Оказавшись в лапах у гориллы, Наоми похолодела от ужаса. Пусть арабы отъявленные негодяи, но они все же люди, а что можно ожидать от этих зверей?

Наконец самец поставил девушку на ноги и посмотрел на нее.

– Как тебе удалось сбежать от бога? – резко спросил он.

От неожиданности у Наоми Мэдисон перехватило дыхание, и глаза ее вылезли из орбит. Ее охватил самый настоящий ужас, гораздо сильнее того чисто физического страха, который вызывал этот зверь. Она испугалась, что сходит с ума.

Девушка глядела на зверя широко распахнутыми глазами, в которых полыхала ненависть, затем вдруг рассмеялась безудержным смехом.

– Над чем смеешься? – угрюмо спросил Бэкингем.

– Над тобой, – выкрикнула Наоми. – Тебе не удастся меня одурачить. Я знаю, что все это мне только снится. Сейчас я проснусь в своей спальне и в окне увижу солнце, а за окном – Голливуд с его красными крышами и зелеными деревьями.

– Не понимаю, о чем ты, – сказал Бэкингем. – И вовсе ты не спишь. Погляди вниз, и ты увидишь Лондон на Темзе.

Наоми глянула в указанном направлении, и ее взору открылся незнакомый город, стоящий на берегу реки. Девушка больно ущипнула себя, желая убедиться в том, что это не сон. Наконец до нее дошло, что вся эта кажущаяся мистика – явь!

– Кто ты? – спросила она.

– Сначала ответь ты, – потребовал Бэкингем. – Как ты сумела убежать?

– Что ты имеешь в виду? Да, меня захватили арабы, но я убежала, а затем снова попала к ним.

– Это было до того, как я поймал тебя возле водопада?

– Я вижу тебя в первый раз. Бэкингем снова почесал затылок.

– Выходит, вас двое? – спросил он. – Ведь неделю тому назад у водопада я захватил девушку, но теперь не знаю, была ли это ты или другая, очень на тебя похожая.

И тут Наоми все поняла.

– Девушка была похожа на меня? – переспросила она.

– Да.

– И у нее на шее был повязан красный шелковый платок?

– Да.

– Где она сейчас?

– Если ты не она, то в замке у бога. Вон там. Он подошел к краю обрыва и указал на замок далеко внизу. Вдруг он порывисто повернулся, озаренный новой идеей.

– Если ты – не она, – радостно сказал он, – то она принадлежит богу, а ты будешь моей.

– Нет! – испуганно вскрикнула девушка. – Отпусти меня!

Бэкингем снова схватил девушку в охапку.

– Я не допущу, чтобы ты попала на глаза богу или Генриху Восьмому, – прорычал он. – Я тебя спрячу так, что тебя не найдут. И они не смогут отнять тебя у меня, как сделали это с той, первой. Там, куда я отведу тебя, есть пища и вода. Среди деревьев я построю хижину, и там мы будем счастливы.

Наоми отчаянно барахталась в тисках его железных объятий, но Бэкингем не обращал на это ни малейшего внимания.

Подозрительно зыркнув по сторонам, он решительным шагом двинулся на юг.

Проснувшись, Повелитель джунглей потянулся во весь рост.

Занимался новый день. От деревни Мгуну человек-обезьяна проделал немалый путь, прежде чем лег отдохнуть. Теперь он со свежими силами двинется на север. Если по дороге попадется дичь, то будет и завтрак, а если не попадется, придется потерпеть, – все зависит от того, насколько благосклонно отнесется к нему судьба.

Тарзан мог подолгу обходиться без пищи, в отличие от тщедушных представителей цивилизованного мира.

Едва человек-обезьяна пустился в дорогу, как тут же уловил запах тармангани – белых людей.

Забравшись на дерево, он вскоре увидел их. Людей было трое, двое белых и один араб. Они выглядели усталыми и истощенными. Неподалеку расхаживала замечательная дичь, но изголодавшиеся люди даже не подозревали о ее существовании. Тарзану же об этом поведал Уша-ветер, донесший до него запах добычи.

Опасаясь, как бы люди не вспугнули дичь прежде, чем он ее убьет, Тарзан бесшумно обошел их и скрылся в листве деревьев.

На маленькой полянке лакомилась сочной, нежной травой антилопа Ваппи. Животное держалось настороже, но все равно не сумело учуять неслышного преследователя.

