Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Как ты думаешь, может, с этой обезьяной что-нибудь случилось? – спросил Крамп. – Он уже давно должен бы вернуться.

– Боюсь, он уже никогда не вернется, – ответил Мински.

– Почему?

– Ас какой стати ему возвращаться? Кто мы ему? Кроме того, у него нет никаких оснований поддерживать с нами дружеские отношения.

– Если он когда-нибудь еще попадется мне в руки, – прорычал Крамп, – я его прикончу.

– Размечтался, – ухмыльнулся Мински. – Руки у тебя коротки.

Крамп пробормотал что-то невнятное. Воцарилась тишина, прерываемая похрапыванием Мински, который заснул. Крамп приподнялся на локте и посмотрел на своего спутника.

Он проклинал себя за то, что не имел достаточно сил, чтобы унести два мешка, потому что убить спящего Мински сейчас не составляло труда. Но какой толк в этом убийстве? Ведь он не в силах тащить даже собственный мешок. Может, позже, когда к нему вернутся силы, предоставится удобный случай.

– Два миллиона, – пробормотал он, забываясь тревожным сном.

Когда наступило утро, они почувствовали себя отдохнувшими и окрепшими. На возвращение охотника уже никто не надеялся, и Крамп осыпал его градом проклятий.

Мински не произнес ни слова. Свои думы он думал про себя, а вслух сказал:

– Лучше уходить отсюда. Нужно найти воду. Без пищи мы еще протянем, но без воды вряд ли.

Поднявшись, они с трудом вскинули свою ношу на плечи и двинулись по тропе, ведущей из рудника. Поначалу, по утренней свежести, идти было нетрудно, хотя они и делали частые остановки, чтобы отдышаться. Но когда солнце поднялось выше, оба почувствовали немилосердную жажду.

– Здесь должна быть вода, здесь должна быть вода, – бормотал Крамп без остановки.

– Заткнись! – взревел Мински.

– Здесь должна быть вода… – продолжал Крамп.

Нескончаемый день тянулся медленно. Немилосердное солнце плавило мозги и вызывало галлюцинации.

Крамп попытался сглотнуть, но во рту у него так пересохло, что он не смог сделать этого.

Они напоминали высохшие мумии, движимые лишь жаждой наживы. Из потрескавшихся и запекшихся губ Крампа слышалось бормотание о том, как он раньше жил, о его подругах, жратве, выпивке, о людях, которых он убил, и прочих вещах. Вдруг он рассмеялся сухим прерывистым смехом. Мински со злобой посмотрел на него.

– Сэр Томас Крамп, – шептал Крамп, – вот кто я – сэр Томас Крамп. А ты, Мински, мой слуга. Эй, слуга, подай монокль и шляпу. Я собираюсь позвонить королю, и у меня на обед говяжья отбивная и четыре галлона воды… воды… воды…

– Идиот, – пробормотал Мински.

Некоторое время они шли молча, напрягая взгляд в поисках воды. У Мински голова шла кругом. Уже несколько раз он видел ручьи, пруды, целые озера воды, и только усилием воли убеждал себя, что это миражи.

Они теряли силы. Каждую минуту они останавливались, чтобы передохнуть, не решаясь сбросить на землю груз, так как знали, что взвалить его обратно уже не хватит сил.

Мински, более сильный, опережал Крампа футов на десять, но вдруг он споткнулся о камень и упал. Он даже не попытался подняться, так как решил немного полежать и отдохнуть. Крамп что было сил бросился к нему.

– Не пей ее всю, – прохрипел он, – оставь мне хоть немного!

Он думал, что Мински, лежавший лицом к земле, пьет воду. Каждый шаг давался Крампу с трудом, его качало из стороны в сторону, но все же он продвигался вперед.

Когда он поравнялся с Мински, то тоже упал и начал искать воду. Не найдя ее, он разразился злобными ругательствами, осыпая Мински отборной бранью.

– Ты все выпил, – орал он, – ты не оставил мне ни капли.

– Тут не было воды, – возразил Мински, – просто я упал и хотел немного полежать. Крамп помолчал, потом всхлипнул.

– А я думал, что тут вода…

Около получаса пролежали они, и солнце отбирало их последние силы. Мински начал подниматься.

– Надо идти, – сказал он, – мне кажется, я что-то слышу.

– Что? – спросил Крамп.

– Вода, – ответил Мински. – Я отчетливо слышу ее журчание.

– И мне так кажется, – подтвердил Крамп, – но может, мы оба ошибаемся.

