– Ты действительно сильно изменился! Как только ты стал следить за этой девчонкой, ты перестал здраво рассуждать. Что у тебя на уме в действительности? – Задался вопросом кронпринц, но в ответ получил лишь чёрствый безэмоциональный ответ Андрэ.

– У смиренных слуг империи на уме может быть лишь благополучие страны.

Наигранная преданность подавила в кронпринце весь его запал, и тот в гневе и недовольстве покинул кабинет с осознанием того, что он постепенно проигрывает расположение герцога в неизвестном бою скрытому оппоненту.

– Чёрт! – выругался Андрэ. Он совершенно не желал раскрывать свою семью миру до тех пор, пока не будет в состоянии обеспечить им надёжный тыл. И хотя сейчас герцог был в силах в одиночку противостоять и императорской семье, и всему полку, защищавшему её, Андрэ всё ещё переживал о том, что его сил и власти было по-прежнему недостаточно, чтобы в полной мере защитить оставшейся крупицы своей семьи от интриг, заговоров и предательств высшего света.

Герцог откинулся на спинку стула, взял в руки пару утренних газет и, чтобы отвлечься от произошедшего, принялся листать их и читать громкие и провокационные заголовки журналистов.

«Предатель среди нас! Бар Сентиер поддерживает Эгрию!»

«Искры между Авид и Кюпид поджигают малый бизнес страны.»

«Смерть предателю и его подельникам! Бар Сентиер построен на костях граждан Исковии.»

Ни одна газета не упустила возможности выпустить шокирующие статьи про бар Сентиер и про стычку между производителями электричества. И эти новости ожидаемо стали самыми горячими и обсуждаемыми, однако Андрэ они совсем не волновали, он и так уже прекрасно знал каковы будут последствия действий Мелисы. Его больше заинтересовала другая маленькая статья: статья не о свадьбе герцога и бедной баронессы с окраины столицы, как могло показаться по общей фотографии, а о приличиях и дурном вкусе в моде, где автор в пух и прах критиковал образ маркизы Мартен.

– Хм… – с лёгкой досадой вздохнул Андрэ, а затем пробормотал: – Она провалилась…

Герцог отложил газеты в сторону, взял со стола перьевую ручку, испачканную в разбрызгавшихся чернилах, и поставил её обратно в подставку. Уже год как Андрэ не использовал для письма гусиные перья и перешёл на перья с металлическими наконечниками. Для герцога, как и для всех, это было лишь новшество, которое облегчало жизнь и освобождало от постоянной заточки натуральных перьев, ничего более. Однако с тех пор, как Андрэ узнал кому принадлежит сие изобретение, и в чьей мастерской продаются эти товары, то стал чаще задерживать взгляд на столь привычном и обыденном сейчас для людей предмете. Каждый раз подписывая документы или макая перо в чернильницу, он вспоминал торговый дом Мартен. И вот сейчас, вновь задержав свой взгляд на перьевой ручке, Андрэ осознал, что незаметно для себя проникся тем, с каким энтузиазмом и отдачей Мелиса погружалась в работу, тем, как она отдавала всю душу своему делу, а потому ему стало искренне обидно из-за того, что стратегия маркизы по продвижению коллекции провалилась.

Продолжая думать о мисс Мертен, Андрэ открыл ящик стола, достал письмо от Мелисы и в очередной раз перечитал его. Сомнения, которые ставили под вопрос все его предположения о ней, не покидали его. Герцогу так и не удавалось понять эту девушку. Казалось, что весь мир, включая и его самого, ошибается на её счёт. И потому в порыве неведомых доселе чувств Андрэ взял свечу, зажёг её и поднёс к кончику письма.

«Но, если она виновна?..» – герцог остановил письмо в паре сантиметров от пламени, раздумывая над тем действительно ли стоит сжечь одно из доказательств против маркизы. Он уже был почти готов спалить письмо, как уголок бумаги начал медленно тлеть, и Андрэ заметил, как внизу листа проявилось несколько еле заметных слов.

«Молоко?.. Нет, кажется лимонный сок!» – герцог быстро потушил тлеющий уголок и аккуратно прогрел всё письмо, пока на том не проявилось маленькое послание.

«С противником борясь, не слишком ярым будь,

Чтобы сторонников своих не отпугнуть…»

– Девчонка… – прошептал герцог, затем сложил руки в замок, упёрся в них лбом и погрузился в тяжкие размышления.

