Наступило молчание. Ван дер Бос мог полностью оценить произведенный его словами эффект. Он никогда не видел более растерянного лица. Наконец Джерри произнес:

– Я не знал, что вы женаты. Ваша жена уехала?

– Да. Мы пытались убедить старого ван дер Меера отправить с ней Корри и ее мать, но упрямый старый дурак не захотел. Боже, какой ценой он расплатился за это! Упрямство его было притчей во языцах на всем острове. Он славился им. Во всем остальном это был очень хороший человек.

– Как вы думаете, не унаследовала ли Корри часть упрямства от своего отца? – спросил Джерри с опаской.

– Я бы не удивился этому.

Бубенович и Розетти с удивлением заметили сердечность, появившуюся между Джерри и ван дер Босом, Через некоторое время они отметили также, что «старик» становится похожим на себя.

– Он снова становится похожим на человека, – прошептал Розетти своему приятелю.

Бубенович не успел ответить, так как неожиданно для всех посередине тропы выросла фигура Тарзана, бесшумно спрыгнувшего с дерева. Он подошел к ван Принсу.

– Ваши маленькие желтые приятели направляются сюда. Сейчас они находятся примерно в двух милях отсюда. Мне кажется, что их не менее двух рот. У них есть легкие пулеметы и те нарядные маленькие мортиры, которыми они обычно пользуются. Командует ими полковник. Их разведывательная группа состоит всего из трех человек. Она опережает остальных всего на сто ярдов. Я предупредил ваших часовых, и они сейчас вернутся сюда.

– Вы проделали замечательную работу, сэр, – сказал ван Принс. – Не знаю даже, как вас отблагодарить.

Он повернулся к стоящим рядом партизанам.

– Передайте по цепочке, что разговаривать больше нельзя. Неприятель будет здесь через тридцать пять или сорок минут.

Гроэн де Леттенхоф был назначен командовать партизанами, оставшимися на всякий случай в деревне. Он пытался убедить Корри подыскать безопасное укрытие, ибо не исключено, что часть врагов сумеет прорваться.

– Может случиться, что вы будете нуждаться в каждой лишней винтовке, – возразила она, – и, кроме того, я еще не свела все счеты с японцами.

– Но Корри, вы же можете быть убиты или ранены.

– Так же, как и вы и ваши люди. Но вы ведь не можете приказать всем уйти и спрятаться в лесу.

– Вы неисправимы. Мне пора бы уж привыкнуть к тому, что спорить с женщиной – дело безнадежное.

– Не думайте обо мне, как о женщине. Я лишь опытный солдат и хороший стрелок.

Их разговор был прерван звуками выстрелов, донесшихся из глубины леса.

Джерри первым увидел приближавшихся японцев, так как занимаемая им позиция давала возможность просматривать тропу примерно на сто футов вперед до того места, где она сворачивала. Это была группа разведчиков из трех человек.

Они продвигались осторожно, но были так уверены в том, что их появление в деревне будет неожиданностью, что не предвидели возможности засады и поэтому не обращали никакого внимания на джунгли по обеим сторонам тропы. Они прошли мимо партизан, лежавших не шелохнувшись в ожидании основных сил отряда, и остановились лишь на опушке, откуда была видна лежавшая внизу деревня. Она казалась спокойной и спящей.

Укрывшиеся в домах или за домами партизаны не подавали признаков жизни и поджидали врага.

Вскоре Джерри увидел приближавшийся головной отряд. Полковник шагал во главе колонны, обнажив самурайский меч, позади него шел Амат, а за ним – солдат с нацеленным на туземца штыком. Очевидно, Амат сделал попытку сбежать, и его теперь особенно усердно стерегли. Лицо его было мрачно, что доставляло особое удовольствие Шримпу, вынужденному воздерживаться от того, чтобы тут же не спустить курок на своей винтовке.

Тропа заполнилась солдатами из первой роты. Они шли тесно и сгрудились на опушке позади разведки. В тот же миг ван Принс выстрелил, а следом раздался общий залп партизан. Джерри быстро бросил одну за другой три гранаты в солдат приближавшейся второй роты. В ответ японцы открыли беспорядочную стрельбу по невидимому противнику в джунглях. Затем большая часть оставшихся в живых обратилась в бегство, и лишь немногие из них прыгнули в чащу кустарника и штыками пытались обнаружить противника, засевшего в засаде.

