Мелиса было хотела ещё добавить, что герцог не будет проводить арест без безоговорочных улик против неё, но она вовремя остановилась.

– Вы столь уверенны в своей невиновности?

– Абсолютно! Ну-у… На девяносто девять процентов.

– Вы действительно смеете шутить в такой ситуации? Не боитесь, что ваши слова будут использованы против вас?

– Возможно я вам не говорила, но я не боюсь вас. Не знаю какие у вас мотивы тянуть с задержанием, но если бы вы действительно хотели, то бездоказательно арестовали бы меня ещё в ночь облавы на аукцион!

– А ведь действительно, стоило это сделать ещё тогда, и отдать вас на растерзание Лерукса,. – Андрэ не заметил, как его мысли вновь взбудоражили его, и как гнев наполнил его до краёв. Он машинально схватил Мелису за руку и сжал её так сильно, что маркиза пискнула от боли.

– Отпустите! Мне больно! – тут же взмолилась она, и герцог, ощутив укол совести, моментально ослабил хватку.

– Простите.

– Вы так напористо копаете под меня, но при этом ничего не делаете с преступниками, доказательства против которых уже находятся в ваших руках? Скажите, вы же прочитали моё письмо?

– Вечно ваша, Мисс М. – наигранно продекларировал герцог, словно читая от лица Мелисы. – Не тривиальная подпись, особенно учитывая содержание письма, с которым столь романтичная подпись совершенно не сочетается.

– Тогда почему виконт до сих пор гуляет на свободе?

– И это спрашивает у меня главная подозреваемая в измене империи? Вы переходите границы.

– Я так и знала, что все герцогские семьи в сговоре и вы с самого начала покрывали его дела. Никому из вас нельзя доверять.

– Вы сейчас обвиняете меня в халатности и сравниваете с семьями из оппозиции?

– Да! Я обвиняю вас! Я предоставила вам так много информации, а вы до сих пор бездействуете!

– Сейчас вы лишь рассказали про святые писания. Или вы думайте я должен тут же сорваться с места, чтобы проверять достоверность ваших слов? Не забывайте, что вы всё ещё преступница и ваши слова не имеют веса в моих глазах. Также я не думаю, что алчные аукционисты действуют по святым книгам, а потому с аукционом всё по-прежнему остаётся не понятно.

– Я думала, вы гений, но как с такими способностями вы смогли стать самым прославленным воином? Неужели генералы Брандтриша были ещё более безнадёжны?

Гордость Андрэ была задета за живое, как она могла обвинять его в чём-то подобном? Ведь именно его грандиозные сражения принесли стране победу. Ещё ни один человек не принижал его, и он ни разу не слышал столь обидной критики в свой адрес.

– Вы ещё не видели моих способностей, чтобы так беспечно о них судить. Однако смею напомнить, что от моих действий зависит останетесь вы на свободе или нет. Так почему бы вам не помочь мне и, что самое главное – себе, и не подтвердить свою невиновность информацией против аукциона? Вы ведь в курсе, что многих дворян лишь разжаловали в их статусе и сразу отпустили после того, как они выдали всё что знают. Так расскажите же хоть что-нибудь полезное.

– Вы заблуждаетесь, я уже дала вам куда больше информации, чем вы думаете. Спрошу ещё раз, прочитали ли вы моё письмо, и прочли ли приложенные документы?

– Я и мои люди в первую же ночь просмотрели всё от корки до корки.

– Смешно! Видимо вы уснули так и не прочитав и страницы.

– Советую вам не забывать в каком положении вы находитесь, ваш дерзкий язык легко приструнить, –вскипел герцог от того, что маркиза позволяла себе высказывания невиданной дерзости, а ему никак не удавалось поставить её на место.

– Тогда я советую вам начать с начала и включить голову при прочтении. Неужели вас совсем не смутили таможенные накладные?

– Смутили, ведь это одно из главных доказательств того, что виконт перевозил запрещённые вещества. Это было особенно заметно, когда реальный вес, прописанных в накладных товарах, должен был быть намного меньше указанного.

– Но там были и товары, вес которых подозрительно мал!

– Неужели?..

