и быстро побежал к Тарзану.

– Предатель! – воскликнул человек-обезьяна. – Ты будешь первым, кто испытает на себе гнев Тарзана!

Он говорил по-английски, и старик ответил ему на том же языке.

– Предатель? – переспросил он с удивлением.

– А кто же еще? – с угрозой крикнул Тарзан. – Разве не ты поспешил сюда и разболтал болгани о моем присутствии? Разве не ты посоветовал им, как лучше заманить меня в ловушку?

– Ничего подобного, – ответил тот. – Я пришел сюда, чтобы быть рядом с белой женщиной и по возможности помочь ей или же вам, если вы появитесь. А сейчас я хочу быть рядом с вами, чтобы погибнуть вместе, ибо то, что ты умрешь, ясно как божий день. Ничто не спасет тебя от мести болгани за смерть императора.

– Что ж, тогда иди сюда, – сказал Тарзан, – докажи свою преданность.

Лучше погибнуть в бою, чем жить в вечном рабстве!

Шестеро гомангани окружили Тарзана и Лэ, а седьмой собирал оружие троих убитых болгани.

Болгани, столкнувшиеся с такой незнакомой для них силой, задержались у ступенек, ведущих на помост. Но это длилось лишь мгновение, поскольку их было пятьдесят против девяти, и вскоре началась атака. Тарзан и его гомангани встретили их боевыми топорами, копьями и дубинами. Первый приступ удалось сдержать, но число болгани было слишком велико, и натиск усилился.

Казалось, вот-вот они восторжествуют победу, но вдруг до ушей сражающихся донесся устрашающий рев. Схватка моментально прекратилась.

Повернув головы в направлении раздавшегося рычания, все увидели громадного льва с черной гривой, стоящего в проеме одного из окон. Минуту он стоял, словно бронзовая статуя, а затем здание вновь задрожало от его рева.

Тарзан с высоты помоста смотрел на огромного зверя, а затем, узнав, закричал что есть силы:

– Джад-бал-джа! Убей! Убей!

Едва слова были произнесены, как огромное чудовище, настоящее исчадие ада, бросилось на волосатых болгани. Одновременно человеку-обезьяне пришла в голову смелая мысль о плане спасения себя и других.

– Скорее! – крикнул он гомангани. – Атакуйте болгани. Вот истинный Нума, настоящий царь зверей и повелитель всего сущего! Он убивает врагов, но защищает Тарзана из племени обезьян и его друзей – гомангани.

Увидев своих ненавистных хозяев, подавшихся в страхе назад перед неистовством льва, гомангани бросились вперед со своими боевыми топорами и копьями. Тарзан занял место среди них, отбросив свой дротик и орудуя ножом.

Он держался поближе к Джад-бал-джа, направляя льва от одной жертвы к другой и следя за тем, чтобы он по ошибке не напал на старика или Лэ. Двадцать болгани уже валялись мертвыми, остальные обратились в бегство. Тарзан остановил Джад-бал-джа и приказал ему следовать за собой.

– Идите! – сказал он, обращаясь к гомангани. – Сбросьте с помоста тело фальшивого Нумы. Выкиньте его из комнаты, так как истинный император пришел предъявить свои права на трон.

Старик и Лэ смотрели на Тарзана с изумлением.

– Кто ты? – спросил старик. – Кто ты, творящий такие чудеса с диким лесным зверем? Кто ты и что ты намерен делать?

– Смотрите, – сказал Тарзан с мрачной улыбкой. – Думаю, теперь мы в безопасности, и гомангани смогут в будущем жить спокойно.

Когда чернокожие убрали тело льва и выбросили его в окно, Тарзан приказал Джад-бал-джа занять место на помосте, которое ранее занимал Нума-император.