– Снова, – пробубнил герцог.

Андрэ перевёл взгляд на уже слегка порозовевшее и постепенно приходящее в норму лицо Мелисы. Он поднёс руку к её носику, едва коснулся маленькой горбинки, оценил её как незаметную и пустячную, но после, представив, как возможно недовольна будет Мелиса своим новым внешним видом, Андрэ переместил взгляд на ресницы. Раньше они казались ему безумно длинными, однако сейчас без косметики были едва заметны: почти прозрачные, бликующие белизной они удивили его своей непримечательностью, от чего герцог провёл по их кончикам средним пальцем. Он убедился, что они всё же длинные, поэтому он провёл по ним пальцем ещё раз, а затем заметил на левом веке Мелисы маленькую точку. Андрэ пригляделся. Он пару раз перевёл взгляд с одного глаза на другой и сделал вывод, что то была маленькая родинка, которую видно только, если Мелиса закроет глаза. Рука Андрэ вновь потянулась за прикосновением, но герцог её вовремя отдёрнул. Он схватился рукой за свой подбородок, в волнении потёр его пару раз, и вновь перевёл взгляд на меч. Герцог до последнего сомневался в том, стоит ли так рисковать здоровьем маркизы. Однако его предположения были совершенно не беспочвенны. Он видел, что в её теле совсем нет маны, он знал, что о мисс Мартен не было ничего написано в записях освещения и он чувствовал, что его подозреваемая что-то скрывает. Поэтому, лишь ещё немного помешкав, герцог взял меч за рикассо, протянул Люсидит вперёд и прикоснулся камнем на его рукояти к плечу Мелисы. Андрэ затаил дыхание. В первые несколько секунд ничего не происходило, камень оставался потухшим, и герцог уже было подумал, что слова врача об истинной причине болезни были верны, а он сам ошибся и Мелиса была шпионкой. Как вдруг Андрэ увидел, как внутри Мелисы засияла мана, которая за секунду разлилась по всему телу, затем перетекла одновременно в камень на рукояти меча и в кулон на шее маркизы. После чего оба камня залились белым ослепляющим светом, и Андрэ тут же отдёрнул меч, чтобы не рисковать состоянием маркизы.

– Я ошибся! – одновременно и возликовал и пал духом герцог, так как не знал, что было лучше: будь маркиза больна ноксом или будь она шпионкой.

Однако сомнения терзали его не долго, в следующую секунду тело маркизы дрогнуло, камень в кулоне потух, а ещё через секунду тело Мелисы обмякло, а грудь перестала вздыматься от и без того редкого дыхания.

– Врача! Зовите Одрика! Срочно! – Андрэ в испуге отбросил меч подальше, чтобы ненароком не коснуться Мелисы камнем ещё раз и, схватив маркизу за руку, начал переливать в неё свою ману. Герцог решил, что Люсиди́т высосал последние капли маны из Мелисы, от чего та оказалась на грани жизни и смерти.

– Ваша светлость, – в комнату вбежал врач и моментально рванул к Мелисе. Он начертил в воздухе сначала одну руну левой рукой, а за тем вторую – правой. – Я успел вовремя. Не переживайте.

Мистер Фоше приступил к очередному лечению, и Андрэ увидел, как грудь Мелисы вновь начала вздыматься от дыхания, после чего герцог тут же отпустил её руку и отвернулся от кровати. Его сердце бешено забилось, а в голове проскочила мысль, что лучше бы это был нокс. Андрэ совершенно не хотел верить в то, что Мелиса врала ему.

– …ость. Ваша светлость, – донёсся голос Одрика.

– Да, – Андрэ повернулся лицом к врачу.

– Теперь с мисс всё в порядке… Так… вы всё же проверили?.. – мистер Фоше взглядом указал на лежавший на полу меч.

– Это? – герцог тоже перевёл взгляд и словно не своим голосом ответил. – Я был не прав.

– Вот видите, я же говорил, что таких случаев просто не бывает.

– Верно.

Мистер Фоше попрощался и покинул комнату, а Андрэ медленно подошёл к кровати, чтобы ещё раз взглянуть на маркизу. Он навис над ней огромной тенью и простоял так многим больше пары минут. Пока наконец холодно и бесчувственно не выпалил.

– Лучше бы вы были больны!

Герцог резко развернулся, поднял Люсидит с пола и покинул комнату, захлопнув за собой дверь.