Вдруг антилопа встрепенулась, почуяв опасность, но было поздно. Из густой травы на нее стремительно бросился хищный зверь.

А в эту минуту в четверти мили от поляны Орман поднялся на ноги.

– Пора идти, Билл, – сказал он.

– Неужели мы так и не сумеем втолковать этому недоноску, что от него требуется? Пусть отведет нас туда, где он в последний раз видел девушек.

– Я ему сто раз объяснял. Даже смертью угрожал, ты же слышал. Но он не понимает или не хочет понять.

– Если мы немедленно не позаботимся о пропитании, то мы вообще вряд ли сможем…

Тут говорящий прервался, заслышав загадочный, леденящий душу крик, донесшийся из джунглей.

– Привидение, – шепнул Орман. Уэст изменился в лице.

– Неужели ты веришь в этот бред? – сказал он.

– Нет, но… Орман замолк.

– Может, это кричал не Оброски, а какой-нибудь зверь, – предположил Уэст.

– Гляди! – воскликнул Орман, указывая назад. Кинооператор рывком обернулся и увидел едва ли не голого человека, шедшего к ним с огромной тушей антилопы на плече.

– Оброски! – вырвалось у Уэста.

Тарзан видел, что люди уставились на него с нескрываемым удивлением, а когда услышал имя Оброски, моментально вспомнил, что он и Оброски очень похожи друг на друга. На его губах появилась легкая усмешка и тут же погасла. Подойдя к людям, он сбросил тушу к их ногам.

– Я подумал, что вы, наверное, проголодались, – сказал он. – Судя по вашему внешнему виду, это так.

– Оброски! – воскликнул Орман. – Ты ли это? Приблизившись к Тарзану, он дотронулся до его плеча.

– А вы решили, что привидение? – усмехнулся человек-обезьяна.

Орман смущенно заулыбался, словно извиняясь.

– Я… мы… мы думали, что тебя уже нет в живых. А тут неожиданно объявляешься, да еще убиваешь льва… Ведь его убил ты, правда?

– Так он сдох? – спросил человек-обезьяна, мысленно улыбаясь.

– Да, конечно, – сказал Уэст. – Ты нас тогда просто поразил. Мы и не подозревали, что ты способен на такое.

– Вы меня плохо знаете, – проговорил Тарзан. – Однако я пришел разузнать о девушках. Что с ними? И что стало с остальными нашими?

– Девушек похитили арабы две недели тому назад. Мы с Биллом отправились их искать. А где сейчас остальные и что с ними, сказать не могу, не знаю. Я велел Пату идти к водопаду Омвамви и там дожидаться нас. А это Аид, араб, может помнишь? Мы его захватили. Естественно, мы ни черта не понимаем из того, что он лопочет, но кое-что вроде выяснили, В общем, одну из девушек задрал лев, а с другой, как и со всеми арабами, случилось нечто ужасное.

Тарзан повернулся к Аиду и, к огромному удивлению всех троих, заговорил с ним по-арабски. Последовал оживленный диалог, и спустя несколько минут Тарзан протянул арабу стрелу. Тот начертил на песке круг, потом еще какие-то знаки.

– Что он делает? – спросил Уэст, теряя терпение. – Что сказал?

– Рисует карту. Хочет показать место, где произошла схватка арабов с гориллами, – ответил Тарзан.

– Гориллы? А о девушках он что-нибудь говорил?

– Одна из них погибла неделю назад, а вторую на его глазах утащил самец гориллы.

– Он не сказал, которая из них погибла? – спросил Уэст.

Тарзан переговорил с Аидом.

– Он не знает. Говорит, что так и не научился их различать.

Закончив рисунок, Аид стал объяснять Тарзану смысл обозначений. Орман и Уэст с интересом придвинулись, однако ничего не поняли.

Вдруг постановщик захохотал.

– Этот негодяй нас дурачит, Оброски, – сказал он. – Нарисовал точную копию той карты, которую мы собирались использовать в фильме.

Тарзан быстро задал арабу несколько вопросов, затем повернулся к Орману.

– По-моему, он говорит правду, – сказал человек-обезьяна. – Очень скоро я сам это проверю. Пойду в долину и осмотрюсь на месте. Вы с Уэстом отправитесь на восток к водопаду. Аид вас проводит. Мяса вам должно хватить до конца пути.