Мелиса словно играла с ним, совершено не боясь последствий, и Андрэ это понимал. Но он по-прежнему не мог разгадать её истинную сущность и мысли. Он знал о Мелисе уже так много, что не мог отрицать её причастность к церкви и уж тем более к аукциону. Она точно была там не последним человеком. Все её действия указывали на это, да и заключённый под стражу связной дал показания против неё. Всё складывалось не в её пользу, однако Андрэ чувствовал, что здесь что-то не так.

«Может ли здесь быть ещё и третья сторона, о которой мы ничего не знаем?» – предположил герцог и быстро убрал письмо обратно в потайной ящик, затем закрыл его на замок и подошёл к окну, продолжая размышлять о маркизе.

С самого утра дом Мартен стоял на ушах, каждый из жильцов был при деле и не сидел на месте. А всё из-за того, что настал день отъезда Мелисы в поместье герцога Ребера.

– Дорогая! – Миссис Мартен остановила дочь, когда та спускалась в отдел по продажам изобретений. – Ты же взяла те платья, которые я подобрала для тебя?

– Да, конечно, маменька, – неохотно и устало отвечала Мелиса – Всё давно упаковано и носильщики уже спускают чемоданы из моей комнаты. Вам не о чём переживать, – попыталась она успокоить матушку.

Собственно, в последние дни Мелиса только этим в основном и занималась, ведь после получения приглашения от герцога Ребера, миссис Мартен на столько оживилась, что до сегодняшнего дня почти не отходила от дочери, постоянно напутствуя её и напоминая о правилах приличия.

– Ох, как я могу не переживать, приглашение пришло так неожиданно. А ты нет-нет, да умудряешься выкинуть что-нибудь из ряда вон выходящее. Я совершенно не уверенна, что подготовила тебя должным образом. Надеюсь ты никак не опозоришься перед его светлостью.

– Я всё сделала, как вы и говорили. Все наряды заранее отглажены и упакованы, а для жильцов поместья подготовлены подарки. Всё будет хорошо, – затараторила Мелиса, у неё совсем не было времени на разговоры с матушкой.

– Ладно-ладно, ступай собираться дальше, – миссис Мартен отпустила дочь и тут же кинула ей в вдогонку: – Это наш шанс! Обязательно постарайся не опозориться и заставить герцога сделать тебе предложение. Тогда мы точно оставим семью Валуа с носом.

Миссис Мартен была как обычно на своей волне, она уже перестала представлять дочь в свадебном платье и вовсю начала продумывать, как часто она будет навещать её в Гольфре. В то время как самой Мелисе оставалось лишь молча потакать матушке и делать вид, что она выполняет все её поручения и следует всем её советам.

– Марк, много ещё коробок осталось? – Мелиса спустилась на первый этаж, в комнату, где продавались изобретения, и откуда сейчас вовсю производилась погрузка оставшихся вещей.

– Всего парочку, ещё один заход, и мы закончим, – Марк пронумеровал последнюю коробку и с чувством выполненного долга повернулся к маркизе.

– Слава Богу. Я так переживала, что мы не успеваем. Надеюсь ночью тебе удалось хотя бы немного поспать? – при взгляде на серое лицо изобретателя и на его огромные синие круги под глазами Мелису укололо чувство вины.

– Ха-х, о чём вы? Какой сон? Было куда важнее успеть разобрать двигатель и макет до полуночи, ведь их ещё и упаковать нужно было.

– Мне следовало тебе помочь…

– Госпожа, не обижайтесь, но вы бы только мешались. Да и потом, я успел всё сделать к утру, только благодаря тому, что вы настояли на том, что необходимо начать собираться заранее. Вы словно чувствовали, что конкурс перенесут на несколько дней. Если бы не это, то не важно с чьей помощью, мы бы всё равно не успели.

– В этом ты прав, но про сон лучше не забывать.

– Ха-х, как будто вы не знаете, что я и в обычные дни частенько им пренебрегаю. Мой режим сбился на столько давно, что я совсем не замечаю сколько сейчас времени и могу отрубиться в любой подвернувшийся момент, так что я спокойно отосплюсь в дороге, когда всё уже будет погружено и не останется о чём переживать.