Миссис Стрикт же осталась наедине с Мелисой.

– Мисс Мартен… Вы же меня слышите?.. – Прошептала няня. –Я понимаю, что наше с вами знакомство совсем не задалось, и я до сих пор считаю, что вы плохо влияете на юных мисс. Но… То, как вы влияете на его светлость… Я впервые за долгое время увидела, как Андрэ искренне чем-то интересуется. Когда вы вместе играли в жё-де-пом, его глаза горели тем самым детским азартом, которого я не видела уже много лет… Знаете, в детстве его светлость так любил эту игру… – Няня подняла свободную руку, поправила одеяло и на выдохе продолжила. – В последние несколько дней Андрэ вновь помрачнел и словно вернулся в те времена, когда погибли герцог с герцогиней… Я помню тот год так чётко. Тогда… Я с трудом направила ненависть и обиду Андрэ в правильное русло. Вы понимаете о чём я?.. Андрэ ведь есть что терять. Под его опекой находятся юные мисс. Без него они пропадут… И если Андрэ вновь испытает то чувство утраты, выдержит ли он?.. Боюсь, в этот раз я уже буду бессильна. Поэтому прошу вас, выздоравливайте. Выздоравливайте и озарите этот дом улыбкой и озорством. Верните прежнего Андрэ, оживите его… А уж с девочками… С ними я справлюсь, даже если вы будете поддерживать все их глупости.

Дни после последней встречи с Андрэ оказались для Алена поистине трудными. Кронпринцу не удавалось посидеть в одиночестве и минуты. Его то и дело кто-то отвлекал, считая своим долгом донести до Алена то, что (как они считали) его величество напрасно рубанул с плеча и лишил Герцога Ребера его титула, а также то, что одновременно с тем они были всецело солидарны с императором, что заключение сбежавшей преступницы под стражу было необходимым решением. Ален находился между молотом и наковальней. Он пытался десятками способов договориться с отцом, он пытался найти поддержку в лицах знати, он делал всё, что было в его силах, чтобы угодить всем. Он разрывался между разумом и чувствами, разрывался между долгом и дружбой. Ален усердствовал изо всех сил, лез из кожи вон, но всё было безуспешно. С каждым пройденным часом народ негодовал всё сильней. Сначала люди были недовольны бездействием властей и неспособностью поймать обычную маркизу, а потом до крайности возмущены тем, что власти во всём обвинили герцога Ребера. Мирная картина мира рушилась с каждой минутой, и Алену ничего не оставалось кроме как подчиниться стечению обстоятельств и, послушав наставления отца, направить армию на Гольфре в надежде, что при встрече с Андрэ, ему удастся с ним договориться.

Однако, вопреки мольбам его сердца, все надежды кронпринца рухнули, когда на его пути, в момент, когда армия собиралась переправиться через реку Толь, на другой стороне моста возник герцог Ребер.

Андрэ был один. Один против тысячной армии рыцарей Спасения: пехоты, стрелков, тяжёлой конницы и магов, а также имперских рыцарей. Казалось бы, это герцог должен был испугаться надвигавшейся на его земли мощи. Он должен был бежать или умолять о снисхождении, он должен был первым просить о переговорах. Однако, вопреки здравому смыслу, всё было наоборот. Герцог Ребер возвышался непреступной стеной перед границей своих территорий. Весь его вид кричал, что ни один недруг не перейдёт через этот мост. А подтверждением тому был меч в его руках. Не тот то ли меч, то ли сабля, который когда-то подарил ему кронпринц, и который стал оковами Андрэ и символом его преданности венценосной семье; а тот, что был признан сильнейшим и величайшим оружием, и тот, что кричал о независимости герцогства Ребер от власти императора.

В руках герцога Ребера был двуручный меч Люсидит. На вид церемониальный: с вензелевыми узорами на лезвии, инкрустированной рукоятью и изысканной гардой. На деле же слишком могущественный. Этот меч, столь громадный и вычурный, бросал вызов империи одним лишь своим существованием, а в руках истинного наследника семьи Ребер и вовсе являл собой настоящую угрозу.

– Андрэ… – Едва слышно произнёс кронпринц, в то время как глашатай рядом с ним развернул документ и принялся зачитывать.