– Больше я ничего не скажу, этого было и так чересчур много! Я не должна была вам выдавать и процента от того, что рассказала, – Мелиса развернулась и направилась прочь. – Спасибо, за помощь! А хотя… – она развернулась к Андрэ и выхватила из его рук фрак. – Я заберу его, – задорно произнесла она и быстро ретировалась.

– Разве вы не хотели прорекламировать своё платье? Зачем вам пиджак? Он сослужит вам не добрую службу. Разве не пойдут слухи, что в ваших платьях холодно? – кинул ей в след Андрэ.

– Вы недооцениваете силу слухов и силу моей матушки.

– И какие же слухи вы собираетесь распустить?

Мелиса остановилась, повернула голову и с довольной издёвкой выпалила.

– О том, что герцог Ребер так сильно ревновал мисс Мартен ко всем мужчинам, что решил прикрыть её плечи.

Мелиса хихикнула и поспешила возвращаться к поместью, однако её маленькие шаги никак не могли сравниться с шагами Андрэ. Он в момент преодолел расстояние до неё, сорвал одной рукой фрак с её плеч и накинул его на свои.

– Не желаю быть вашим подельником. Однако, если ваши письма действительно столь полезны, как вы и говорите, то я с удовольствием буду ждать следующего, – Андрэ попрощался и тут же скрылся за поворотом.

Мелиса в гневе прошла пару шагов, а затем в след Андрэ играючи выкрикнула: – Тогда с этих пор вам следует привыкнуть к письмам с подписью «Вечно Ваша»!

Её сердце бешено билось. Она была словно бабочка, летевшая на огонь. Находиться рядом с герцогом было опасно, а выдавать ему какую-либо информацию ещё опаснее. Но Мелисе нравилось это чувство, она словно чувствовала себя живой и совершенно не могла отказать себе в общении с Андрэ.

Оставшаяся половина свадьбы прошла без эксцессов, и к счастью Мелисы её матушка больше не пыталась познакомить дочь ни с одним мужчиной. Весь вечер миссис Мартен занималась лишь тем, что всеми способами восхваляла герцога Ребера и обсуждала с каждым встречным то, как гармонично и изысканно её дочь и герцог смотрелись вместе. Матушка всегда была подвешена на язык и легка на разговоры; хотя зачастую эта её черта была как ни в её пользу, так и ни в пользу её близких. Впрочем, этим вечером безудержные разговоры миссис Мартен приносили Мелисе наименьшее беспокойство, а всё потому что все её мысли сводились к герцогу Реберу. Прокручивая в своей голове их диалог, она тонула в отчаянии от осознания того, сколь много преград стоит между ними двумя. Безусловно, она не надеялась на благоприятный исход этих иллюзорных отношений и не лелеяла никаких надежд; и быть может именно поэтому она смогла позволить себе в общении с Андрэ вольности, которые не позволила бы при других обстоятельствах. Однако, думая о возможности провала её плана по излечению, ей становилось тошно и горько от мысли, что она может покинуть этот мир с грузом на сердце в виде нераскрывшихся чувств, у которых изначально не было и шанса на счастливый конец.

После возвращения домой маркиза тут же бессильно плюхнулась на кровать, однако сон этой ночью так и не посетил её; она размышляла то о действиях и реакциях герцога, то о своих неуклюжих поступках и о том, что ей следует делать дальше. Мысли лавиной проносились в её голове одна за другой, не давая заснуть, а когда уставшее тело отдавалось во власть страны грёз, то Мелиса, не успевая проспать и часа, тут же подскакивала от снов, переполненных то её страхами, то мечтами, а то одновременно и теми, и другими. Вся ночь прошла для маркизы в абсолютной бессоннице, однако Мелиса была не единственной, кто сегодня почти не сомкнул глаз. Для герцога Ребера ночь выдалась пусть и не такой напряжённой и гнетущей, но вполне себе беспокойной, ведь ему пришлось перепроверять за подчинёнными все документы, которые прислала Мелиса. А потому из-за огромного количества работы Андрэ удалось поспать лишь пару часов, а к раннему утру он уже вновь был на ногах, чтобы продолжить работу.