Шримп наслаждался боем. Он стрелял в японцев так часто, как только успевал, пока его винтовка не перегрелась и не вышла из строя.

В числе тех, кто бросился наутек, были Амат и полковник. Ружейные залпы по какой-то случайности даже не ранили их, и они резво бежали друг за другом. Полковник что-то яростно выкрикивал по-японски, и когда Амат оглянулся, он понял по выражению лица полковника, что тот хочет его убить. Амат взвизгнул от испуга. Он был бы крайне поражен, если бы узнал, что полковник считает его предателем, и что будто бы по его вине ловушка оказалась гибельной для японцев.

Розетти заметил их раньше, чем они приблизились к его укрытию.

– Ничего не выйдет, желтый дьявол! – завопил он. – Этот парень – моя добыча! Только я могу его убить!

Сержант метко пустил пулю в полковника, а затем выстрелил в Амата. На сей раз он промахнулся.

– Проклятье! – вскрикнул он.

Перепуганный туземец юркнул в заросли кустарника.

Дезорганизованные жалкие остатки японского отряда бежали обратно в лес, оставив на опушке и на тропе своих раненых и убитых.

Ван Принс разделил своих людей: одних направил на сбор оружия и амуниции, другим поручил перенести своих и японских раненых в деревню, а третьей группе, самой многочисленной, приказал выступать в качестве арьергарда.

Немного спустя один раненый японец выстрелил в голландца, пытавшегося ему помочь, и вскоре после этого не осталось ни одного раненного японца.

Бубенович и Розетти, выскочившие на тропу и стрелявшие в убегающих японцев, стали собирать брошенные японцами оружие и боеприпасы.

Внезапно Розетти остановился и посмотрел вокруг.

– А где же кэп?

Действительно, Джерри нигде не было видно.

Оба сержанта помчались обратно в заросли, где видели его в последний раз, и нашли его лежащим на спине без сознания.

Рубашка на его груди была вся пропитана кровью. Розетти опустился возле него на колени.

– Он не убит, он дышит.

– Он не должен умереть, – ответил Бубенович. Они осторожно подняли командира и направились к деревне. Голландцы несли троих своих убитых и пятерых раненых.

Тарзан увидел сержантов с Джерри на руках и поспешил к ним навстречу. С тревогой поглядев на раненого, он спросил:

– Положение серьезное?

– Боюсь, что да, сэр, – ответил Бубенович.

Они пошли дальше, оставив Тарзана позади.

Между тем в деревне все погибшие были уже уложены в ряд и покрыты циновками, на опушке леса для них копались могилы.

Раненых разместили в тени деревьев.

Среди партизан имелся доктор, но у него совсем не было медикаментов. Тем не менее он делал все, что от него зависело, и в этом ему активно помогала Корри.

Туземные женщины кипятили воду, в которой стерилизовались бинты.

Бубенович и Розетти грустно сидели под деревом рядом с Джерри, когда доктор и Корри подошли к ним. Увидев, кто был очередным раненым, Корри побледнела, и у нее перехватило дыхание.

Бубенович и Розетти внимательно наблюдали за ней, и ее реакция сказала им больше, чем могли выразить любые слова, ибо они иногда произносятся для того, чтобы ввести в заблуждение.

С помощью сержанта и Корри, старавшихся сделать все для человека, которого они любили, доктор снял с раненого рубашку и тщательно осмотрел рану.

– Плохи его дела? – спросила Корри.

– Я не думаю, – ответил доктор. – Пуля прошла мимо сердца и, по всей видимости, не задела легкого. У него нет рвоты с кровью, сержанты?

– Нет, – ответил Бубенович.

– Он страдает главным образом от шока и от потери крови. Я думаю, он скоро поправится. Помогите мне повернуть его, но только осторожно.

На спине Джерри виднелось маленькое круглое отверстие немного правее левой лопатки.