Этой ночью всё поместье находилось в ожидании пока очнётся их гостья. Близняшки почти не смыкали глаз и тайком дежурили поочерёдно: то спала одна, а другая бегала проверять Мелису, то наоборот. Миссис Стрикт в свою очередь была вынуждена то и дело ловить этих маленьких шпионок до тех пор, пока те не свалились с ног и не заснули крепким сном. Андрэ же хоть и лёг спать раньше обычного и вовсю пытался заставить себя погрузиться в сон, всё никак не мог перестать думать о маркизе. Он до самого утра размышлял как ему следует поступить, и даже за завтраком его мысли были целиком и полностью охвачены Мелисой. Герцога не покидало ощущение, что маркиза невиновна, в то время как вопреки его внутреннему чутью и желанию в его руках были лишь доказательства обратного, которые он никак не мог позволить себе игнорировать.

– Может нам ещё раз позвать Одрика к мисс Мартен?

– Да, точно! Так и нужно. Мисс слишком долго не просыпается.

Семейство Ребер вместе с мистером и миссис Стрикт неторопливо завтракало. Близняшки без умолку болтали. Охотник поддерживал беседу. Няня в томительном ожидании дальнейших действий главы дома молча слушала близняшек и мужа, в то время как сам Андрэ не следил за происходящим вокруг вовсе. До его ушей едва ли доносилось щебетание сестёр, так как герцог по-прежнему (с самой ночи и до сего момента) был погружён исключительно в мысли о Мелисе. Сомнения не покидали Андрэ, а точка, которую он желал поставить в её деле, раз за разом, подчиняясь его воли, менялась на запятую.

– Ваша светлость, почта, – в столовую вошёл дворецкий и на подносе внёс письмо.

– Ого, от кого это? – поинтересовалась Патрисия, но её вопрос был проигнорирован.

Андрэ молча взял письмо и вскрыл его, не выходя из-за стола. Близняшки переглянулись, после чего Сесиль подскочила с места, выхватила конверт, окинула его быстрым взглядом и тут же выдала.

– У-у, печать дворца.

Девочки недовольно фыркнули, а Сесиль небрежно бросила конверт обратно на поднос дворецкому.

– Как скучно… – в один голос пробубнили девочки и, разочаровавшись в отсутствии интересных новостей, тут же сменили тему разговора.

В письме, к слову, не было приветствия и подписи, что совершенно было не в духе кронпринца, и что могло являться ничем иным, как признаком плохих новостей.

Андрэ принялся читать про себя.

«Отец в ярости, что мы до сих пор не прикрыли аукционы. Я знаю, что ты не любишь обвинять людей без доказательств. Но может против мисс Мартен есть хоть что-то? Если да, то нам стоит как можно скорее организовать арест, если нет, то я могу всё устроить аккурат к её возвращению в столицу. Всего то нужно связать её с уже существующими показаниями. Это не сложно.

Я конечно помню, что многое наобещал, в том числе и не трогать мисс до поры до времени, но ситуация изменилась. Если не мисс, то нужен другой подозреваемый. Подойдёт кто угодно.

Подумай об этом. Я подожду три дня, а потом начну действовать.

Что же касаемо нашего с мисс уговора о входе в святилище, то отец почти согласился. Он не может отказаться от возможности улучшить вооружение. Вопрос лишь на чьей стороне маркиза на самом деле, и можно ли ей доверять.»

По прочтении брови герцога нахмурились, и над Андрэ повисла тёмная и гнетущая аура, которая окутала собой всё пространство. Благо миссис Стрикт заметила изменения в атмосфере и тут же поторопила близняшек на занятия, оставив тем самым Андрэ наедине с самим собой.

Так стремительно и молниеносно завтрак преждевременно завершился, и столовая опустела. Но Андрэ так и не сдвинулся с места. Минута за минутой он продолжал сидеть, нервно отстукивая указательным пальцем ритм, задаваемый маятником напольных часов. Тихий монотонный звук помогал собраться с мыслями и казалось, что вот-вот к Андрэ снизойдёт озарение. Ещё бы пару таких спокойных минут и разумное решение было бы найдено. Ещё бы чуть-чуть и было бы принято, возможно, неоспоримо верное решение. Хотя бы одна неторопливая и размеренная секунда… Однако. Стоило только часам загрохотать и пробить десять часов, как здравомыслие и рациональность мышления были нарушены.