– Приказом Властителя земель милостью Святого Искова Его Величество Императора Исковии Владимира Искови герцог земель Форазье́, Гольфре и Вильжю Андрэ Ребер, обвиняется в пособничестве заговора против короны и сокрытии преступницы Мелисы Мартен. Андрэ Ребер лишается всех своих титулов и земель и должен немедленно сдаться властям. В противном случае он будет схва…

– Андрэ! – Кронпринц прервал речь глашатая. – Если ты выдашь мисс Мартен, то я смогу вернуть тебе титулы и земли.

Лицо герцога искривилось в странной улыбке, которую Ален издалека не заметил, но совершенно точно почувствовал недоброжелательную атмосферу вокруг Андрэ.

– Этот приказ просто недоразумение. Совет тоже согласен, что твоё наказание слишком сурово.

– Видал и посуровее!

– Андрэ, давай всё обсудим в тихой обстановке.

Кронпринц попытался сделать пару шагов вперёд, но Андрэ тут же воткнул в землю перед собой Люсидит и взревел, с особенной ненавистью выделяя последние слова.

– Стойте, где стоите… Ваше Вы-со-чест-во!

– Андрэ, прошу. Ты же понимаешь, что у меня не было другого выхода. Позволь нам всё мирно обговорить.

– Мирно?! Поэтому за твоей спиной стоят десятки рыцарей? Так по-твоему выглядят мирные переговоры? Не смеши меня, Ален! Если ты хотел решить всё по-хорошему, то тебе стоило приходить одному. А теперь будь добр – убирайся с моих земель!

– Земли Гольфре больше вам не принадлежат. – Вставил уточнение глашатай.

– Не принадлежат? Кто такое сказал?

– Властитель земель милостью Святого Искова Его Величество…

– Император Исковии Владимир Искови?.. – Закончил за глашатая Андрэ, а затем тяжело выдохнул.

На обоих берегах реки повисла тишина, настолько гнетущая, что у некоторых рыцарей пробежал холодок по спинам.

– Отец, ты же смотришь? – Немного успокоясь и смирив свой гнев, Андрэ вскинул голову к небу и прошептал. – Я знаю, что тогда ты был не в силах дать отпор. Но я, не ты… Поэтому смотри. Я сделаю то, что ты не смог…

Андрэ ещё крепче схватился за меч и высвободил свою ману, после чего Люсидит загорелся, и огненно-алая мана герцога смешавшись с золотыми вкраплениями маны меча ослепила рыцарей.

– Всем оставаться на местах и ожидать приказа! Андрэ, облагоразумься! – Прокричал Ален.

– Император Исковии или сам Святой Исков, не важно, кто это будет! – Взревел герцог. –Если кто-то с нечистыми помыслами ступит на МОИ земли, то всех их ждёт одна участь – смерть! Не тяните моё время! Наступайте!

Ален медленно и нерешительно начал поднимать руку, чтобы отдать приказ о наступлении, в то время как за его спиной то и дело стали разноситься шепотки.

– К-какую руну применить? Водой я не владею. Из стихий только огонь и свет. Шестого уровня же будет достаточно?

– Шестого?! Да его светлость бы и десятый не взял.

– А вода?! Кто-нибудь владеет заклинаниями воды?

– Маркэль! Он изучал руны воды.

– Маркэль? Не может быть! Слышал, он изучал только защитные водные руны первой ступени.

– Первой? Этого же ужасно мало, нужно больше! Моих рун эфира будет маловато.

– Вы совсем головой тронулись? Какие руны воды? Мана его светлости не огненная, а сложносоставная. Вы действительно думаете, что у нас есть шанс? Вообще, изначально мы же не должны были вступать в бой. Это самоубийство!

Пока маги размышляли, какие руны им применять, а обычные рыцари переживали, что их мечи не выдержат столкновения с фамильным мечом семьи Ребер. Кто-то прошептал, казалось бы, разумную мысль.

– Его светлость один, а нас куда больше. Возьмём числом.

Однако именно в этот момент за спиной Андрэ, словно тени смерти, один за другим стали возникать люди. И вся армия кронпринца в ужасе предстоящего сражения содрогнулась.

– Может сейчас нам удастся сбежать? – Один из братьев Лерукс прошептал другому, пока Ален уже во второй раз пытался облагоразумить герцога и уговорить того решить всё миром.