Но они не ошиблись. Всего в нескольких ярдах от них на дне узкого ущелья струился маленький ручеек.

Мински снова начал подниматься.

– Золото нужно оставить здесь, а потом вернуться за ним.

Он с трудом приподнялся, но руки его подломились, и он рухнул на землю. Крампу удалось встать на колени.

– Эй, мой слуга, – обратился он к Мински, – ступай и принеси мне воды.

– Иди-ка ты к черту, – огрызнулся Мински и, сделав очередную попытку подняться, вновь упал. Крамп протянул руку и ударил его.

– Вставай, дурак, – прохрипел он, – и принеси воды, иначе мы оба сдохнем!

Мински еще раз попробовал встать. Крамп пытался ему помочь, подставляя спину для опоры. Мински, наконец, встал на ноги, но, потеряв равновесие, снова упал.

– Вставай! Вставай! – повторял Крамп.

– Не могу, – отвечал Мински.

– Можешь! – вдруг пронзительно завизжал Крамп. – Ты нарочно лежишь и дожидаешься, пока я умру, чтобы прикарманить мое золото. Но ты его никогда не получишь!

Он повернулся и принялся рыться в своем мешке, выбирая слиток потяжелее. Мински лежал неподвижно.

– Ты хотел получить мое золото, так получай! – с этими словами Крамп ударил куском золота Мински по затылку. Тот дернулся и затих.

– Я проучу тебя! – рычал Крамп, колотя Мински по голове, пока она не превратилась в кровавое месиво.

Затем он откинулся назад и, полюбовавшись своей работой, захохотал.

– Я ведь обещал, что убью тебя, – самодовольно произнес он, – а ты, дурачок, не верил. Теперь все золото мое.

Крамп совершенно сошел с ума. Каким-то чудом ему удалось привстать на ноги, и он попытался вскинуть на спину мешок Мински, но не смог даже сдвинуть его с места. После нескольких неудачных попыток он, обессиленный, упал рядом и принялся тихо перебирать золото пальцами.

XXIX. ПЕРВЫЙ ДОМ

Тарзан не торопился с поисками тропы, ведущей из Амельтео. Кроме главной проблемы – разыскать самозванца и покарать его, возникла другая, не менее важная – пища.

Внимательно исследовав местность, он убедился, что у подножия холмов дичи не было, поэтому пришлось вернуться обратно.

Чилтерн был больше всего заинтересован в том, чтобы как можно скорее выбраться отсюда, но вскоре он убедился, что из них двоих он ничего не решает. Все решения принимал Тарзан, и делал он это крайне неторопливо. Чилтерн подумал, что он ленив, так как никогда не видел его в действии.

Многими повадками он напоминал Чилтерну дикого зверя, особенно льва, передвигающегося очень медленно, но мгновенно взрывающегося в случае необходимости. Чилтерна занимал вопрос, произойдет ли подобное превращение когда-нибудь и с Тарзаном.

Охота отвлекла их назад в холмы и оказалась удачной. Теперь у них было мясо и фрукты, которые собирал Тарзан. Человек-обезьяна разделил мясо пополам. Американец испытал некоторый испуг, когда Тарзан набросился на свою долю, издавая при этом приглушенное рычание. Чилтерн повертел в руках свой кусок мяса, и наконец решился произнести:

– Боюсь, мой желудок не в состоянии это переварить.

– Тогда поджарьте его, – ответил Тарзан.

– Но у меня нет спичек.

– Соберите хворост, а я разожгу вам костер. На следующий день они, как показалось Чилтерну, бесцельно ходили кругами. Но Тарзан думал совершенно иначе. Всегда, когда он попадал в новую страну, Тарзан внимательно изучал ее, на случай, если придется туда возвращаться. Поэтому он запоминал мельчайшие подробности ландшафта.

Они спускались с холмов, когда Тарзан, насторожившись, остановился. Чилтерн тоже замер и с испугом огляделся.

– Вы что-то заметили?

– Где-то недалеко белые люди, и оба мертвы, – ответил Тарзан.

– Но я ничего не вижу, – засомневался американец.

– Я тоже, – проговорил Тарзан и уверенно двинулся вперед.

Чилтерн недоумевал, так как ветер, дующий ему прямо в лицо, ничего ему не говорил. Он подумал, уж не помешался ли его спутник, и был готов поставить на пари несколько фунтов за то, что никаких мертвецов впереди нет. Был бы тут его старый приятель Рэнд, великий спорщик, он непременно сделал бы ставку.

948
{"b":"931734","o":1}